— ЯоЦинь, почему бы тебе не помолчать? Как начинаю представлять, голова болит.
— Фр-р, — я, не скрываясь, давлюсь смехом.
ЯнСи злобно смотрит, но быстро сдаётся и тоже фыркает.
Пока мы обмениваемся репликами, монах завершает молитву, и дворцовые служащие приносят паланкин.
— Что вы пытаетесь сделать? — тотчас спрашивает ЯнСи. — Вы пытаетесь оскорбить принцессу Юань? Также этот император повелевает немедленно отправить во дворец Юань приказ. Принц Юань был заподозрен в убийстве, совершённым для защиты принцессы. Мы убедились, что принцесса искусна во владении боевыми техниками и даже победила мастера одной из пяти звёздных сект. Кто осмелится сказать, что поединок с посредственностью мог напугать принцессу. Заключение его высочества принца Юань отменяется.
— Да, император.
— Император рассуждает очень мудро.
Естественно, смельчаков, готовых выступить против РенШена нет.
Дворцовые слуги приносят второй паланкин для меня.
ЯнСи предстоит переезд в Небесный дворец, а мне… Я вопросительно смотрю на неё. Полагаю, мне больше нет необходимости оставаться в императорском дворце, однако ограничения сняты с РенШена, но не с меня. Поймав мой взгляд, ЯнСи подмигивает:
— Неужели принцесса Юань желает вернуться? Почему бы не подождать свадьбы во дворце? В конце концов я должна наградить тебя. Никто не посчитает странным, что я пригласила тебя составить мне компанию. Пока ты рядом, в глазах этих чиновников, у меня есть прочная опора.
Слуги несут наши паланкины почти вровень, паланкин ЯнСи, естественно, на шаг впереди. Я, как верноподданная, следую за правительницей. Мы переговариваемся довольно тихо, но надо помнить, что нас слышат, и тайной разговор не останется. Впрочем, не думаю, что слуги позволят себе сплетничать с чиновниками, только между собой.
— В резиденции Сян осталась моя мама. Я говорю о кровном родстве, а не главной жене отца.
— Твоя… мама наложница?
— Да. Это проблема?
— Почему же? — удивляется ЯнСи. — Украсть наложницу легче, чем жену. Не волнуйся, я сегодня же пошлю за твоей мамой.
— Спасибо.
— Не благодари. Разве мы чужие, чтобы быть такой вежливой? Хах, забудь. О, Цинь-Цинь, я придумала! Как старшая сестра, я должна делиться лучшим, что у меня есть с тобой, моей любимой младшенькой. Когда чиновники пришлют мне сыновей, я подарю тебе несколько самых талантливых наложников. Четвёртый брат будет зол.
Угу, ещё как.
Я обязательно расскажу РенШену, какой чудесный подарок пообещала мне ЯнСи. Конечно, я не собираюсь принимать наложников по-настоящему. Зачем бы? А вот маме подарить… Пусть развлекают игрой на цитре, песнями, танцами, чай заваривают, составляют компанию в любовании цветами. А захочет — оставит на ночь.
— Хм…
— У тебя такое пакостное выражение лица.
Я отвечаю загадочной улыбкой, которая — я чувствую — исчезает, как только впереди на дорожку выходит монах. Его лицо мне незнакомом, в гонг бил не он. Но что-то в нём меня тревожит. Фигура? Крупное тело и какое-то оплавленное: узкие плечи, большой живот и слоновьи ноги. Ненормальная полнота. Я бы не удивилась, окажись он… пожирателем. Ха! Я как-то про них забыла, потому что Вей-эр отчитался, что мои поиски они приостановили. То, что у них в императорском дворце есть поддержка, я из головы выкинула.
Короноваться мало, на троне надо усидеть. Вон, за примером далеко ходить не нужно — императора убили, никакая власть ему не помогла.
— Этот старик просит прощения.
Я напрягаюсь.
— Монах? — ЯнСи доброжелательно выглядывает из паланкина.
Спрячься же!
Сказать стражам, что он может быть опасен, я не успеваю, да и смысла особого нет — их долг опасность видеть в каждом.
Он не выглядит опасным…
Из широкого рукава вылетает бумажный талисман. Монах победно оскаливается. Кто-то из стражей посылает в листок огненный поток ци.
