к чертям. А потом окажется, что всего этого не было. Это ведь так работает. Черт! Черт! Черт! Нихера это не сон! Мартин, что же ты наделал. Твою мать! – Рик не переставал кричать, до последнего не желая верить в произошедшее. Последние события давали ему надежду, что это очередная выходка его больного рассудка, какой-нибудь очередной приступ, названия которого он не знал, да и не имел понятия, что вообще с ним происходит. Он не знал, есть ли вообще такая болезнь, и каждое подобное происшествие наносило большой урон по его психике. Взяв себя в руки, он, суетясь и часто оглядываясь, забежал в дом, поднялся в свою комнату. Там действительно царил полный бардак, на который ему было абсолютно плевать. Сменив на себе одежду на более удобную, да и свежую, он начал закидывать в сумку еще несколько сего-то из одежды. Оставалось последнее: забрать пакет, который оставил ему Мартин. Ему стало противно, резко закружилась голова и он рухнул на пол, чуть было не потеряв сознание.
– Надо собраться с силами, Рик. Сейчас не самый подходящий момент, чтобы слабеть. Нет нет нет, мне надо что-то сделать, мне нужно как-то прийти в себя.
Рик решил заглянуть в машину, в поисках там хоть какой-то возможности спасти ситуацию. Там был пакет с их любимыми бургерами и маленький ящик пива с чипсами.
Мысли о еде привели в работу рвотный рефлекс, и Рик не придумал ничего лучше, чем прибегнуть к капсуле. Ему нужна была перезагрузка, срочный выброс серотонина. Рик понимал, что вот-вот может поймать панику и просто потерять контроль над собой. Он ходил по краю и был очень близок к тому, чтобы вновь свалиться в бесконечную пустоту – подобие лимба, в котором ему уже довелось бывать. И не было никаких гарантий, что в этот раз его вновь вытащат. Цвета изумруда, капсула, ловко скользящая между его пальцев. Ему было все равно, куда его отправит сейчас – лишь бы подальше отсюда. И к своему удивлению, когда он подумал о радостных событиях, это оказалась не Мия.
– Мила, прости меня, если не вернусь. Видимо, то странное чувство в груди, при мыслях о тебе – любовь. Прощай.
Глоток. Темнота. Буквально десять секунд до того, как кровь донесет химию до мозга. Еще пять секунд. Одна.
– Мартин! Вставай, иначе ты прогуляешь школу.
– Мама?
«Что за чертовщина, этого ведь никогда не было. Куда меня занесло? Что происх…» – мысли оборвались, вся область мозга была теперь под влиянием действия капсулы.
– Ну, мам, дай поспать еще немного.
– Нет, Рик. Ты опять смотрел мультики допоздна, поэтому тебе тяжело вставать.
– Нет! Мне тяжело вставать, потому что я не хочу в школу.
– Послушай, милый, – с ласковой улыбкой сказала Рейчел, присев рядом у кровати и гладя по голове маленького Рика.
– Я понимаю, что тебе это может не нравиться, в этом нет ничего криминального. Зато знаешь, пирожочек – тот, кто владеет информацией – «владеет всем миром – дочитал вместе с ней вслух Рик, теперь поняв, откуда так глубоко ему въелась в голову эта фраза».
– И даже то, что нам говорят на уроках? – спросил маленький Рик.
– Особенно то, что вам говорят на уроках, мое золотце. Тем более твой отец был таким выдающимся ученым, ты не представляешь, сколько всего он знал. Всегда рассказывал мне о невероятных вещах. А ты можешь быть умнее своего отца, умнее меня, умнее всех – а значит, сильнее всех.
«Черт, что со мной происходит? Что здесь творится?»
– О, невероятно, пап, с ума сойти просто! Господи, ты купил мне эту тачку на мой день рождения?
– Да, Рик, мы с мамой думаем, что ты ее вполне заслужил. Только езди аккуратнее. Да, и еще, с днем рождения тебя, сынок.
– Офигеть можно, спасибо тебе, пап! Я обожаю тебя! Дай обниму.
– Ну что ты, я тоже тебя люблю, Рик.
«Что все это значит? Чья это жизнь?»
– Рик, ублюдок ты долбанный, где бабки, которые ты обещал отдать еще неделю назад?! Где бабки, мать твою, говнюк?! Сколько ты еще будешь кормить меня своими пустыми, конченными отмазками?
– Чувак, ну ты ведь меня знаешь, не заводись. Обещаю, скоро все будет на мази, я ведь чертов гений. Просто дай мне, ну, как обычно. Всего пару доз, я все верну, да еще и сверху подкину.
– Пошел нахер, урод. Ты задолбал меня в край. Вот именно, я тебя знаю, слишком хорошо знаю. Если бы ты хотел сделать бабки, ты бы их сделал за пару щелчков пальцев, мать твою. Но ты хочешь просто сидеть на игле, пока остаток своих мозгов не высушишь. Так что проваливай.
«Боже, где я? Это же разные версии меня, точнее то, как я представлял себе себя, сложись все иначе».
– Эй, Рик, ну же, улыбнись. Чего ты всегда такой хмурый на всех фотографиях, будто твою кошку кто-то изнасиловал.
– Любовь моя, если бы я улыбался на своих фотографиях, то такая красотка, как ты, никогда бы не решилась написать мне.
– Да Господи, Рик, если бы ты мне понравился из-за внешности, то вполне вероятно, у меня были бы большущие проблемы со зрением.
– Ммм, спасибо крошка, теперь я точно хочу улыбаться.
– Ладно, фоткай себя сам, кретин.
– Ты сейчас серьезно? Да что с тобой? У тебя эти дни? Подожди, не заставляй меня бегать за тобой снова.
«Что это за капсулы такие? Почему все происходит именно так? Ладно, пора проснуться, Рик!»
– О, ути-пути, кто это у нас тут такой милашка. Как тебя зовут, пухлик?
– Мама меня просила не разговаривать с чужими дяденьками.
– Ну что ты мой сладенький, я же тебе не чужой. А знаешь, что у меня еще сладенького? Вот этот леденец! На, держи.
– Спасибо, дяденька.
– Кушай на здоровье, солнце. Хочешь еще много таких? Угостишь маму, папу и всех всех всех своих маленьких друзей!
– Да, хочу.
– Пойдем со мной вон к тому фургончику, у меня там весь салон забит ими. Так как тебя зовут, говоришь?
– Меня зовут Лик.
– Лик? Какое красивое имя.
–Не Лик, а Лик.
– Ах, значит Рик. Моего сына тоже зовут Рик. Он как раз ждет меня в этом фургоне. Хочешь с ним познакомиться?
– Хочу.
– Пойдем. Вот так, малыш. Заходи.
– Тут же нет леденцов, дяденька.
– А ты закрой глаза и посчитай до десяти, и они появятся. Ведь я волшебник.
– Раз, два, три,
