Но не дотрагивается, лишь сжимает кулак, пряча его за спиной, а в глазах мука переплетается с ненавистью к самому себе.
Чувствую его так сильно и глубоко, что сердце начинает колоть от той боли, в которой этот сильный и уверенный в себе оборотень себя сжигает.
— Прости меня, что так долго шел, что подвел, что одну оставил, — шепчет еле слышно, скользя по лицу жадным взглядом, и дышит глубоко и часто, словно до этого момента вообще не знал, что это необходимо.
А у меня сердце обливается кровью, и желание коснуться хоть на секундочку того, кто никогда не уходил из мыслей, обосновавшись в них навсегда, зашкаливает.
И я сдаюсь.
Я же слабая.
Я же девочка.
Приподнимаю ладошку и тянусь к такому совершенному лицу, которое и раньше было скуластым, а сейчас словно стало еще более худым и выразительным. Медлю лишь секунду, растворяясь во внимательном взгляде, и легонько касаюсь колючей щеки. Иголочки искорками прошивают руку, от чего она подрагивает, но не останавливаюсь и невесомо скольжу, поглаживая.
А Райдэн прикрывает глаза и с протяжным стоном выдыхает, словно я его каленой кочергой прижигаю.
Вздрагиваю, спеша разорвать тактильный контакт. Не понимаю, как могла причинить боль. Но альфа останавливает, перехватывает ладошку, накрывая своей огромной рукой:
— Еще.
Не приказ, мольба.
И я сдаюсь, потому что и сама хочу того же.
Сейчас есть только он и я, а еще наши эмоции, кружащиеся вокруг, отделяющие нас от всего остального мира.
— Твою ж налево, Райдэн! Братишка, ты явно сегодня в ударе, — прилетает откуда-то со стороны зычный бас.
Дергаюсь в испуге назад, и только вовремя успевший придержать меня альфа защищает от удара головой об машину, возле которой мы стоим.
— Дорс, исчезни, — рычащие приказные нотки в голосе моментально возвращают в прошлое, туда, где мистер Грас четко указывал мне на мое место и роль в его жизни.
Розовый флер из нежности и заботы, окружавший нас мгновения назад, тает. А реальность обрушивается, подобно ледяному дождю.
— Прости, — выдыхаю одними губами, делая мини-шажок в сторону и запахиваю поплотнее широкое вязанное пальто, прикрывая живот.
— Нет, Мия, не закрывайся от меня, — альфа не отпускает.
Но держит не руками, а взглядом. И в нем нет суровости и давления, лишь волнение, переживание и нежность.
Замираю.
Не от страха. Нет. От потребности сделать так, чтобы ему стало легче дышать.
— Э-э-э, ребят, я реально прошу прощения, что вмешиваюсь, но, Райдэн, тебе лучше одеться и увести Луну подальше отсюда, пока полиция не нагрянула. Мы с парнями сами наведем порядок, а вы сможете спокойно поговорить.
Поворачиваю слегка голову и узнаю в говорящем одного из бет северного вожака.
А по мере того, как воспринимаю информацию, жутко краснею.
Кошмар. Я настолько сосредоточилась на лице Райдэна, что совершенно не заметила: он не одет.
О, Луна-защитница, а еще проказница, умеешь ты подлавливать меня в неудобных ситуациях.
— Ох, — прикрываю ладошкой глаза, слыша смех обоих оборотней.
Стыдобища.
— Всё, родная, — звучит через пару минут теплый голос практически на ухо, заставляя дернуться и уткнуться носом в широкую твердую грудь. — Тшш, всё хорошо, расслабься. Давай-ка я тебя отсюда унесу.
И прежде чем я соображаю отказаться, меня подхватывают на руки.
— Не смотри по сторонам, — просит Райдэн, аккуратно прижимая меня к себе, и быстрым шагом удаляется от места, где еще совсем недавно Винс силой затаскивал меня в машину, угрожая избиением, если не буду послушной.
* * *
— Райдэн, мне нельзя уходить, — приподнимаю голову, заглядывая в темно-серые омуты. — Я должна…
— Тихо-тихо, не дергайся, — меня прижимают к горячей груди чуть сильнее, словно я вешу не больше воробья, — сейчас я напою тебя горячим чаем, заверну в теплое покрывало, и ты, наконец, перестанешь дрожать. Извини, но меня всего раздирает на части и колбасит от того, как ты трясешься.
