Неизвестный мне Игорь, но уже заслуживший мое уважение, заметил плачевное положение своих подчиненных и пришел им на выручку. Он ловко отвлек внимание стражников на себя, дав возможность тем, двоим, уйти от преследования. Дальше ему пришлось очень много побегать по чужим дворам и улицам. Хорошо еще, что город успел хоть немного изучить, не то… а впрочем, его так и так схватили. Отличная ориентация командира на местности, как и хорошая физическая форма, только отсрочили его поимку. Итог был таков, что Игоря вынудили свернуть в переулок, заканчивающийся тупиком. Там его и взяли.
– Они сразу же стали его избивать, – рассказывал белоголовый. – Семеро на одного накинулись.
– Еще бы! – влез рыжий. – Иначе с ним было бы не справиться. Ты смог бы приблизиться к командиру и связать ему руки, если он был бы против этого? И я нет, и Глеб… то есть товарищ капитан тоже не смог бы. Разве что всемером, вот они и…
– Понятно. Что дальше было?
– Отделали они его так, что не лицо стало, а кровавая маска. Тело тоже колошматили.
– Но это еще хорошо, что на месте не зарубили. Они же все тут вооружены мечами.
– Дурачье! – рявкнул на ребят Глеб. – Он им живым нужен был. Пытать теперь будут, вопросы задавать. Где нас искать, например.
– И что делать станем? – задал главный вопрос Сергей.
И тут воцарилась пауза, на время которой четыре руки потянулись к коротко стриженным макушкам, чтобы почесаться для лучшего мышления.
– Майор, конечно, нас не выдаст. И я теперь, как старший по званию, принимаю на себя командование. И слушайте мой приказ: завтра в десять утра уходим, – изрек Глеб. – Вопросы есть?
– А как же Игорь? – спросили сразу четыре голоса. Четвертым был мой.
Вот тут те двое и обратили на меня внимание. Напряглись, молниеносно развернулись в мою сторону. Ну, а как рассмотрели, так и полезли их глаза из орбит.
– Она! Аглая Зурова. Нашлась! – выдохнули ребята чуть ни в один голос.
– Надо же, операция закончена, а майор так ничего и не узнает, – горько произнес Сергей. – А может…
– Отставить! – крикнул на него Глеб. – Я принял решение. Ваше дело ему подчиниться. Еще вопросы есть? Вопросов нет. Тогда всем отбой. Мужики лягут спать на поляне, а Аглая – в палатке. Сергей, помоги девушке устроиться на ночлег.
Ни о каком сне не могло быть и речи. И не спалось не только мне. Отчетливо слышала, как и парни ворочались с боку на бок. Я же так прониклась к неведомому Игорю и его беде, что глаз не сомкнула до самого рассвета. Подозревала даже, что на нервной почве у меня выработалось что-то типа ночного зрения. Иначе, отчего смогла рассмотреть каждый шовчик на потолке палатки, каждую складочку? И лежала я вся притихшая, и думу думала. Выходило, что за мое вызволение из этого мира человек должен был ответить своей жизнью. Да, понимала, что он был солдатом, и выполнение намеченной задачи для него являлось делом чести. Но так же отдавала себе отчет, что живым его герцог точно не оставит после того, как мы отсюда уйдем.
– Вот черт! – это я сказала в ответ на свои размышления, а не потому, что на жесткой земле и тонкой подстилке совершенно отлежала себе спину.
Повернулась на бок, но легче мне не стало, на другую сторону легла – все то же самое. Самочувствие было фиговое: грудь как сдавило после принятия Глебом решения уходить поутру, так и не отпустило.
– Неужели, нельзя немного здесь задержаться и освободить товарища? – нашептывал в голове внутренний голос. – Где их взаимовыручка, наконец? Это же все серьезно, на кону человеческая жизнь, а доставить меня к отцу и товарищу генералу можно и немного погодя. Что от этого изменится?
На мой взгляд, выходило, что ничего. Но новый командир мыслил иначе, а его подчиненные с ним не спорили. Только выглядели они очень угрюмыми, когда Глеб объявил подъем. Догадывалась, что и мой вид был не лучше, а скорее всего и хуже, так как от бессонной ночи у меня всегда наблюдалась сильная бледность и круги под глазами. И вот, встала я по сигналу старшего в отряде, привела в порядок волосы и одежду, решительно покинула палатку и сразу стала искать глазами Глеба. И все это для того, чтобы немедленно высказать ему все, что наболело за ночь.
