На волне позитивного настроения, включила музыкальный канал, достала муку, сливочное масло, сметану, сахар, и замесив тесто, накрутила рулетиков, поставив их в духовку. Как раз к приходу Лизки будут готовы. А там, за чайком и гаданиями, может и выведать что-нибудь удастся, если подруга не включит режим «таинственность», тогда из неё информацию разве что клещами вытащить можно будет.
Ровно в одиннадцать раздался звонок в дверь. Лизка, как и я, всегда была пунктуальна. Открываю дверь и в шоке взираю на подругу, загруженную по самый нос какими-то бумажными пакетами.
— Ты ближайший магазин ограбила? Или тебя с таким скарбом Женька домой не пустил? — усмехнулась я, впуская её в квартиру.
— Я ж сказала, гадать будем, — отозвалась та, прямо в сапогах топая на кухню.
— Хррр… — прорычала я вслед, закрывая входную дверь на замок.
— Они чистые! — донеслось со стороны кухни.
— Верю, верю! — отвечаю. И уже тише добавляю: — Но лучше бы ты разулась.
— Вот разложу всё и прям-таки сразу разуюсь, — явно всё расслышав, крикнула та в ответ.
Вхожу я на кухню и тихо так ошалеваю: белоснежное полотенечко с вышивкой аля русская глубинка, в одну из моих мисок уже насыпано какое-то зерно, в другой оно же замочено, какие-то шарфики, платочки, ленточки, колокольчики… Они-то на кой нам? Да уж, что-то Лизка ни на шутку разошлась.
Досмотреть что же там ещё заготовлено я не успела, пришлось отвлечься — духовой шкаф подал сигнал о том, что процесс выпечки завершён. Походя щёлкнула кнопочку на чайнике, а покамест вытаскивала ароматные румяные рулетики, и выкладывала их на блюдо, Лизка завершила приготовления, деловито включила электроплиту поставив на неё миску с крупой.
— Кашу есть будем?
— Будут, — странно отозвалась она и тут же сменила тему: — Так, колись, на лоджии ясно дело снега мы не найдём, а с балкона надеюсь не выгребала?
— Да я туда зимой вообще как-то не выхожу, — пожала плечами я.
— Вот и хорошо, — довольно отозвалась подружка, сноровисто привязывая длинную ленту к тому белому полотенечку, что первым из пакетов выудила.
Чего хорошего в этом? Не понятно. Если она надеется выбраться на балкон, то дело это почти безнадёжное, зимой снегом дверь заметает так, что не открыть её, потому-то я туда и не выхожу обычно. Да и Лиза об этом наверняка знает, у неё точь-в-точь такая же квартира — огромная, метров тридцати, кухня-столовая и четыре комнаты чуть поменьше, метров по двадцать пять, ванная, два санузла, прачечная, просторный коридор, утеплённая лоджия — зимний сад и балкон. Мне одной столько не нужно, конечно, но не продавать же родительскую квартиру? А то что квартплата велика, так и я не бедствую, наследство мне вполне приличное осталось, да и зарабатываю нормально. Но речь не о том, сомневаюсь, что та же Лизка снег на балконе зимой выгребает, хотя кто её знает, я как-то никогда не интересовалась.
Пока варилась каша, попили чаю с ещё горячими рулетиками, вот только мои надежды на откровенность подруги, не оправдались.
— Если ты свою личную жизнь налаживать не желаешь, и другим это сделать не даёшь, значит, придётся вынудить тебя сделать это самостоятельно и по собственной инициативе, — многозначительно изрекла подруга и на дальнейшие вопросы просто-напросто не отвечала, искусно меняя темы.
— Ты уж определись — вынудить или по собственной инициативе? — буркнула я.
— Одно другому не помеха, — отозвалась Лиза, давая понять, что раскрывать карты не собирается.
— У-у-у… — только и смогла простонать я в ответ.
Вот и как она собралась меня вынуждать? Не нравится мне это. Но зная Лизу без малого девятнадцать лет, понимаю — если этот ледокол взял какой-то курс, то… Сопротивление оказывать бесполезно. Чудно, как мне до сих пор от неё отбиваться удавалось, когда та норовила мне смотрины женихов устроить. Стоп. Смотрины? Выбор… Или как там в названии книги было? Отбор? Только не это…
А дальше, понеслось! Мне было вручено то самое, повязанное ленточкой полотенце.
— Повторяй — «Суженый-ряженый, приди утрись», и вешай его за окно, — руководила процессом Лиза. — Утром проверишь, полотенце влажное или сухое, расскажешь мне, каким оно было.
Да уж, судьба она такая, если снег пойдёт, будет мокрое, а он считай каждую ночь хоть немного, но идёт.
