взбрыкнула, ведь перед ней самый что ни на есть некромантский профиль.
— Хлоя, — позвала жалобно Элис, — проверь, у меня в затылке не застрял ли, случаем, осколок каминной полки из замка Мортен?
В пояснице что-то хрустнуло. Йонас разогнулся, держась обеими руками за лопату, и выругался. Особенно грязно, поминая всуе всю королевскую семью Аустелии, а в частности — предпоследнее нападение на короля, где ему, телохранителю, пришлось вынести двойную оконную раму своей спиной.
Оружейник дышал сквозь стиснутые зубы и, как обычно, за года, что был отлученным от магии, сетовал на своё здоровье. Сила всегда подлатывала такие вот неприятные воспоминания о бывшей службе.
Через пару минут стало легчать. А вурдалак под лопатой — перестал дёргаться. Что, несомненно, радовало Беккера. Есть ещё порох, и без магии может уложить любую тварь в гроб.
Градоправитель — тот ещё перестраховщик. Беспокойник у него на кладбище… Да это обычный заморенный вурдалак. Хотя, последние пару раз никакой нечисти на погосте не водилось. А когда водилась, Йонас думал, что если его лавка совсем загнётся — он всегда может подработать обычным наемником. Все же искоренять зло — привычное дело.
Почему-то все уверены, что экзорцисты изгоняют только демонов. Но ввиду безграничных возможностей, маги с этим даром вполне неплохо справляются с любой нечистью. Надо только активировать пентаграмму, что обычно была при чародее постоянно. Вот у Беккера — на шее. Но от этого она менее действенной не переставала быть. До даоритовых кандалов.
Воспоминания о последнем нападении на короля отдались горечью и негодованием, словно горькой настойки хлебнул не закусывая. И, казалось бы, что страшного в том, что когда все телохранители бросились закрывать собой венценосного придурка, Йонас закрыл младшего восьмилетнего наследника? Ничего. С точки зрения морали. Но с профессиональной стороны — это было предательство. Не стоит никогда клясться в верности королю, а не короне. Потому что потом начинается расследование, и вот ты уже не спаситель, а предатель, которого наказывают, заклепав в кандалы и отправляя на все четыре стороны без возможности восстановить своё доброе имя и свою магию.
Смерзшаяся земля плохо поддаётся лопате, и прострел в пояснице сводит на нет все старания. Не то чтобы Йонас был излишне чистоплотен, но труп вурдалака может притянуть других хищников, и тогда работы прибавится. А тут скоро Рождение года, и мастерская не украшена.
Беккер покачал головой. Вот до чего дожил! Закапывает труп и думает о праздничных шарах. Да у него вообще ничего святого не осталось!
Снег мелкой крупой сыпется с неба, и без того высветленные сединой волосы становятся ещё светлее. И мокрее. Последнее удручало настолько сильно, что желание отбросить прикладной труд становилось невыносимым. Под сапогом чавкнула кровь, и оружейник обтер ее о свежий сугроб. Чуть не поскользнулся, и в спине опять щёлкнуло. Йонас перевёл глаза к темному небу и ругаться решил прямо на него. За все разом. Почти что оптом.
Вдалеке послышался девичий смех. Йонас дёрнулся и разогнулся, забыв про свой прострел, и вгляделся в пустоту кладбища. Никого не было. Он опустил лопату и вытащил большой нож, с рукояткой, отделанной кожей. Прислушался. Стояла такая тишина, что все местные посетители кладбища могли спать спокойно и видеть сны. Беккер только ухватился за лопату, как нежные переливы женских голосов опять раздались откуда-то сбоку. Йонас прикинул направление и пошёл к кладбищенской ограде. Снег слишком громко шуршал под сапогами, а подлый ветер как-будто специально разносил эти звуки на несколько локтей вперёд.
Голоса не утихали. Наоборот. Чем ближе была граница кладбища, тем более разборчиво доносился женский диалог. Йонас поудобнее перехватил излюбленное оружие селянина. В каменном заборе, под старым вязом, была неприметная калитка, которая вела по тропинке в лес, где стояли несколько склепов особенно старых родов. Давно не смазанные петли противно заныли и Беккер поморщился, делая заметку в памяти — принести масло, чтобы больше такой конфуз не повторился.
Стало тише. Словно оружейник спугнул весёлый шабаш ведьм и оные, побросав свои метлы и остроконечные шляпы, спрятались в кустах на манер партизан, ожидая от противника ошибки. Идти пришлось медленнее, но противный снег скрипел и скрипел. От напряжения, что разлилось в воздухе, в мужском теле, где была заперта магия, даоритовые браслеты почти раскалились, едва способные сдерживать сильный дар. Йонас заставил себя успокоиться. Нет, он не боялся. Страх — это первое, что вытравливают из телохранителей короля. Он ощущал предвкушение. Как зверь, что гнал жертву за несколько вёрст и теперь чует азарт, так и бывший экзорцист — принюхивался, присматривался.
Склеп семьи Доньер был старым, и стоял исключительно благодаря молитвам родственников. Йонас разглядел в густых темных тенях высоких деревьев смазанную фигуру. Он напрягся и медленно потянул из ножен меч. Хотя, видят боги, надо было брать револьверы с серебряными пулями. И теперь — придётся отрезать голову. А у стрыги — два сердца, значит два деревянных кола надо будет вонзить.
Йонас покачал головой, припоминая последнюю такую тварь год назад. Тогда парень, одержимый демоном, умер, но тело пропиталась магией тьмы, и после ритуального погребения крышку гроба изнутри открыла стрыга. Кто на этот раз оказался околдованным нечистью — Йонас не знал, но фигура однозначно была женской. И вот рыжие патлы, опять же…
Визг разрезал пространство, больно ударив по слуху, и Беккер зашарил взглядом.
На крыше склепа, в свете луны, топтались две девушки. Брюнетка и блондинка.
Элис не могла уснуть. Истинное зло в ней, которое не дремлет, по факту было некромантской магией. Она, глядя на благообразный призрак старушки, что стучала призрачными спицами, шептала, что надо упокоить. Чуть ослабить путы воли. И тогда сон придёт крепкий, а потерянная душа обретёт покой.
Хлоя, привыкшая к такому соседству за пару месяцев, мирно посапывала на другой стороне кровати. Алисия вздохнула и опять уставилась в потолок. Бабушка Доньер, как ее называла Бернар, тоже вздыхала, но лишь оттого, что ее посмертную волю не выполнили и она теперь бродит по своему дому неприкаянная.
— Нет, — сказала Элис, отбрасывая одеяло, — я так больше не могу!
Спустила босые ноги на тёплый пол. От резких звуков и движений, Хлоя проснулась и зажгла светильник. Увидела, что Элис поспешно стягивает ночную сорочку и одевается в костюм для верховой езды.
— Что ты делаешь? — сонно спросила блондинка. А Элис взбесилась и без слов просто ткнула пальцем в призрака.
— Я так не
