Сначала ничего не происходило. Папа подошёл ко мне и спросил:
— Не знаю. Мне казалось, что получилось, но почему-то ничего не происходит.
— Происходит, только не так быстро. Посмотри, видишь, ручеёк побежал по дороге?
— Снег тает, здесь ведь слой большой, не меньше полуметра. Посмотри, осталась только верхняя корочка снежного наста, видишь, прозрачная стала совсем, сейчас обвалится?
— Вау, здорово! Ах, — я отпрыгнула, потому что вся ледяная дорожка разом с треском обвалилась и перед нами открылась удивительная картина. Мы с папой молча смотрели на это чудо, посреди зимы: между открывшихся серых бетонных плиток, прямо на наших глазах, пробивалась молодая трава. Дымка, стоявшая над дорожкой из-за большого перепада температур не позволяла рассмотреть её до крыльца, но и того, что мы видели рядом с калиткой было достаточно, чтобы оценить мои способности.
— Ну ты даёшь, дочь! Вот удивила, так удивила! Как в сказке! Теперь даже идти по дорожке как-то жалко, вдруг травку примну. Смотри, там одуванчик расцвёл, видишь?
— Ого! И здесь тоже распускается! Папа идём быстрее, видишь, трава замерзать начинает?
Мы с ним прошли до крыльца, стараясь не наступать на молодую травку, открыли дверь.
— Я сейчас спущусь в погреб, буду тебе подавать всё, а ты будешь вытаскивать и складывать в сумку, чтобы не заморозить.
— Хорошо.
Глава 4
Я почувствовала себя намного уверенней и попыталась создать вокруг себя защитный контур, чтобы согреться, потому что уже начали замерзать и ноги, и руки. Мороз сегодня был около двадцати градусов и стоять на месте в нетопленном помещении было очень холодно. Вспомнила, что мне говорил Сирен, какие движения показывал. С первого раза не получилось, поторопилась. Зато на второй раз я учла ошибки и сделала всё правильно, поскольку закрыв глаза ощутила вокруг себя поле, постаралась напитать его ещё немного энергией, чтобы оно стало плотнее и попробовала немного прогреть воздух внутри него. И у меня получилось. Правда с плотностью я очевидно переборщила, потому что не сразу услышала, что меня зовёт отец. Только когда его голова показалась над люком, и он выставил ведро с картошкой, я услышала:
— Хорош, мечтать. Не дозовёшься. Картошку возьми.
— Прости, не услышала.
Я подошла к нему, забрала ведро и уже хотела уходить, но отец становил.
— Подожди. Забери ещё эти две банки, это всё. Я сейчас закрою погреб и пойдём, замёрзла небось. В погребе то тепло.
Я поставила ведро, забрала у отца банки огурцов и помидор и встала рядом с ним, гадая, когда же он заметит, что он уже не в погребе, а всё равно тепло.
— Ну вот и всё, можно идти, пока не замёрзли…
Он поднялся и подозрительно посмотрел по сторонам, но видя моё довольное лицо, расслабился.
— Молодец, рад, что у тебя что-то получается. Я сейчас всё в сумку поставлю, потом отключишь свою «печку». И давай договоримся, что ты об этом никому не говоришь и не показываешь. Сама понимаешь, чем это грозит. Идём.
Отец закрыл дом. Я развеяла своё поле и съёжилась от морозного ветра. Дорожка уже вся обледенела и начала переметаться снегом.
— Вот и всё, теперь надо всё это засыпать, чтобы соседи не глазели. Сама сможешь?
Я пожала плечами.
— Не пробовала, но постараюсь.
Я уже начала замерзать, поэтому руки вскинула немного коряво и ничего другого не придумала, кроме как дунуть. Эффект превзошёл мои ожидания. Думаю, что отец тоже не ожидал ничего такого. Небольшой вихрь, который закрутился около закрытой калитки, двинулся в сторону дома, разрастаясь и захватывая снег со всего участка. Папа схватил меня и прижал к груди, придерживая мою шапку, чтобы не сдуло. Когда всё успокоилось мы с ним повернулись посмотреть, что стало в нашим участком.
Мы молчали несколько минут, потом папа откашлялся.
— Мне кажется, что ты немного перестаралась.
— Вижу, — меня даже в жар бросило.
Теперь весь снег с нашего участка и частично с соседних, лежал огромным сугробом в центре дачи, почти полностью скрыв дом. Торчала только часть крыши и один угол. И вся эта снежная гора была закручена спиралью, которая заканчивалась трубой.
— Идём, горе моё. Эксперименты завершены. А то на поезд опоздаешь. В следующий раз разберёмся, — он подхватил одной рукой сумку, другой взял меня на буксир.
Домой мы вернулись как раз к обеду. Мама уже была дома, накрывала на стол и складывала мне с собой провизию. Убеждать её, что у нас тоже в городе есть магазины и в них продаются продукты, абсолютно бесполезно. Своё, домашнее вкуснее.
Мой новый шарф я обнаружила у себя в комнате на столе и сразу его распаковала. Мягонький такой, ммм!
— Сейчас бабушка придёт, гостинцы тебе принесёт в дорогу, — крикнула мама из кухни, гремя тарелками, — у меня всё готово, идемте кушать.
Уууу. Я схватилась за голову, ещё и бабушка притащит мешок!
Мы сели всей нашей небольшой семьёй обедать и сначала постучали ложками, хлебая мамин красный борщ, а потом потекли разговоры:
— Ну как там на даче, всё нормально? Грабители не наведывались, ничего не разбили?
— Нет! — мы с папой ответили хором и как-то слишком поспешно. Мама напряглась.
— Что-то не так? Вы от меня что-то скрываете?
— Нет, мамуль, честное слово, там всё в порядке. Я уверена, что до конца зимы туда точно никто не сунется.
— Это ещё почему?
— Дорогая, — подключился папа, — в этом году столько снега, что домик замело почти под крышу. Даже если и сунуться, то всё равно не пролезут, не откопают.