– Мальчики направо, девочки налево, – крикнул он в этот момент злобным голосом, а смотрел именно на меня и так гневно, что мурашки по коже побежали. Не иначе, как заподозрил, что имела намерения с его недавним решением не согласиться и со старшим по званию поспорить.
– Товарищ капитан! – пошла я на него, как бык на красное полотнище.
Не очень-то меня сбивали чужие вопли и армейские правила. Всю жизнь ведь прожила так, как велел отец, или почти всю, да, это вернее, потому что иногда хитрила и папу не слушала. Но и родитель мой какими-либо жесткими правилами, в общепринятом смысле, не заморачивался. У него они были свои, лично выработанные. И вообще, часто любил повторять, что нет правил без исключений. А я была яблоком от той самой яблони, то есть, вся в папу, наверное, пошла, и чужие установки мне были до лампады.
– Я с вами не согласна, – подошла почти вплотную. – Вся эта операция была задумана и спланирована ради моего возвращения. То есть ради меня. Поэтому я здесь получаюсь лицом очень даже важным, если не первым. Согласны?!
– Колбасу будешь? – сунул он мне под нос кольцо какой-то копчености.
– А у меня есть собственное мнение на создавшуюся ситуацию, – отмахнулась от его предложения.
– А лепешку? – теперь в мою сторону взлетела его рука с местным хлебом. Но я и этот жест проигнорировала и смотрела прямо в глаза капитану.
– Ну и ладно. Как хочешь, – сказал и повернулся ко мне спиной.
– Я с вами разговариваю, товарищ командир, а вы отворачиваетесь! И куда это вы от меня сбегаете? – плелась за ним и выговаривала ему в спину.
– В кусты, конечно. А ты так и пойдешь со мной, или, все же, здесь дождешься?
– Дождусь, – кивнула и пошла в другую сторону, резко сменив направление движения.
Мне казалось, что ждала его целую вечность. Но когда Глеб вернулся, то сначала притворился глухим к моим высказываниям и всецело поглощенным кормлением бойцов и сворачиванием лагеря. А потом, когда понял, что я тот еще репей, так резко и громко на меня заорал, что у меня волосы зашевелились на макушке.
– Не вопите! – не удержалась, все же, от ответных действий, хотя бы и слов. – Конспирацию нарушаете, товарищ капитан.
– А я все тебе уже сказал! – еще раз сверкнул на меня глазами. – Шагом марш, в сторону оврага!
Последняя его фраза относилась уже ко всем нам. Парни после этого поднялись со своих мест, прихватили собранные мешки и забросили их себе за плечи. А еще у каждого из них я приметила оружие. Огнестрельное. Что ножи у них на ремнях висели, это я и вечером видела, теперь вот они извлекли откуда-то и автоматы.
– Ничего себе, вооружение! – округлила я глаза. – Да с таким сарай градоначальника взять, где пленный майор заперт, ничего не стоит.
– Угу! – сверкнул Глеб на меня глазами еще раз. – И перестрелять заодно половину жителей этого города. Вот будет здорово! Феерично! – последнее слово процедил сквозь зубы.
И мы с парнями понуро пошли в сторону того самого оврага, где каждые двенадцать часов для нас открывали портал. А Глеб замыкал это шествие. И затылком видеть его я не могла, поэтому не знала, были ли и его плечи так же опущены, как и наши.
– Следим за шагом! – сыпал он нам в спины команды. – Следов за собой не оставляем! Гражданка Зурова! Ноги поднимаем, мох мысками не задираем!
Вот ведь странность за собой я тогда заметила: до возвращения домой оставались считанные минуты, а подъема и радости не ощущала нисколько. И те несколько десятков метров до оврага показались, почему-то, очень и очень длинными. К безграничному моему расстройству, еще тогда перед глазами как бы всплыло два мужских образа. Первый был без лица, но с широкими плечами, волевым подбородком и коротким ежиком темно-русых волос. И звали этот образ естественно Игорем. А второй…ну, это был Уильям. И смотрел он на меня как-то и не похоже для самого себя, оттого что как бы просил о чем-то. Чего хотел? Неужели умолял остаться? Вроде бы даже чего-то мне сулил. Вот уж, глупости!
