Ах да, еще кактусы. И стервятники — высоко в небе цвета песка.
Упоительный пейзаж! Нет — Упокоительный.
Елизавета вытерла пот со лба и с ужасом уставилась вперед. В спину поддавал раскаленный ветер пустыни. Здесь было истинное пекло. Самое место для грешников.
И заорала, когда наконец до нее дошло, что она не у себя дома. Голосок у нее был явно в маму — не столь трубный, но весьма пронзительный.
Лизавета посмотрела на вазу, может она надышалась пеплом, который высыпался из этого проклятущего сюрприза?! Это наркотик! Ах, ты Павел Сергеевич… ну удружил… Точно наркотик, потому как на самом деле она сидит в своей квартирке, на диванчике и смотрит «Унесенные ветром».
Нет. Унесенные в пески.
Это все было нереально. Нереально!
Это было похоже на страшный сон. На кошмар.
«Что происходит?!»
Лиза дышала с трудом, у нее задрожали губы, перед глазами стояли разноцветные круги, но была твердо уверенна, что постепенно все придет в норму. Нужно немножечко подождать. Сейчас она придет в себя и все будет как прежде. Она плюхнулась на песок, зажмурилась и начала считать…
— Сто один, сто два… — и насторожилась, прислушалась, открыла один глаз и обмерла.
На песчаный бархан село нечто такое от чего Лизавета оцепенела — гигантский кузнечища с человеческой головой и руками. Перебирая задними согнутыми ногами и упираясь короткими ручищами, он принюхивался и медленно двигался на Лизоньку.
— Пырх мырх… — вот и все что могла пропищать Кудрявцева срываясь с места… куда улепетывала сама не знала, но лишь бы двигаться от увиденного кошмара. Ноги утопали в песке, тапочки растеряла, но пронзенная ужасом Лиза бежала, а вот чудовище не торопилось, оно наблюдало и подрагивало задними конечностями готовясь одним махом прыгнуть с места, чтобы поймать безумную жертву.
Лиза даже молиться не могла потому что твердо уверилась, что попала в АД!
Жизнь есть движение.
Она бежала так, как никогда в своей жизни, не видя цели, не видя ничего и с криком раскинув руки упала.
Казалось, каждую клеточку пронзила боль: трещала голова, онемели руки, судорогами свело мышцы на ногах и спине, но все это меркло, перед мыслью о том, что она впечаталась в чье-то тело.
Лиза медленно опустила глаза и снова заорала — разложившееся, съеденное по частям тело принадлежало непонятно кому. Она быстро с него сползла и застыла, охваченная ужасом. Ноги дрожали, руки дрожали, в глазах темнело, темнело… Казалось, сама Судьба пророкотала из-за двери свой приговор, когда она увидела зловещую фигуру. Он появился откуда-то сбоку, а рядом с ним перебирая конечностями полз гигантский кузнечища. Самым ужасным было то, что в эту несусветную жару на нем был длинный черный балахон… а еще у него было абсолютно черное лицо!
Означать это могло только одно: кто-то совершенно целенаправленно замаскировался под главного злодея из фильма ужасов, которые Лизонька терпеть не могла. И в лучших традициях триллеров и ужасов перед ней промелькнули буквы складываясь в неровную строку.
«Готовься к смерти белобрысая дрянь!»
Лиза замерев сидела и смотрела на черного человека. Живот скрутило новой судорогой. Ее снова охватил холодный ужас. Господи Боженька пусть ее убьют быстро и безболезненно.
Черный человек приблизился, и Лиза разглядела его пустые глазницы, лысый череп и он… он был полусгнившим.
Ужас!
Коротко и ясно. Емко. Окончательно.
— Изыди! — пискнула Лизавета, отползая поближе к мертвому трупу. Черный балахон склонился и она затаив дыхание зажмурилась.
Когда ей было пять лет, она нашла мертвого кролика, который каким-то образом пробрался в их домик для игр в деревне у бабушки. Лиза думала, что он просто умер там от голода. Была весна, и на улице было не жарко, так что не было ни запаха, ни других заметных признаков разложения — по крайней мере на видимой части тела животного. Он выглядел таким милым, когда лежал на коврике, с шелковой белой шерсткой, маленьким хвостиком и розовым носом. Она подумала, что он просто спит, и попыталась поднять его, чтобы отнести домой, показать маме и попросить разрешения оставить его у себя. Ее маленькие ладони глубоко ушли в его тело, в теплую, желтоватую тухлятину разложившейся плоти.
