— Почему тут никого нет? — спросил он.
— Мы думали, что она никуда не денется, — отозвался Элгор просевшим глухим голосом.
Рэтар горько усмехнулся.
— Вот хотры! — Тёрк сплюнул. — Я не понимаю как?
— Это теперь не имеет никакого значения, — заключил Рэтар.
Они побыли в тишине, пока феран пытался понять, что и как делать дальше.
— Тёрк, отнеси её Зеуру, — приказал он. — Только так, чтобы никто, Тёрк, никто не знал. Сможешь?
Старший брат немного подумал, потом кивнул:
— Смогу.
— Элгор, — начал Рэтар.
— Не по-людски это как-то, — перебил ферана бронар. — Надо бы её оговорить, обряд провести…
— Не по-людски, тан, — отрезал глава дома, — было её тут одну оставлять, чтобы с ней вот такая беда случилась. А сейчас… считай, что мы на войне, а на войне никто никого не оговаривает, никаких обрядов не творит — умер, огонь и земля тебя приняли. Всё.
Бронар обреченно кивнул.
— Никому не говорить, что она мертва, понятно. Вот нас тут трое и пусть так и будет. Скажи в харне, что я её подарил. И всем это говорить, если будут вопросы.
— А куда? — спросил Элгор.
— А это вот вообще никого не касается, — прорычал Рэтар. — Если кому очень захочется узнать, пусть ко мне приходят и лично спрашивают, а я уж объясню.
Он встал и ещё раз с сожалением посмотрел на мёртвую наложницу.
Какая невыносимая глупость. Её лицо было наполнено благостью, что аж тошнило от зла на себя, что не смог в такой мелочи уберечь. Выругавшись про себя, феран вышел на улицу. Тэраф уже почти ушла с неба и Рэтар ощутил эту надвигающуюся темень своим нутром.
Он прошёл мимо загона с тоорами и к нему, вытянув морду, протиснулся его зверь. Феран почесал его морду.
— Что, отнял у вас Хэлу сегодня, не придёт вас чесать? — просил он, зная о том, что ведьма приходила к животным почти каждый вечер.
Пройдя по внутренней части стены, Рэтар сел на одну из лавок, что была прямо перед загоном с харагами, устало сев на неё, он погрузился в свои тяжёлые мысли.
— Ты чего не идёшь спать? — ласково спросила Хэла, сев возле его коленей и Рэтар понял, что он совершенно потерял счёт времени, и темень уже вступила в свои права и дом почти весь погрузился во тьму.
— Я задумался, — ответил он, погладив её щёку.
Она улыбнулась, потёрлась о руку, но от него не ускользнуло то, что она отстранилась, боясь привлечь внимание.
— Тут никого нет, — отозвался он.
— Тебе так кажется, — грустно прошептала она. — Пойдём спать?
— Да, Хэла, иди, я сейчас приду, — ответил феран.
Ведьма кивнула и, встав, отправилась в дом.
Рэтар вдохнул морозный ночной воздух, хотел пойти за ней, но к нему подошёл Тёрк.
— Ты чего сидишь тут в одиночестве?
— Задумался. Хотел идти уже.
— Я сделал, что просил, — кивнул старший брат и устало опустился на скамью рядом.
— Так быстро? — удивился Рэтар.
— А чего тянуть? — пожал плечами Тёрк. — Ждать пока её стража из башен найдёт? Тогда уже никому не скажем, что ты её подарил, отдал или продал.
— Хорошо. Как Зеур? — феран понял, что от мага не было вестей с тех пор, когда он несколько мирт назад вылечил почти мёртвую Хэлу, а сам феран так и не сообщил ему, что ведьма вернулась из-за грани и не умерла.
— Ненавижу магов, — фыркнул старший брат. — Несмотря на то, что знаю этого мальца с детства. Засранец, как и все!
— Что-нибудь сказал про Шеру?
Тёрк тяжело вздохнул, потом ударил скамью кулаком.
— Ничего мы с ним не сделаем, — ответил он. — Знаешь почему у неё лицо такое было, будто она благая? Потому что у неё близость была перед смертью, рваш, он её поимел и шею свернул в деле. И теперь, даже если маги чего и вытянут из неё посмертно, так он скажет, что вот так не сдержался и перестарался, прибил девку… и это… Да, чтоб ему!
Старший брат разразился отборной бранью.