— Нет! — кричу я.
Я пытаюсь защитить талисман, но страж был ближе и опередил. Наверное, монах думал, что талисман сработает против ЯнСи. На самоубийцу он не тянет. Под безобидным иероглифом, написанным краской скрывается другой, выведенный то ли растительным соком, то ли специальными чернилами, и он напитан ци.
Поток ци не сжигает талисман, как ожидал страж, а высвобождает начинку. Молния бьёт монаха в солнечное сплетение. Его крик, и… По животу быстро растекается зловонная чернота, тело падает. Какое-то мгновение, и оно исчезает, на дорожке остаётся чёрная жижа . Монах определённо мёртв. Только какой он монах? Уверена, он всего лишь напялил робу.
Увы, ничего не кончено.
— Защитите императора! — приказываю я, выпрыгнув из паланкина.
Лужа пузырится, поверхность вздувается, натягивается, словно ткань, в которую упёрлись кулаком. Самый большой пузырь с всхлипом лопается, разлетаются чёрные капли. Наружу из опавшего пузыря выбирается человекоподобная тень.
— Ч-что это? — голос ЯнСи предательски подрагивает.
Я отдаю ЯнСи веер. Она успела вернуть, но, как оказалось, напрасно торопилась. Правда, от веера толку будет мало.
— Жертвы пожирателя, — спокойно отвечаю я.
Пузыри лопаются и лопаются. Скольких же тварь сожрал? Судя по силуэтам, пил чаще всего девушек, и это понятно. Девушек не принято учить боевым техникам, а значит, даже достигнув высоких ступеней культивации, они будут оставаться беззащитными.
Хуже всего то, что тени не настоящие призраки. Или наоборот, они, в отличии от Вей-эра, настоящие. Он сохранил себя: душу, память, личность. Тени давно утратили человеческое. В них нет ничего, кроме боли и жажды мести, и они не способны отличить причастных от непричастных. Проще говоря, они нацелены на всех живых.
Страж наносит удар мечом.
— Назад, — кричу я. — Ты бы ещё дым топором порубил.
Удар не причиняет ни малейшего вреда, зато тень чует человека. Вытягивается противоестественно длинная рука.
Страж отскакивает, пятится. На первый взгляд призраки не преследуют, но обольщаться не стоит. Шумно принюхиваясь, они запоминают всех, кто находится поблизости и однажды придут.
— Никому не расходиться, — приказываю я. — Окружите императора.
— ЯоЦинь?
— Если кто-то уйдёт, некоторые призраки могут развоплотиться и пойти следом, ваше величество.
Я охотно отвечаю, чтобы показать, что понимаю ситуацию.
— Откуда они вообще взялись…
— Талисман, ваше величество. Полагаю, пожиратель думал, что в талисмане запечатана убийственная техника, которая лишит вас жизни и не ожидал, что ценой удара станет его собственная жизнь. Талисман призвал жертв на путь мести, но… Настоящий виновный мёртв, и они будут преследовать всех живых, которые в миг призыва находились поблизости.
Лучшим решением было бы пригласить жреца, но уходить действительно никому нельзя.
Призраки не переставая нюхать землю, медленно двинулись в нашу сторону. Особенно торопится тот самый, получивший от теневика мечом. И следует он за обидчиком.
Я пытаюсь развернуть массив, но не успеваю. Почуяв ловушку, призрак бросается вперёд.
Обычными методами не справиться, и даже “призрачные когти” не помогут.
Я ведь по диким чудовищам, а не по нечисти. Пара мыслей у меня, конечно, есть, и я точно не позволю…
Слуга, из четвёрки нёсших паланкин со мной, не выдерживает, когда самая мелкая тень, размером с кошку, не больше, устремляется к нему. С криком он бросается прочь. Тень по крику уловив направление припускает следом.
Нельзя же!
— Взять! — приказываю я.
Стражи останавливают слугу, а я бросаюсь наперерез призраку. Вывожу иероглиф, как делал РенШен, чистой ци. Тень отвечает злобным шипением и заваливается на спину. Четыре конечности словно распадаются на части словно метла на прутья. Чёрные жгуты вытягиваются и обретают сходство со щупальцами.
Не получилось…