Лиза надеялась, что никогда больше не почувствует ни такого прикосновения, ни такого запаха. Сейчас эти ощущения полностью повторились.
От черного балахона были точно такие же ощущения. Вскрикнув, Лиза выставила левую руку, и она погрузилась в живот зомби, глубоко уйдя в его плоть. Это существо не полностью сгнило. Балахон схватил ее за горло. Его костлявая рука оказалась сильной и жесткой, словно стальной канат.
Она брыкалась и кричала, она дралась и вырывалась, но сила этой твари была просто невероятной. Что же это такое? С чем она пыталась бороться? Во второй раз за несколько минут Лизавета не смогла вдохнуть. Балахон ее душил.
— Я не хочу умирать!
Она смотрела широко распахнутыми глазами, но ничего не видела. Пронзительно кричала, но не слышала себя. Царапала ногтями его кости не испытывая боли. Не понимала, что дышит, и жаждала свежего воздуха. Затуманенный разум шептал: «Ты умираешь!» — и она верила.
— Помогите! — прохрипела она, болтая в воздухе ногами.
Ужас не отпускал.
— Помогите!!
Из невидящих глаз текли слезы, а лицо стремительно синело.
— Помогите!!! — Елизавета Кудрявцева уставилась вверх — и умерла.
Как вы наверняка уже догадались, она не умерла, а просто подумала, что умирает. Когда кровь не поступает в мозг по причине того, что кто-то схватил вас за шею, нельзя сказать с уверенностью, продержат вас так еще десять секунд, чтобы вы потеряли сознание, или будут душить гораздо дольше, пока не остановится сердце и не умрет мозг.
Но внезапно балахон разжал свои кости, и Лиза мешком плюхнулась на песок, кузнечище поскакал следом за ним.
Лизавета открыла глаза и взглянула вверх, на темно-красное небо.
Никто не произнес очередной банальности вроде: «Ага, ты очнулась, теперь начнутся пытки», — так что Лиза не поднимаясь рискнула посмотреть по сторонам.
Раздавшийся громкий шум и треск нельзя было спутать ни с чем другим, там была схватка и Лизонька перекатилась на пластмассовый живот балансируя ногами в воздухе. Кто-то боролся с гигантским кузнечиком и балахоном, и Лиза искренне поверила, что к ней на помощь поспешил рыцарь на белом коне.
Но когда она увидела рыцаря… огромного, мордастого, огненного…
— Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! — забормотала Кудрявцева себе под нос то ли молитву, то ли заклинание.
Ну вот накликала. Кажется, это был сам Он!
ОН двигался так стремительно, что его противники не могли причинить ему хоть малейший вред, казалось, что у него шесть рук так как он хватал зомби и разрывая их на части тут же принимался за других. Ужасных зомби было много против одного, но это казалось, нисколько не смущало высокого монстра в центре. На его кожаной куртке имелся лишь один тонкий порез от когтей, и на этом видимые повреждения заканчивались. Четверо зомби лежали на песке неподалеку, трое еще дрались, как и пара кузнечищ. Лиза понимала, что нужно уходить. Не просто уходить — бежать, улепетывать, пока ее не заметили, но, несмотря на страх, почему-то продолжала наблюдать за смертельным танцем зомби вокруг грозного божества. Слишком захватывающая разворачивалась картина.
И Лизавета, зажав рот рукой, чтобы не заорать смотрела, как монстр, светясь огненным светом хватал своими ручищами кузнечиков и разрывал их на двое, а затем с его глаз и рук полыхнуло пламя…
И в этот момент оцепеневшую Лизавету пробил озноб. Нужно бежать. Бежать, скрываться, делать вид, что ее — случайного свидетеля — никогда не существовало. Однако что-то в разворачивающейся перед глазами картине продолжало завораживать — так, вероятно, завораживает женщину осознание того, что перед ней настоящий альфа, способный постоять за себя самец, умелый воин, доминант. И она, подобно наблюдающей за схваткой волков овечке, продолжала находиться без движения.
