хоть как-то внятно рассказать Рик.
– Рик, мне очень жаль. Прими мои искренние соболезнования.
– Спасибо. Спасибо вам, Берни. Но на этом моя история не заканчивается. Я был опустошен, подавлен. От меня прежнего не осталось ничего. Она была смыслом моей жизни, тем, что заставляло меня просыпаться, чувствовать живым. С ней я был собой, потому что без нее меня не было. Мы выросли вместе, преодолели все вместе… У нас были цели, и как оказалось, еще и должен был родиться ребенок. В ту ночь она ждала меня. Создала романтическую обстановку, накрыла стол. Она хотела сделать мне сюрприз. А в результате, я не отвечал на ее звонки, потому что не был в состоянии это сделать. Я попросту не видел их. Это ее встревожило и она… В общем, поехала проверить, все ли со мной в порядке… О Господи…
Рик упал на колени и опустил голову. Желая его утешить, Берни подошел к нему, сел рядом, и положив руку на голову, начал утешительную речь.
– Рик. Ты не мог этого знать. Ты бы не позволил этому случиться, будь у тебя хоть маленькая возможность повлиять на прошедшие события. Не вини себя за то, над чем у тебя не было никакого контроля. Мы не можем все предотвратить, изменить. Порой, даже когда мы можем, нам не дают этого сделать. Прости себя, Рик. Тебе самому решать, как жить дальше, но прошу, не будь эгоистом по отношению к Мии. Она ни за что не хотела бы стать причиной твоих страданий. Она не заслужила этой боли, Рик, видеть, как ты гаснешь.
– Да, Рик, как видишь, он прав.
– Мия?!
– Да, мой малыш. Так скучаю по тебе, но пожалуйста, любимый, не делай мне больно, прошу. О, Рик, если бы ты знал, каково это – наблюдать за тобой, идти по пятам, не имея возможности обнять, утешить. Я знаю, что ты чувствуешь, милый. Я все время рядом, но настала пора отпустить меня, Рик. Потому что это делает больно нам обоим. Пожалуйста, Рик…
– Милая, я не могу, о Боже. Если бы я только мог…
– Ты можешь, любимый мой. Рядом с тобой будут люди, которые захотят тебе помочь – прими эту помощь от них. Позволь им стать частью твоей жизни. Закончилась лишь глава твоей истории, но не вся книга.
– Ты будешь последней главой этой книги, Мия.
– Это не правда, Рик. Меня уже нет. Как бы я этого не хотела, но такова истина. Ты знаешь и сам об этом, милый. Мне пора, Рик. Все кругом рушится, прощай, мой сладулик. Я всегда любила тебя, и буду любить. Но рано или поздно, тебе придется отпустить. И лучше рано, чем поздно.
– Нет, Мия, не уходи, не так быстро. Мия!
«Нет, прошу, не сейчас».
Рик открыл глаза. Голова готова была вот-вот взорваться. Кругом все было таким же, как и до капсулы. Значит, он окончательно пришел в себя.
– Что же это было? Почему все было иначе? Ничего не понимаю, эти капсулы, они какие-то другие. Либо я совсем лишился рассудка. Как же я устал от всего этого. Мия. Неужели это и правда была ты? Или ты всего лишь плод моего воображения? Черт возьми, как мне вообще понять, что реально, а что нет? Я окончательно заблудился в своих мыслях. Попал в какую-то петлю разума, где в надежде отыскать правду я беру старт, но возвращаюсь всегда к тому же, с чего и начинал. Черт, Мартин.
Словно фрагменты сна, успевшие уже почти забыться, Рик с трудом вспоминал свой последний диалог с Мартином. Он никак не мог понять, было ли это на самом деле, или это являлось очередным из фокусов капсулы, которых, как оказывается, было достаточно, чтобы довести его до дерганного состояния. Рик не мог понять для себя, жалеет ли он о последнем визите в мир снов. Если не обращать внимания на начальные сцены сна, а разу взять за основу заключительную часть, то все делалось еще тяжелее для понимания. Схватив нервно голову, он злостно приказал себе переключиться на что угодно, другое. Он уже устал терпеть эти мучения, доставляемые бесконечным самокопанием и попытками найти смысл в вещах, в которых, вероятно, его изначально не было. Он подумал о Миле. Сейчас, будучи все еще под впечатлением последних слов Мии, он всерьез задумался о ней. О том, хочет ли дать себе еще один шанс. Конечно же он хотел. Ведь она была единственным в его новом мире лучиком тепла и заботы. Возможно, он успел ее полюбить, но разучился это понимать. И все же, при мысли о ней, Рик понял, как сильно скучает. Нежность ее рук, взгляд, наполненный сочувствием, желанием помочь – она была искренна и чиста.
– Все, пора уезжать.
Рик взял сумку и деньги, затем остановился в дверном проеме, вновь оглядел всю комнату – кругом бардак. Он резко вспомнил о капсулах, о том, что от них нужно как-то избавиться. Не желая долго ломать над этим голову, он спрятал пакет в подвале. До последнего из головы не уходил Мартин. Он все еще надеялся, что произошедшее было сном, галлюцинацией. Надеялся до тех пор, пока не обнаружил его лежащим там же, где и оставил. В этот раз Рик отнесся к этому более спокойно, словно уже смирился со всем дерьмом, что творится вокруг. Пройдя мимо, стараясь не смотреть все еще валяющий труп Мартина, он сел в машину, и как можно скорее решил оттуда убраться. Всю дорогу Рик старался думать о чем-то отстранённом. Однако для него сейчас это было слишком большой роскошью, которую он не мог себе позволить. Как бы он долго не ускользал от этих ужасов, они всегда были готовы вновь напасть, но с еще большей силой. И смерть Мартина, было хуже, больнее всех них.. Пытаясь подавить свои эмоции, он только оттягивал встречу с ними. Встречу, где уже известен финал. И Рик прекрасно об этом знал. Но все равно продолжал надеяться избежать эту встречу. Он слишком устал, чтобы верить всему, что видит. Зазвенел телефон, что оказалось слишком внезапным для встревоженного Рика. Подпрыгнув и чуть не потеряв управление, он начал глубже дышать и, наконец, ответил на звонок.
– Да, Мила.
– Эй, Рик, как твои дела? Уже загрузил свой хлам?
– Да. Я уже полчаса как в пути. А ты чем там занимаешься?
– Да я так, уже дома, как-то скучновато самой, вот и решила узнать,
