Оставшись в одиночестве, Зандер глубого вздохнул. Специальная стража, защитники портала, отвернулись и всеми силами игнорировали его. Неудивительно. Слухи об этой маленькой эскападе уже точно дошли до Совета, но это не так уж важно. Когда доходит до дела, окончательное решение о судьбе аргонавта принимает царь, а не Совет. Так было и будет всегда.
Все еще не желая присоединиться к остальным, Зандер застыл в Сторожке – массивной мраморной постройке, точной копии греческого храма Гермеса в Аркадии. Со всех сторон это помещение поддерживали высокие колонны.
Портал – туманная дверь из одного мира в другой, обрамленная массивными булыжниками – застыл посреди комнаты. Взгляд Зандера скользил по словам, выбитым в камне. Аргонавт тысячи раз читал их, но никогда не вдумывался.
«Здесь лежит граница между мирами. Защищена с этой стороны, ограждена лишь святой землей с другой. Тот, кто ее пересекает, делает это на свой страх и риск. Но будь осторожен: переход призывает носителя ночных кошмаров, смотрителя безумия, свет и тьму в постоянном потоке. Всегда будь начеку… Вора постигнет кара бессмертных богов».
К этому все и возвращается, не так ли? К проклятым богам и их бессмертию. К тому, что Зандер имел и не желал. Он никогда не тревожился, пересекая портал, поскольку всегда знал, что вернется.
В отличие от других. Таких, как Титус. Каждый раз, переходя границу, его друзья ставили жизнь на кон. И делали это без пререканий для своей расы.
Тяжесть сдавила грудь Зандера. Ладно, возможно, Терон прав. Стоит, наверное, собраться и прекратить себя жалеть. Да, он стар. Кому какое дело? Да, его жизнь – дерьмо. Ничего нового, верно? Похоже, смерть можно в расчет не брать, а изгнание из аргонавтов – это последнее, чего ему бы хотелось. Значит, нужно найти, для чего жить, и быстро – прежде, чем Терон выполнит свою угрозу и вышвырнет его задницу из рядов аргонавтов раз и навсегда. Проблема в том, что в данный момент Зандер не видел ни одной стоящей цели в жизни.
* * *
Каллия осматривала рабочий кабинет царя.
Стены уставлены книжными полками. Позолоченный потолок высотой, по меньшей мере, в три этажа. Старинный стол пуст, если не считать лампы в правом углу. А за ним – окно эркером, выходящее на зеленые холмы и озеро, мерцающее вдалеке.
Пропахшая табаком и кожей комната была уютной и теплой, благодаря большому каменному очагу и трем удобным диванам. Каллия знала об этом не понаслышке, поскольку однажды провела здесь несколько часов, пока весь замок спал. Она была не одна. И если это маленькое воспоминание не способно испортить ей настроение окончательно, ничто другое и подавно не сможет.
– Тебе больше ничего не нужно? – Каллия обернулась, услышав тихий голос Изадоры. Принцесса стояла в дверях со странным выражением на лице, словно боялась ступить на пол, заклейменный королевской печатью.
«Это просто рутина. Ты делала это тысячу раз. Неважно, что на этот раз речь идет об аргонавте».
– Да, все подойдет.
– Очень хорошо. Нам пора возвращаться.
Но Изадора не двинулась с места, а судя ее пустому, почти бесстрастному взгляду, ей меньше всего хотелось вернуться к отцу.
Разрываемая сознанием, что лезет не в свое дело, и сожалением, которое, насколько знала Каллия, не заставит себя ждать, если она промолчит, целительница услышала собственный голос:
– Изадора, откажись.
Принцесса медленно подняла карие глаза, и от увиденного Каллия задохнулась. Нет, они были не пустыми, а мертвыми. Словно арголейка оставила всякую надежду.
– Это ни к чему не приведет.
– Приведет, – запротестовала Каллия, не понимая, почему ей так нужно помочь принцессе. – Постой за себя. Докажи, что он и все остальные ошибаются.
В глазах Изадоры не мелькнуло и искры. И Каллия почувствовала, как от жалости у нее засосало под ложечкой. Что случилось с принцессой? Она выглядела не просто затюканной отцом.
– Не лезь не в свое дело.
Изадора повернулась, не дав Каллии ответить, и та лишь вздохнула, глядя вслед уходящей принцессе.
Возможно, Изадора права. Это ее не касается.
Конечно, ей жаль гинайку, но на самом деле... глупо беспокоиться о других, когда у самой Каллии большие проблемы.
Она безропотно оставила сумку в кабинете и вслед за Изадорой отправилась в царские покои, благодарная уже за то, что в данный момент жужжание у нее в голове прекратилось.
* * *
Когда у подножья большой лестницы послышались голоса, Каллия застыла на месте. Мужские голоса, смешанные с тяжелыми шагами, - было похоже, будто на замок напало стадо слонов.
Аргонавты. Все, как и приказал царь. Желудок Каллии подпрыгнул до самого горла, а кожа покрылась потом, хотя целительница мысленно готовилась к этому моменту с той самой секунды, как услышала приказ царя.
Терон, который возглавлял группу, увидел арголеек на четвертом этаже и поспешно склонил голову.
– Изадора. Каллия.
Его темные глаза сосредоточились на Каллии.
– Как сегодня чувствует себя царь?
– Держится.
Она попыталась сконцентрироваться на его чертах, но аргонавт был огромен – крепкие мышцы, широкие плечи и ноги, подобные древесным стволам. Он и в одиночку вызывал страх, но в сопровождении пяти таких же крупных и впечатляющих аргонавтов? Он походил на предвестника прилива, готового затопить ее.
– Это хорошо, – сказал Терон. – Тогда, думаю, он готов принять нас?
Она бы ответила, правда, ответила.
Но глазами невольно рассматривала Деметрия и других, пока не нашла Зандера. Он в одиночестве замыкал группу. Развернувшись у подножия ступенек, он направлялся к Каллии.
Что ж, готовиться мысленно и вновь оказаться с ним в одной комнате – совершенно разные вещи. Каллия в шоке вздохнула, хотя – блин – пыталась удержаться от этого. Такую реакцию вызвал не сам по себе Зандер – по крайней мере целительница попыталась себя в этом убедить, – а то, что с ним сделали.
С одной стороны его лицо было черно-синим от виска до подбородка. Множество шрамов и порезов покрывало загорелую кожу. Влажные короткие светлые волосы приглажены, словно он только что плеснул на лицо водой, белая футболка чистая и отглаженная. Но все это не скрывало ни боли в его чертах, ни странного угла, под которым повисла левая рука.
Очевидно, Зандер был в мире людей и боролся с демонами, исполняя свой долг по праву рождения. Но в глубине души Каллия мгновенно испытала прилив страха, как происходило каждый раз при мысли, что с ним может случиться что-то плохое.
И это напоминало... врожденный идиотизм. Ибо ему было на нее совершенно наплевать.