— Это нервное, прости, — за свою трусость становится стыдно.
Но контролировать судорожное сокращение мышц не могу. Винс здорово меня напугал. Его бешено-возбужденные глаза, загоревшиеся похотливым пламенем, когда он оценил, как я изменилась за два месяца, жадные руки, нагло шарящие по телу, и мерзкий шепот, обещающий наказать беглянку, выпоров ремнем и не только, оказались просто цветочками.
Стоило же ему разглядеть мой живот, как оборотень взбесился на пару минут, перестав себя контролировать, и занёс руку для удара. Но затем на секунду завис и улыбнулся так, что кровь в жилах заледенела. Его обещание отнять малыша, как только тот родится, чтобы сделать из меня послушную его воле игрушку, прозвучало, как слова маньяка, получающего безмерное удовольствие, ломая беззащитных.
Я легко и сразу в них поверила, потому не переставала бороться, стремясь не позволить себя увезти в неизвестность.
И даже сейчас угрозы нет-нет, да всплывают в памяти, вызывая бесконтрольные сокращения мышц.
— Можешь отпустить меня, чтобы я тебя не раздражала, — предлагаю Райдэну выход из ситуации.
Стараюсь говорить медленно и четко, не допуская проскальзывания в голосе панических ноток.
Я хорошо помню, как Грас расписывал свою будущую пару: сильную, ловкую и смелую волчицу, обладающую исключительно выдающимися качествами, в отличие от меня. Как там ее зовут?
Сэйла Борсова, если не ошибаюсь.
Леди от макушки и до хвоста. Идеальная самка для идеального альфы.
— Мне нужно найти деда Исая, — пожимаю плечами.
— Ты про лесника?
Райдэн удивительно легко игнорирует некоторые мои просьбы. Впрочем, стоит ли удивляться, когда дело качается вожака огромной стаи.
— Да, он меня защищал, я не оставлю его тут. Тем более, Винс на него набросился и ранил. А я не смогла этого предотвратить.
— Мия, ты — самочка. Маленькая, нежная, хрупкая… — Грас, не мигая, смотрит на меня, описывая хрустальную вазу, а не волчицу.
— Слабая, беззащитная, бракованная, — добавляю следом, растягивая неестественную улыбку.
Но глаза не отвожу. Мне не стыдно за себя. Я — такая, какая есть.
— Прекрати наговаривать, — резко обрубает и останавливается.
Опускает меня на землю. Но не дает сделать и шага в сторону, обхватывает ладонями лицо и жестко и очень убедительно добавляет:
— Ты самая сильная, выносливая и удивительная. Одна-единственная на свете. И не смей себя унижать!
— Но…
— Ты в одиночку сумела обхитрить и сбежать от целой стаи преступников, выдержала преследование и голод, не сдалась, хотя попала в совершенно экстремальные условия, к которым не была готова.
Открываю рот для ответа и… молчу. Действительно теряю дар речи. Скольжу взглядом по сжавшимся в тонкую полоску губам, напряженным лицевым мышцам, заострившимся скулам, прищуренным недовольно глазам.
И пребываю в смятении.
— Уверен, что сейчас ты мне не поверишь, особенно, учитывая наше знакомство и мое прошлое поведение, — голос мужчины смягчается, а большие пальцы крупных ладоней, едва касаясь, скользят по лицу, даря робкую ласку. — Но, Мия, я тебя очень прошу, не делай поспешных выводов, ориентируясь только на прошлое. Постарайся быть снисходительной.
— Что?
— Дай мне шанс всё исправить. Начать нашу историю сначала. Только ты, я и малыш.
— Ты знаешь? — выдыхаю удивленно.
Не думала, что Райдэн успел меня рассмотреть, потому что широкое пальто отлично скрывает изменившуюся фигуру, да и… такая уверенность в голосе?
— Откуда? — в защитном жесте накрываю живот и хмурюсь.
— Он, — нежный взгляд мужчины опускается туда, где в этот момент слегка пинается сынок, посылая тепло в сердце, а на губах расцветает безумно довольная улыбка, — меня позвал.
— Э-э-э, — зависаю, разглядывая самодовольное лицо будущего папаши, и отступаю на шажок.
Странное поведение Райдэна напрягает.
— Кто тебя позвал? — уточняю еще раз на всякий случай.