— А какое к чему? — изображаю живейший интерес, ведь она готовилась, сразу видно, вот только я спать хочу, вчера-то до глубокой ночи засиделась, и пусть поспала чуть подольше обычного, а всё равно сейчас организм настоятельно требовал на бочок и в люльку.
— А вот когда скажешь каким было, тогда и узнаешь, — отмахнулась подруга. — Теперь возьми кусок хлеба и раскроши на подоконник.
Сказано крошить, и хоть мусорить не особо хочется, но крошу, тут же подлетает Лизка:
— Ты чего творишь?!
— Ну, ты ж сказала…
— Не сюда, дурья твоя голова! — восклицает та. — Со стороны улицы.
— А-а-а… — протянула я, и быстро смахнув крошки на ладонь, открыла оконную раму, за которой как флаг развевалось полотенце.
И опять заговоры, наговоры. Наконец-то окно закрыли, успев основательно выхолодить помещение. Лизка подошла и собственноручно плотно гардину задёрнула.
— Не открывай, но прислушивайся, когда спать будешь, прилетят ли птицы хлеб клевать… — инструктирует она.
— Лиз, а ничего что зима и мы на четырнадцатом этаже?
— Да хоть на тридцатом, — пожала плечами та. — Если удача постучится в окно…
— Детка, ты не бредишь? — решила я сбавить пыл подруги.
— По поверьям, если птицы прилетят хлеб клевать, и заденут окно — не важно клюнут ли стекло или просто крыльями зацепят, значит, жди удачи в следующем году, — протараторила подруга, напрочь игнорируя мой настрой. — Если же просто тихонечко подъедят всё, значит, всё ровно будет, без особых перемен, а вот если и вовсе не пожелают заглянуть в гости, жди беды…
— Оу, да? Ну тогда, ладно. Тогда лучше уж пусть прилетают, — с самым серьёзным видом отозвалась я, наблюдая как Лизка помешивает кашу. — Небось обгадят всё, — буркнула, прекрасно понимая, что никаких птиц не будет, если только моя неугомонная подруженька их пинками к моему окну не загонит, а она может, и не важно, что тут четырнадцатый этаж.
— А коль и обгадят, то к деньгам, — спокойно отозвалась подруга. — Иди соли и сахара сыпани сама, и помешай. Вот та-а-ак. Хорошо. Скоро готово будет. А пока идём на балкон, — говорит, прихватив оставшуюся до сих пор на столе плошку с зерном.
Дверь как ни странно открылась с первой же попытки. Видать дело в том, что снега не так уж давно начались, и особо обильных пока и не было. Зябко ёжась под ледяными порывами ветра, Лизка, жестом заправского сеяльщика, взмахнула рукой рассыпая на девственно нетронутый снежок зерно.
— Горсть снега зачерпни, и внутрь пойдём, — говорит.
Сказано сделано. Одно хорошо, на морозце взбодрилась хоть, хотя пальцам зябко от снежного комка.
— Та-ак, дуй к раковине, а то капаешь на пол, — Лизка подтолкнула меня в спину. — На, — протянула сито. — Раскроши сюда свой снежок, да смотри чтобы ни крошечки, ни зёрнышко никуда не улетело. Промой под проточной горячей водой…
— Сомневаюсь, что на Руси в старинку девы так же делали, — проворчала я, но поймав укоризненный взгляд, сдалась: — Ну да ладно.
Сказано промыть, промыла, пока в сите не остались одни лишь зёрнышки.
— А теперь, пересчитай крупицы.
— С ума сошла? — выпалила я, глядя на горку мелких, не крупнее пшена зёрнышек, и искренне сожалея что зачерпнула столь большую горсть.
— Ты их попарно просто в сторонку сдвигай, важно знать чётное их количество или нет, — спокойно отозвалась подруга.
За этим-то делом задрёмывать я и начала, зерно меленькое, его много, гоняю по ситу, и носом клюю. И всё же домучила. В процессе подсунутое вино прихлёбывая, и к концу действа в голове приятно зашумело, по телу разлилась лёгкость, а происходящее стало напоминать сон.
А дальше мы что-то ещё делали, потом кашу в тарелку выложили, оделись и куда-то пошли, но едва на лестничную площадку вышли и двери лифта отворились. Я к тому моменту была основательно пьяна, и потом действовала как марионетка — что Лизка велит, то и делала. Кого-то помнится кашей той кормила. У того кого-то были начищенные до блеска дорогие мужские ботинки и чёрные брюки. Что выше я не видела, почему-то смущалась взгляд поднять. Потом… Потом ещё что-то было, но не помню, что. Кажется, даже песни пели… Ночью… Как ещё соседи жалобу не накатали?