— Сколько времени мы его пытаемся прижать, а? Хоть не ешь, не пей, не спи, срать не ходи… потому как отвернулся на мгновение и вот… получи! — и он рыкнул к досады. — А я всё думаю, что мог, мог, Рэтар, его прижать. Да только он был мальчишкой, а я… я подумал тогда, что жаль ему жизнь ломать, а надо было душить тварь тогда уже, сколько он из-за моей жалости к нему зла натворил?
И Тёрка переполняла праведная ярость, смешанная с невероятной обидой.
— Никогда себе не прощу, — прохрипел брат. — Он же на моих глазах, когда были в какой-то богадельне, пили все, девок жали, одну во время этого дела прям так приложил, что лицо ей всё разбил, и его прям…
Тёрк зарычал, хараги подняли на него свои морды, ярость рвалась из него, мужчина сейчас был настолько не в себе, что рядом с ним стояли не только хотры, но и сама смерть.
— И я стоял и не понимал, что происходит, — нахмурился он. — Одурел, понимаешь? Я её потом к магам водил, чтобы лицо ей сделали назад, а надо было хватать и к ферану идти. И что, что девка из падких, не важно, за это мог клеймо заработать и сейчас бы в Хар-Хаган старшим командиром был. Такое даже отец не стерпел бы, хоть и сам жестоким был.
— Уймись, — вздохнул феран. — Сейчас-то чего об этом?
— Потому что нельзя так, — ответил Тёрк и Рэтар был с ним согласен.
— Да он бы уже тогда сделал как с той, из ткачей, помнишь, — возразил феран, вспоминая случай, когда Шерга в очередной раз ушёл от наказания за надругательство. — Взял бы падкую в супруги — отец бы повеселился.
— А с той, — повёл головой Тёрк. — Я же знаешь, ходил к её отцу. Просил. Просил, Рэтар, чтобы он не губил девку, довёл дело до конца, до суда, до наказания. А он, тоже хорош, увидел камни и забыл, что эта мразь с его дочкой сделал. Как же меня это всё выводит из себя, как же это… отпусти меня, а? Прям увижу его и разделаю, не сдержусь!
— Потерпи до Зарны, — попросил феран брата. — А там, даю слово, что отпущу.
— Я бы лучше в седле задницу сбивал по Изарии, искал бы шальных, чем вот эта мерзость! Вот прям выворачивает, знаешь? — и Тёрк снова выругался, тяжело вздохнул.
— Гесу вспомнил? — спросил Рэтар.
— А чего вспоминать? Я не забывал никогда… так я сплоховал тогда. Надо было уступить Миргану.
— Думаешь у него хватило бы разумения дать отцу за неё прикуп или обвязаться с ней перед тем как на войну уйти? — спросил феран. — Если у тебя не хватило, то у нас мальчишек откуда это взяться могло?
Тёрк мотнул головой.
— Никогда себе не прощу этого. Никогда. До последних дней помнить и сожалеть буду.
— Отпусти, Тёрк, — тихо проговорил Рэтар.
— Не могу, — мотнул головой брат. — Я её улыбку порой, как наяву вижу. И знаешь в такие моменты так хочется рвануть в Хэжени, найти этого урода и голову ему раскроить.
— Столько времени прошло, Тёрк. Думаешь легче станет?
— Не знаю. А может он исдох уже давно, — он вздохнул. — Не станет, наверное. Я сколько времени думаю об этом, пока не разобрался.
— У всех такие истории есть, Тёрк, — попытался унять его феран.
— У тебя нет, — ответил брат. — Ты разумный, осторожный, Рэтар, у тебя всегда голова наперёд работала.
— Скажешь тоже, — феран грустно ухмыльнулся и размял шею. — Только вот девку у меня под носом убили и я ничего теперь сделать с этим не могу, потому как знаю кто, а доказательств нет. Теперь её буду видеть, просить у меня она будет, корить, что я вон… даже обряд нормально похоронный провести не смог. Магу тело отдал на поругание.
— Брось, слишком себя не выворачивай, — нахмурился Тёрк. — Мы все сплоховали с ней. Да и откуда ты мог знать, что Элгор и Мирган к ней охрану не приставят?
— Нет, Тёрк, я у неё с утра был, охрану не видел и не почуял, — внутри Рэтара была пропасть вины. — А надо было. Я жду, когда он ошибётся, а сам? Упустил его из-за такой мелочной недоглядки.
— Ты как так быстро узнал, что она умерла? — спросил старший брат. — Я когда тело взял, оно тёплое было ещё, даже Зеур подивился.
— Хэла, — ответил Рэтар. — Она почувствовала. Подскочила во сне и говорит, что умер в доме кто-то и я почему-то вот понял, что это Шера.
