Возможно, что это была какая-то мелочь, но старуха в запале ссоры призналась, что все это время травила невестку и их младенцев.
Лея настолько округлила глаза, что мне страшно стало.
— Она что делала? О, ужас! Зачем?
— Вот не спрашивай. Блекдор, как узнал, что именно его мать виновна в стольких страданиях и смертях, убил мамочку. Та, правда перед смертью так и не призналась, что именно подтолкнуло ее к таким действиям. Зарезал, тем, что под рукой попалось, ну и от трупа избавился. Голову в саду закопал, а тело в море сбросил. Предварительно сняв все украшения, чтоб и в семье деньги остались, и не опознал никто.
А денег было мало.
Во-первых, привычку жить на широкую ногу никто не отменял.
А, во-вторых, за годы сорванных беременностей, и целых пять младенческих гробика, большая часть денег было спущено на лечение. Еще часть состояния Блекдор потратил на поиски якобы пропавшей матери. Ту, разумеется, так и не нашли, считали без вести пропавшей. Что бы как-то поправить бедственное положение, Блекдоры ударились в фальшивомонетчество. В те годы в оборот только-только поступили первые бумажные банкноты, и подделать их было довольно легко.
Годы шли, рос малыш Микки болезненным и хилым. Я думаю, что это последствия отравления, и плюс мнительность матери. Денег все было мало, да и супруги вошли во вкус. Похищение и продажа девушек и парней на юго-восточный невольничий рынок приносило больше денег, чем подделка бумаг. Все шло более-менее ровно. Но пять лет назад то самое юго-восточное царство, что ранее скупало рабов, вдруг резко сменило направление политики. Там произошел довольно кровавый переворот. И султан там сменился. Но это к делу не относится, а вот что важно, так это то, что денег стало меньше. И супруги стали думать, что делать.
Микки же рос в довольно замкнутом мирке, искренне и до глубины души уверенным, что все в этом мире вертится вокруг его персоны. И повстречал он однажды не девушку, а саму Богиню.
А та над ним посмеялась, да отказала. Причем так легко и беззаботно, будто в мире существует миллион, таких, как он.
«Я хочу быть единственной в мире!» заявила как-то раз девчонка. Там, на самом деле фраза была немного другой, и девушка имела в виду, что она хочет быть единственной для суженого, но и без того больной мозг Блекдора младшего все понял неверно.
— Он решил убивать девушек похожих на нее?
— Ага. На самом деле, будь в этом мире хорошие специалисты, можно было бы докопаться до глубины его подсознания и понять логику его действий, но, увы! Я не психолог, не психиатр, да и лезть так глубоко в его мозги мне не хочется. Удалось выяснить лишь то, что первой убитой им девушкой была именно та подруга мисы Розз. До этого он развлекался с девушками и продавал в рабство. А тут… то ли увлекся сильно, то ли она не выдержала. Но умерла. Микки побежал к папе, а тот и подсказал, мол, голову с плеч, а тело в море.
Голову он спрятал, от тела избавился, а дальше… больше он не смог развлекаться с жертвами. Видимо какая-то психологическая травма и тут зарылась. От этого он дичал больше и с катушек летел быстрее. Стал оставлять жертв, в попытке передать «Привет» своей богине. Мол, глянь, похожих на тебя девушек все меньше и меньше.
— Подожди, а где он брал деньги на те же коробки?
— Так к тому времени его родители снюхались с заграничными «инвесторами», вот деньги и появились.
— Мрак какой!
Чайник закипел.
Я встала, разлила чай по чашкам.
— У тебя еще остались вопросы.
— Почему его мама в этом участвовала?
— Чем бы любимое дитя не тешилось, лишь бы ему хорошо было.
Она закрыла ладонями лицо.
— Ужас какой. Ужас же! Это же были чьи-то дочери! Как она могла? Как? В голове не укладывается.
— Да. Тут я с тобой согласна. У меня тоже не укладывается.
Мы помолчали.
— Лей, пошли чай пить.
— Ага. А, подожди. А та история с попыткой похищения?
— Да я что-то и не интересовалась. — Я пожала плечами. — Думаю, что это кто-то из мелкой сошки пытался или выслужиться, или подзаработать. Главное, что всех взяли. А копаться в их глупости… Ну, не любопытная я в этом плане.
— Ну, ты даешь! А я бы хотела узнать.
— Спроси у мужа, думаю, он в курсе.
— И спрошу!
— Мне вот другое интересно.
— Да? Что?
— После вынесения приговора будет первая эксгумация. Вот мне и интересно, как это пройдет. Насколько будет взбудоражена общественность, да и в целом, считаю, что все же девушек нужно похоронить по-человечески.
— Головы нашли?
— Да. Не поверишь. Хранились в семейном склепе, там, где должна была лежать бабушка.
— Ты права, пошли пить чай. — И Лея решительно встала из-за стола.
Больше мы ни в этот день, ни когда более к этой истории не возвращались.
Это был взрыв.
Накал эмоций, и страстей. Люди были шокированы произошедшим. К могилам девушек не одну неделю лилась людская река.
Белые лилии. Люди несли их.
Как символ невинно убиенных девушек, которым бы еще цвести и цвести.
Разговоры не умолкали ни в очереди к врачу, ни у прилавков на рынках, и на переменах в школе. Все только и обсуждали суд над Блекдорами. Правда, судили не только их, но и всех причастных. Но выкрутасы Микки были, пожалуй, самыми бесчеловечными и жестокими. От этого и самыми обсуждаемыми.
Жизнь разделилась на «до» и «после».
Разумеется, и мне пришлось выступить в качестве свидетеля. Я давала ряд пояснений, о том, как велось следствие. Ничего сверхъестественного, но и без излишних подробностей.
С момента моего выступления на суде, грянул гром номер два.
Мое имя вместе с именем Герарта не сходило с первых полос газет. Полоскали всё. И мою первую смерть, и мое знакомство с богиней, и переселение сюда. И знания, что притащились следом за мной, и приказ об основании школы, где я буду директором…
А когда одна из газет объявила отом, что мы обручились еще на балу в честь круглой даты императорской семьи… и что наша свадьба не за горами…
Короче, мрак. Хоть из дома не выходи!
Как бы я не отнекивалась, не оправдывалась и не топала ногой, но все были свято уверенны, что моя роль была решающей.
На этом сюрпризы не закончились, и, посещая в очередной раз стройку, я увидела нечто, что потрясло меня до глубины души. Я потом еще месяц отходила от
