Я сидела и напряженно смотрела. Я все еще не верила, что всего шесть недель назад моя жизнь была относительно нормальной — по крайней мере насколько это возможно, если ты телепат, который любит чинить машины. А потом я прочитала будущее Бет Хертли, девочки из моей средней школы в Потакете, Нью-Йорк. Я видела, как она вступила в Церковь, стала больной и вялой. Я пыталась остановить ее, но не смогла. И ангел по имени Паскар предсказал, что я — та, кто их всех уничтожит.
Я вздохнула, наблюдая за ангелами, летающими на экране. Боже, как я хотела бы, чтобы он был прав. Я думала о матери, затерявшейся в своих мечтах. Ее рассудок навсегда повредился после того, что с ней сделал Разиэль, — я не могла называть ангела своим отцом, он не заслуживал этого определения. Она была не одна. Миллионы так же сильно пострадали от ангелов. Миллионы, возможно, страдали прямо сейчас, пока звонящие на телевидение ликовали от ангельской любви.
Ангельская любовь. Эти слова оставляют горький привкус, если вы знаете, что ангелы пришли, чтобы питаться человеческой энергией, будто наш мир — их собственная рыбная ферма. Благодаря тому, что называется ангельским ожогом, на них смотрели как на добрых и красивых существ, даже если жизненная энергия их жертв съеживалась после их прикосновения. В результате — душевное расстройство, как у моей матери, или множественный склероз, или рак, или любая другая изнурительная болезнь. Потому что если ангел питается вами, вы можете быть уверены в двух вещах: вы будете страшно и окончательно искалечены — и вы будете поклоняться ангелам до конца жизни.
Я посмотрела на сидящего рядом Алекса, на его четкие и строгие черты лица, обрамляющие глаза темные ресницы, рот, который так и хотелось обвести по контуру пальцем. Когда Алексу было всего шестнадцать, вся его семья была уничтожена ангелами. Теперь они убили десятки его друзей.
Черная татуировка «УА» на его левом бицепсе не была никак связана с его именем, она значила «Убийца ангелов».
Алекс был единственным живым УА. Единственным, кто знал, как бороться с ангелами. Мысль о том, что с ним может случиться беда, бритвой резала мне сердце. Наш план по набору и обучению новых УА уж точно не позволит держаться нам вдали от линии огня. Часть меня хотела, чтобы мы сбежали в пещеру, или в горы Тибета, или куда-нибудь в болото, — в любое удаленное и безопасное место, где мы могли бы жить только вдвоем и ни о чем не беспокоиться.
Но мы оба знали, что у нас нет выбора. Не важно, что мы чувствуем друг к другу, — мы должны что-то делать с тем, что происходит.
Я наклонилась к Алексу, он обнял меня и привлек к себе. Но тут же напрягся: на экране снова появился специальный номер, по которому надо было позвонить, если вы меня видели.
— Боже, я хочу остаться здесь еще на несколько дней, — пробормотал он. — Никто не подумает, что ты так близко от Денвера. Мы должны подождать, пока все немного не утрясется, поэтому…
— Подожди, Алекс, — перебила я его. Внезапно я кое- что вспомнила, и меня затрясло от напряжения.
«Стойка регистрации», — подумала я.
Я хорошо ее помнила — слегка потрепанная стойка, где мы зарегистрировались накануне вечером, едва держась на ногах от усталости. Она была накрыта стеклом, под которым лежала схема мотеля. Там еще был старомодный звонок с кнопкой наверху. Бессмысленные детали мельтешили в моей голове. Меня охватило страшное предчувствие. Я должна была туда пойти. Сейчас.
По лицу Алекса пробежало беспокойство.
— Уиллоу, что с тобой?
— Все в порядке, я только… должна кое-что проверить.
Я вышла.
Алекс начал было протестовать, но сразу понял, что я имею в виду.
— Хорошо, только будь осторожна.
Я кивнула и, сделав глубокий вдох, вышла навстречу своему ангелу.
Она ждала меня — моя крылатая сияющая версия, ангел без нимба, часть меня. Ее крылья были изящно сложены за спиной, и я увидела, что волосы, которые обрамляли ее безмятежное лицо, тоже стали короткими. Мои плечи немного расслабились. Было приятно просто быть с ней рядом.
С мысленным щелчком я перенесла свое сознание на нее и вырвалась из человеческой формы. Ангельские крылья вытянулись. Окруженная мерцанием, я прошла сквозь крышу мотеля и взмыла в вечернее небо над Колорадо. Полет. Даже в такое непростое время он приносил мне волнующую радость. Я все еще познавала свою ангельскую сущность. Большую часть жизни я о ней даже не подозревала.
Я летела к конторе мотеля, ноябрьский холод окутывал мои крылья. С легким мерцанием я прошла сквозь стену и увидела вчерашнего портье. Он разговаривал по телефону, опираясь локтем о стойку, и глядел в телевизор, который стоял в углу холла.
С экрана улыбалась моя школьная фотография.
— Ну, я не уверен, но… да, я уверен, черт возьми, — сказал он. — Они приехали вчера около десяти, абсолютно дохлые. Сегодня утром попросили номер еще на ночь. Они все еще здесь. Целый день сидят, насколько я знаю.
Страх сжал мне горло. По крайней мере он не знает, что Алекс выходил купить мне краску для волос и ножницы. Я спикировала и приземлилась. Под моими эфирными ногами ковер казался странным, словно бы иллюзорным. В номере мотеля моя человеческая форма все еще сидела на кровати, крепко сцепившись пальцами с Алексом.
— Они собирались спуститься и заплатить за ночь. Я должен их задержать? Да, да. Да, я понимаю.
Перед стойкой стоял другой портье с вытаращенными глазами. Когда первый положил трубку, он спросил:
— Ну что?
— Она сказала не подходить к ним. Сейчас они кого-нибудь пришлют. Патрульная машина всего в нескольких кварталах отсюда. — Он тряхнул головой. — Если это действительно они, это просто дичь какая-то. Таким опасным беглецам лучше скрываться где-нибудь в Тринидаде…
Я не дослушала и в смятении вернулась в нашу комнату. Я нашла свое человеческое тело и слилась с ним. Мои глаза распахнулись.
— Вчерашний портье узнал нас, — выпалила я. — Полиция уже едет.
Алекс выругался и вскочил с кровати.
— Ладно, нам надо сматываться, прямо сейчас.
Он расстегнул пуговицу джинсов, чтобы нацепить кобуру с пистолетом на ремень. Надежно их спрятав, он пырнул в ванную, схватил краску для волос и карандаш и запихнул все это в сумку вместе с моими волосами, которые валялись на полу. Все следы краски он тщательно вытер мочалкой и тоже сунул ее в сумку.
Пытаясь сохранять спокойствие, я нащупала туфли- лодочки — мою единственную обувь. Потом я услышала, что говорят по телевизору, подняла голову и замерла.
— …новые подробности поступили от официальных представителей правоохранительных органов Потакета, Нью-Йорк. Эти кадры были сделаны в бывшем доме разыскиваемой террористки Уиллоу Филдс прошлой ночью…
