Поцелуй совершенно естественно переходит в нечто больше, и я с удовольствием отдаюсь страсти, смешанной с нежностью. Я люблю РенШена, люблю давно. Даже если “забыть” про тысячелетия, которые я провела разбитой на осколки покалеченной душой, всё равно давно. И я хочу разделить с РенШеном вечность. Куда он, туда и я. Куда я, туда и он.
Я тянусь навстречу не только телом, не только ци, но и самой душой. Я растворяюсь в РенШене, но не самозабвенно, нет. Я осознаю себя, остаюсь собой со своими интересами, желаниями, стремлениями и чувствую, что точно также РенШен растворяется во мне. Мы каждый сам по себе, но одновременно мы становимся единым целым.
Ци бежит по энергетическим каналам, перетекая от меня к РенШену, а от него — ко мне. Совместная культивация, на самом деле, это нечто большее, чем обмен силой. Наши духовные основы срастаются, мои меридианы становятся продолжением меридианов РенШена, и наоборот.
Впереди нас ждёт долгий путь, но даже та капля, которую я ощутила сейчас, завораживает.
Я просыпаюсь и обнаруживаю, что лежу, уютно свернувшись у РенШена на груди. Хорошо, что лето и погода тёплая, а пол застелен ковром. Мы так и уснули в холле Небесного дворца, оставив навоявленного императора бездомным. Пфф!
— Попалась, Ни-Ни? — РенШен улыбается с насмешкой и нежностью одновременно.
— Я? Не-ет. Это ты попался, птенчик.
— Мда? А мне казалось, что это я за тобой бегаю, замуж зову.
— Фр-р, птенчик, не придирайся к моей охотничьей стратегии.
Глава 54
Когда мы добираемся до ЯнСи, за окном вечереет.
Новоявленная правительница страны Лунь с самым беззаботным видом держит пиалу и смакует чай. В своей ленивой хищной грации она невероятно похожа на РенШена. Глядя на ней, мне трудно поверить, что она чистокроный человек, да ещё и сестра РенШену только по отцу.
Мы свободно устраиваемся за столом, и я неожиданно для себя первой беру чайник. Обычно я предпочитала ждать, когда РенШен за мной поухаживает, но сегодня настроение отличается. Я замечаю промелькнувшее в его глазах изумление. РенШен улыбается, и я тоже…
— Вам мало разгрома в переднем зале?
— Пфф! — я задираю нос и отворачиваюсь.
Не буду же я признавать, что ЯнСи права? Если бы она о себе не напомнила, я бы пошла на новый раунд — на столе в этой жизни мы с РенШеном ещё не пробовали.
— Коронация назначена на завтрашний полдень? — РенШен вроде бы спрашивает, но я не улавливаю ни капли сомнений.
— Ага, — подтверждает ЯнСи.
Я прищуриваюсь. Если РенШен всё время был со мной, когда же он успел узнать новости?
— Некоторое время тебе стоит опасаться покушений.
— Чушь, — отмахивается ЯнСи. — Я всю жизнь остерегаюсь покушений, ничего не изменилось.
РенШен кивает:
— Да, А-Си, ты права, ничего не изменилось.
Она меняет тему:
— Ещё днём я послала вестника в резиденцию Сян. Министр не возражает, что ЯоЦинь составит мне компанию.
— Ещё бы он возражал!
— Я также сказала, что будущая принцесса скучает по своей наложнице-матери и беспокоится о её здоровье. Я прислала приглашение под предлогом лечения у императорских врачей. Министр противился, но в конце концов согласился. Я отправила госпожу к вдовствующей императрице-матери.
— Спасибо, — я по-настоящему благодарна.
— О чём ты, ЯоЦинь? Как я могла не помочь? Не о чем беспокоиться. Обратно мы твою… маму не отдадим. Ты ведь рассчитываешь, что она откажется от мужа, верно?
— Надеюсь, что откажется, — отныне мама может полагаться на меня.
— Кстати, А-Си, как ты хочешь разобраться с пожирателями? И когда?
Она задумывается лишь на долю мгновения:
— Завтра же? Сразу после коронации?
— Можно использовать мою маму, — предлагаю я.
— ЯоЦинь?
— У мамы было повреждено ядро. Я уверена, резиденция Сян связана с пожирателями. Из всех возможных храмов в своё время меня отдали в храм “Семи ветров”, занимавшийся поставкой жертв.
