Мама называла меня
чиадрах так же часто, как и Кази. Я была ее миром.
«Смотри, и ты найдешь волшебство».
Этому уроку она научила меня тогда, когда я впервые услышала, как другие дети говорили о великом даре леди Венды. Они утверждали, что ее волшебное зрение, которое помогло первым венданцам, появилось из прошлого. А еще они считали, что боги покинули нас и с тех пор магия умерла.
Мать качала головой, отрицая. «Магия существует во всем, только ее нужно искать. Она не приходит ни с заклинаниями, ни с зельями, ни с неба, ни от богов. Она вокруг тебя».
Мама, взяв мои дрожащие руки, сжала их между своими ладонями.
«Ты должна искать магию, согревающую кожу в зимнюю стужу, магию, воспринимающую то, что нельзя увидеть глазами, магию, которая со свирепой силой закручивается в твоем нутре и не дает сдаться, какими бы долгими и холодными ни были дни».
Она отвела меня на джехендру и велела смотреть внимательно.
«Услышь безмолвный язык. Дыхание, паузы, сжатые в кулак руки, пустой взгляд, подергивания и слезы. Каждый способен слышать слова, но лишь немногие услышат сердце, что бьется за ними».
Мама убеждала меня верить в волшебство и приходящую с ним надежду. Именно она учила меня различать опасность и возможность – не только на моем пути, но и далеко за его пределами. Все это превратилось в игру. «Чувствуешь гнев? Чувствуешь настроение? Кто идет?» День изо дня она учила меня видеть глубже, как будто знала, что однажды ее рядом не будет. Она осознавала, что такая драгоценность, как ее любовь, не останется незамеченной богами, и они отнимут ее, как ревнивый купец.
«Загадывай желание на завтра, на следующий день и на следующий за ним. Одно из них обязательно сбудется».
Веря в завтрашний или следующий за ним день, я позволяла волшебству делать свое дело. Или, возможно, я просто выигрывала время, чтобы к тому моменту не нуждаться в магии.
– Сюда, – позвал Джейс, направляя меня по другой улице.
Я видела, как он смотрел на мужчин, стоящих в ее дальнем конце. Его манера поведения изменилась, и он замедлил шаг. Тогда я спросила, кто они.
– Трюко и Райбарт, лидеры лиг.
Он рассказал, что они управляли торговлей в небольших городах в дальних регионах и хотели бы взять под контроль и Хеллсмаус. Все они жаждали заполучить по крайней мере долю от власти Белленджеров. Они, конечно, могли устроить пожары или привлечь охотников, только зачем рисковать? Общий бизнес создавал твердое чувство партнерства – до тех пор, пока каждый помнил свое место.
– Как и Пакстон? Почему вы в ссоре? Вы же одна семья.
Джейс с отвращением выдохнул.
– Слишком много стычек.
Он объяснил, что все началось три поколения назад. За всю историю контроль над Хеллсмаусом лишь несколько раз уходил из рук Белленджеров, но ненадолго. Совсем недавно прадед Пакстона продал его за горсть монет в пьяной карточной игре с фермером из Парсуса, остановившимся на постоялом дворе. Как оказалось, фермер был королем Эйсландии. Хеллсмаус был изолированным и маленьким и короля не интересовал – за исключением сбора налогов. Границы дошли до Хеллсмауса, что объяснило странную форму королевства. Все предложения выкупить город оказались отвергнуты, но поддержание порядка по-прежнему оставалось за Белленджерами. После этого прадед Джейса взял на себя управление Дозором Тора и изгнал старшего брата, проигравшего город в азартные игры. Брат уехал на юг, протрезвел, и с тех пор он, а теперь и его отпрыск, планировали вернуть утерянную власть.
– Значит, Ганнер или Титус могут тебя сместить?
– Если сделаю глупость. Или Прая, или Джалейн. Даже Нэш или Лидия, если на то пошло. Так и должно быть. Дело не в патри, а в семье и тех, кому мы обязаны хранить верность. Когда ты клянешься защищать кого-то, ты не станешь играть в азартные игры ради очередной порции выпивки.
– Вы, Белленджеры, долго храните обиду. Вы никогда не прощаете?
– Как боги даруют милосердие лишь однажды, так и мы. Попробуй обдурить нас во второй раз – и ты заплатишь.
И под платой, как мне показалось, он подразумевал не штраф.
– А как насчет биржи? Это тоже часть Эйсландии?
– Нет, – отрезал Джейс довольно категорично.
Биржа находилась во владениях Дозора Тора, на его западной стороне. Она возникла много веков назад на руинах огромного комплекса, где Древние проводили состязания. С годами семья восстановила ее и расширила, а после заключения новых договоров она стала пользоваться еще большим успехом. То, что раньше считалось местом для фермеров, превратилось в главную торговую площадку, где продавали все виды товаров, велись переговоры и заключались будущие сделки. Роскошные комнаты предоставлялись послам и зажиточным фермерам – всем, кто мог заплатить. Четыре Малых королевства имели там постоянные посольства и все больше проявляли интерес в этом месте.
– А эта парочка? – спросила я, кивнув в сторону Трюко и Райбарта, которые почти нас настигли.
– Апартаментов у них нет, но у них есть место на бирже, как и у других торговцев.
Два лидера лиг, проходя мимо, бросили на нас взгляд. В то время как другие прохожие выражали соболезнования патри, эти двое ответили кратким, но уважительным кивком и продолжили путь.
Мы свернули за угол и оказались на большой центральной площади. Несмотря на кивки, улыбки и легкую походку Джейса, напряжение, охватившее город, было наиболее заметно именно здесь. Повозки останавливали и осматривали, отбрасывая в сторону брезент. Возможно, горожане считали, что что-то украдено, потому что слухи об охотниках, кажется, удалось пресечь. Насколько я знала, ни в одной из повозок не нашли ничего подозрительного, хотя я видела, как взгляд Джейса становился настороженным всякий раз, когда мимо проезжала телега. Он будто запоминал каждое незнакомое лицо.
Помимо стражи, идущей впереди и позади нас, солдаты дежурили на эстакадах, соединяющих тембрисы. Еще больше стражников стояло по углам. Вроде бы ничто не отличало их от остальных, но я видела, как они переглядывались. Они ждали начала войны – или, возможно, это был их способ убедиться, что она не начнется.
Мы уже подходили к храму, когда Джейс заворчал что-то себе под нос. К нам приближался Пакстон. За ним следовали несколько крупных и до зубов вооруженных мужчин. Сегодня Джейс тоже был при оружии: с одной стороны на его поясе висел кинжал, с другой – меч. Я еще не видела, чтобы он использовал оружие – только кулак, который обрушился на охотника и оказался смертоносным. Мне стало любопытно, как он обращался с оружием.
У меня с собой был только маленький нож в сапоге, но, как учила меня Натия,
