Ее сосед — вампир? Лучше бы он стал менеджером.
* * *
Ночью она плакала, но могла ли она сознаться даже самой себе в том, что плакала не о Билли, а о том, что так и не смогла нормально поговорить с Малькольмом. О том, что слышала его голос, но все слова были не теми: ни те, что говорил он, ни те, что произносила она. Ей невыносимо хотелось, чтобы все было иначе, хотелось сказать ему столько всего и так, чтобы ничто в этот момент их не разделяло. Она пришла к нему, пришла прямо к нему, раньше ей еще никогда не удавалось проходить так близко. Неужели он не понял, не оценил, не почувствовал? Сэм мучительно крутила в руках телефонную трубку, уговаривая себя не звонить ему, останавливая, предупреждая тем, что она услышит еще больше холода и отстраненности в его голосе, и тогда ей станет еще тяжелее. Но руки тянулись сами, сердце тянулось. Зачем она уехала. И лишь спустя пару минут, как в тумане, вспомнила: потому что он этого хотел.
Когда в пустой квартире раздался телефонный звонок, сердце Сэм замерло на какую-то долю секунды. Она схватила трубку.
— Сэм? — раздался оттуда голос Билли. — Извини, я должен был тебя предупредить. Но… я не знал, как ты отреагируешь, а мне не хотелось спорить. Я все равно поступил бы так, как поступил. Сэм, ты слушаешь?
— Да, Билли, я уже знаю, что тебя обратили, — прошептала она измученно.
— Извини. Ты в порядке?
— Да, нормально. А сам-то ты как?
— Ну, как тебе сказать. Родился в новом облике вот, и решил успокоить тебя. Там, наверное, Том уже нагнал волну.
— Да, тебя ищет полиция.
— Вот черт…
— Да, Билли, это было не лучшей мыслью. К тому же, так неожиданно.
— Сэм, понимаешь, я давно был уже не в своей тарелке. Мне нужно было что-то менять.
— Билли, — Сэм не знала, плакать ей или ругаться, — ты мог сменить работу, обстановку, девушку, соседку по комнате, в конце концов!
— Кстати о комнате, — произнес Билли, игнорируя всю ее предыдущую речь, — живи, сколько хочешь. Я пока буду у Клер. Она говорит, что мне пока лучше никого не видеть, ну, чтобы ничего непредвиденного не вышло. Я, понимаешь ли, слишком молод. — Он усмехнулся. — И необуздан.
— Спасибо, Билл. — Кивнула Сэм. — Хорошо, что хоть кто-то рад.
— Эй, Сэм, ты там не вешай нос. Мы еще с тобой попьем пив… ну, в общем, увидимся.
— Конечно, Билли, удачи. — И этой фразой Сэм попрощалась с еще одним своим другом.
Последняя ночь напомнила Малькольму, что отдых действительно окончен. Сначала появление Сэм с ее смешной просьбой, потом долгая беседа по телефону с Клер, которая никак не хотела класть трубку, пытаясь возродить в нем воспоминания о былых временах. А, в конце концов, звонок от вампиров из Висби с расплывчатыми сведениями о вероятном преступлении. Малькольм сидел за столом в своей комнате, когда Лея и Дэниэл, наконец, появились перед ним:
— Господин?
— Я думаю наведаться в Висби.
Лея вопросительно поглядела на него.
— Оттуда поступила жалоба на захват бизнеса.
— Люди? — голос Леи оставался деловым и нейтральным.
— Едва ли, — недобро улыбнулся Малькольм. — Скорее кто-то из тех, кто забыл свое место.
Глаза вампиров загорелись — судя по всему, они тоже утомились от безделья.
— Собирайтесь. — Велел Малькольм, и оба растворились в дверях.
Он тоже рад был заняться делом. Разговор с Клер выбил его из колеи больше, чем он сам мог себе в этом признаться.
— Зачем ты обратила его? — спросил Малькольм у Клер.
— Ревнуешь, Мак? — отозвалась она, кокетничая даже по телефону, хотя отлично знала, что большую часть ее фокусов он не видел.
— Нет, интересуюсь. — Спокойно отреагировал он.
— Он мне понравился. — Усмехнулась она. — И был не против.
— Ты все та же. — Малькольм покачал головой. — Все играешься.
— Конечно, это только в вашей западной ветви все такие серьезные. — Прошептала она. Потом добавила, помолчав: — Вы бы все равно загубили мальчика. Мне его стало жаль. Он талантливый любовник.
— Если обращать всех твоих…
— Остановись, Мак. — Она разозлилась. — Не твое дело инспектировать мою постель. Если бы это была ревность, я могла бы понять. Но ты же всегда был выше этого.
— Черт тебя дери, Клер, нельзя обращать людей налево и направо. Спи с ними, сколько тебе влезет, но зачем обращать?
— Ах, эти морали. — Вздохнула она. — Именно от вас, моралистов, я и спасла его. Он слишком много знал — оставайся он и дальше человеком, вы бы уничтожили его. И он далеко не дурак — понимал это.
— Клер-спасительница. — С сарказмом заметил Малькольм.
— Можно и так сказать. — Успокоилась Клер. — Он скоро проснется. Но ты, Мак, всегда желанный гость в моем доме. — Улыбка скользнула в ее голосе. — И я готова спасти и тебя.
— Спасибо за предложение, Клер, но меня пока не нужно спасать.
— Точно не нужно?
— Черт, — прошипел он и понял, что она прочла часть воспоминаний Билла.
— Мак-Мак, — игриво произнесла она. — Так втюриться в человеческую девчонку. И была бы она хороша в постели, но ты ведь даже не знаешь. Что это, старческая блажь?
— Ты переходишь все границы. — Малькольм начинал закипать.
— О, нет, я сейчас не на вашей территории. — Усмехнулась Клер.
— И этот вампир запрещает мне обращать смертных. А сам не может совладать со своей собственной слугой.
Малькольму нечего было возразить — она знала правду.
— Она никогда не полюбит тебя, Мак. — Продолжала Клер. — Она предана этому своему покойничку. А я здесь, Мак, и могу дать тебе все, чего ты пожелаешь.
— Я не буду больше твоей игрушкой, Клер. — Эти слова были последними, перед тем, как он положил трубку.
Если бы размышления, которые породила в нем эта беседа, можно было также легко прервать, как сам разговор. Но Клер знала, как ударить больнее, и била в цель. Только он все равно никогда бы не вернулся к ней. Любовь вампиров больше напоминала войну, и кровавый пир в короткие ночи перемирия. В них было слишком мало света на двоих для того, чтобы из такого союза могло хоть что-то получиться. Именно поэтому им необходимы были люди — чтобы быть живыми, чтобы испытывать эмоции живых — они все одалживали у смертных. А Клер не видела разницы: она не понимала, что любовь — это не только секс. Она была стопроцентным вампиром, и обкрадывала смертных с изяществом и мастерством, которому мог позавидовать каждый. Только она напрочь была лишена человеческой сути — слишком мертва.
* * *
— Паршиво выглядишь, — произнес Том вместо приветствия. — Я же говорил, чтобы ты не выходила, у тебя еще отпуск.