ЯнСи хмурится.
РенШен не удивлён.
— И что ты предлагаешь, Ни-Ни?
— Меня считают невоспитанной дикаркой, правильно? Я могла бы в нужный момент ворваться в тронный зал и попросить о справедливости, таким образом мы получим не только причину оставить маму во дворце без скандала, но и повод заговорить о пожирателях.
— Нет необходимости, Цинь-эр. Я собираюсь первой заговорить о пожирателях. Я нарушу традиции и… заставлю с собой считаться. Чтобы спокойно править, мне нужна репутация особы жёсткой, скорой на расправу. Ты ведь не думаешь, что чиновники меня приняли? На арене они поклонились мне из страха перед ХаоЦзы, но позже обязательно попытаются навязать мне свою волю и перехватить власть.
Увы, настоящие бои только предстоят…
Радует, что не всё придётся делать самим, у РенШена маленькая армия. Когда я усилю его теневиков своими пилюлями… Ох, мы идеальная пара.
— Сестрёнка Цинь-эр уплыла в мечты? — хмыкает ЯнСи.
— Тс-с-с, она воображает, как во главе армии победит пожирателей одним взмахом хвоста.
— О? Победит — это хорошо. Но если сестрёнка Цинь-эр собирается махать хвостом сама, то зачем же тогда армия?
Я поворачиваюсь к ЯнСи, окидываю её оценивающим взглядом. Как она может не понимать столь очевидных вещей?
— Разумеется, чтобы было кому восхищаться и восхвалять.
Мы с РенШеном отвечаем хором. Упс. Мы переглядываемся, и я первая фыркаю, настроение меняется, и я уютно устраиваюсь в его объятиях, почти клубком сворачиваюсь. Я больше слушаю, чем участвую в разговоре: я мало знаю о больших семьях, об их силе, о том, на кого из министров можно опереться, кого следует задобрить, а с кем нет никакой необходимости считаться.
— Братик, а почему бы нам не уничтожить гнёзда пожирателей за одну ночь? Если у твоих теневиков будет достаточно пилюль…
ЯнСи словно мысли читает.
Я лениво шлёпаю по столешнице хвостом, и РенШен, не прерывая разговор, наливает мне чаю.
Постепенно меня затягивает в сон — телу после прорыва требуется отдых.
Когда я просыпаюсь, я обнаруживаю, что лежу в незнакомой кровати. Спальная комната скрыта от обзора расписной ширмой. По небесно-голубому шёлку летят настолько искусно вышитые птицы, что кажутся живыми. Спросонья я даже прицеливаюсь поохотиться. Вот бы опозорилась… Пфф!
Потянувшись, я чувствую себя посвежевшей, полной энтузиазма. Я откидываю одеяло, спускаю ноги.
— Принцесс Юань, вы проснулись?
— Да.
Из-за ширмы появляется девушка в дворцовой форме.
— Эта слуга приветствует принцессу Юань, — кланяется ли она. — Желает ли принцесса принять ванну или позавтракать?
— Желает, — киваю я.
Бочка моментально наполняется водой — во дворце нет недостатка в водных талисманах. Я с удовольствием запрыгиваю в тёплую воду и позволяю служанке за мной поухаживать, расчесать волосы, добавить ароматических масел. В диком лесу подобные удовольствия недоступны… Хотя нет, при желании можно зачаровать мешочек и взять с собой в лес бочку, масла, кровать, ширму… Некоторые во времена империи Ю ухитрялись делать именно так. Как сейчас, не знаю.
Долго нежиться в воде у меня терпения не хватает.
Служанка подаёт мне нежное персиковое платье:
— Принцесса, ваша мама надеялась присоединиться к вам за завтраком. Госпожа ожидает в переднем зале.
— Мама!
На словах младшие почитают старших, а на деле мама, не имеющая благородного статуса, по правилам этикета должна мне кланяться. Естественно, я не позволю!
Не дослушав служанку, я выбегаю.
И замираю в дверях, застигнутая врасплох. Хорошо, что я оделась… Мама в зале не одна. Господин божественный доктор Азиз Йекта изволит слушать мамин пульс, благородно касаясь её запястья подушечками пальцев через тончайший шёлк. Судя по тому, как мама покраснела, доктор слушает пульс подозрительно долго, но отстраниться мама не пытается.
