Соттар. Продолжение - Нина Смолянская

— Это тот самый иностранец? Как ты его называла, Сирен, кажется?

— Да, мы с ним случайно познакомились, в баре. Мы с Яной вечером пили кофе после пар, и они подсели с братом. Потом ещё насколько раз встречались, когда они приезжали к нам в город по делам, ничего серьёзного, просто друзья, — мне было очень стыдно врать, я даже покраснела немного.

— Ну судя по тому, что ты порозовела, он тебе всё же нравится.

— Мама! Просто друг. И нравится просто, как друг. Ты же знаешь, что я начала с Пашей встречаться?

— Я тебя умоляю! Это же шпана! Как вообще можно было посмотреть в сторону такого парня, да ещё начать с ним встречаться? Надеюсь, что ты достаточно умная девушка, чтобы понять, что ничего серьёзного с таким молодым человеком не может быть.

— Мама! Не начинай! Давай я сама буду решать с кем мне встречаться. И вообще, ты его ни разу не видела. Как ты можешь судить о человеке, не зная его?

— Мне достаточно было посмотреть на его фото и страничку «В Контакте», чтобы понять, что он тусовщик и папенькин избалованный сынок, которого тот сунул в мед на стоматологию, в надежде, что из него получится хоть какой-то толк. Но, судя по количеству «хвостов», которые тянуться за ним ещё с первого курса, вряд ли он сумеет оправдать эти надежды и получить диплом. И ты считаешь, что можно положиться на такого парня.

— Вообще-то я не собираюсь за него замуж, если что! Мы просто весело проводим время, и всё, понятно? Интересно, откуда у тебя сведения о его «хвостах»?

— У меня свои информаторы.

— Опять Яну пытала?

— Не нервничай, дочь. Чего завелась с утра? Иди лучше умойся, голову вымой. Папа пошёл за машиной на стоянку, скоро уже придёт. Я блинчиков уже нажарила, так что иди пить чай. Вы поедете на дачу, а я с тетей Олей договорилась по магазинам сегодня пройтись. Тебе что-нибудь купить?

Я уже успокоилась после маминого наезда, и заправила постель. Постояла, подумала, чего мне не хватает для полного счастья.

— Купи мне, пожалуйста, шарф теплый, в бежевых тонах, только без цветных рисунков и клеточек, хорошо?

— Потеряла что-ли?

— Да, мне кажется, что в автобусе забыла, — надо будет, если встречу этот «автобус», спросить, не оставил ли он совершенно случайно себе мой шарф, а может и правда выронила где-нибудь, — я в ванную, надеюсь мою зубную щетку не выкинули?

— Нет, всё на месте. Полотенце тебе я повесила и для головы, и для тела.

— Спасибо, — я чмокнула маму и пошла приводить себя в порядок.

Папе пришлось ждать меня почти час, хотя я и торопилась, как могла. Но мне важно было навести полные марафет с утра, поскольку поезд у меня уже в пять часов вечера и после дачи я успею только пообедать.

До дачи езды не больше двадцати минут, потому что она находится практически в черте города, а город у нас небольшой. Обычно полчаса хватает, чтобы переехать вдоль или поперёк, тем более, что в воскресное утро движение транспорта минимальное, народ отсыпается.

— Выходи, приехали, — папа остановил машину около ворот, на въезде в наш дачный посёлок. Зимой ворота всегда закрыты, всё равно всё заметено, дороги никто не чистит, потому что никто здесь не живёт, кроме крайних домов улицы, которые построены уже как жилые и вышли из нашего товарищества.

Снега в этом году выпало много. Мы подошли к нашей калитке, которая до середины была спрятана под сугробом. Папа с собой привёз лопату и уже хотел начать раскапывать, но я его остановила.

— Подожди, пап. Давай попробуем всё-таки, работают мои способности здесь или нет.

— Мне отойти, и лучше убежать?

— Не издевайся. Я постараюсь использовать совсем немного своих возможностей.

Я вздохнула, выдохнула, сняла варежки и начала представлять тоненький поток энергии из каждой руки, который направила на металлическую калитку. Сначала я почувствовала небольшое сопротивление, и мне пришлось приложить чуть большее усилие, что бы его преодолеть. Когда я увидела, что калитка стала разогреваться почти до красна и сугроб сначала зашипел, а потом начал испаряться, то мне пришлось прервать поток и быстро отойти в сторону.

Папа стоял немного ошарашенный и смотрел на меня с подозрением.

— Это, как я понимаю, ты просто чуть-чуть попробовала?

— Совсем чуть-чуть, — я смутилась, но была рада, что у меня получилось, хотя было как-то стыдно немного, что испортила калитку, потому что голубая краска вся выгорела и теперь она стояла черная и ободранная в луже горячей воды, которая парила и быстро застывала на морозе, образуя корочку льда.

Отец быстро сориентировался и начал открывать замок, стоя почти по щиколотку в воде. Хорошо, что сапоги у него высокие и не промокаемые, специально надел, чтобы в сугробах не утонуть.

— Хорошо, калитку открыли, теперь до домика дорожку сама расчищать будешь, или мне лопатой поработать?

— Ты не обижаешься, что я тебе калитку испортила?

— Нет, конечно! Там на ней было двадцать слоёв краски. Ты же знаешь, что наша бабуля её каждую весну красит, ритуал у неё такой — калитку покрасила, значит сезон открыт, — папа улыбнулся и подмигнул мне, — будет ей сюрприз. Скажу, что паяльной лампой специально обжигал, чтобы краска ровнее ложилось. Ну, что? Растапливай дорожку, только дом не спали, ради Бога!

Фух! Легко сказать, и так стараюсь из последних сил, и то перестаралась малость.

— Ладно, только ты отойди, а то вдруг что-то не так пойдёт.

Я опять сосредоточилась, чтобы ощутить свою энергию, которая на это раз откликнулась намного охотнее и представила её теплой лентой, шириной сантиметров двадцать, которую я выпустила и