Келлан с виноватым видом взял меня за руку и вывел из кабинета. Лучше бы мы сразу дошли до спальни. Там не отвлекают прямоугольники экранов, ничего не обновляется, только за окном кружится вечная пуховая метель.
На двуспальную кровать мы упали вместе. Келлан навис надо мной. Я подтянулась и поцеловала в щеку — туда, куда влепила рукой. За окном ветер швырял белые хлопья в стекло, и в их безумном танце крутились размытые картины.
Пятый сектор. Длинноволосый парень из соседнего дома, который тоже гулял по крыше и не задыхался от пуха. Это не может быть он. Просто похож.
Я притянула Келлана к себе и широко развела ноги. Комната наполнилась моими криками, быстрыми хлопками и его прерывистым дыханием. Я кричала на автомате, чтобы не расстраивать.
Но оргазм не обмануть. Его пришлось сыграть. Не трагедия. Разрядившись, Келлан завалился возле меня на подушку и вырубился. Я немного понаблюдала, как он мирно спит. Лишь бы отдохнул. Без него я никто, как и он без меня. Мы идеальные партнеры. Без него меня поймали бы после первой продажи.
Да если бы не Келлан, я бы до сих пор торчала в пятом секторе под домашним арестом.
Я тишком выбралась из спальни и помчалась в кабинет. Благо, Келлан не выключил компьютер, а только монитор. Полвторого ночи, но в сон не клонило. Я оделась, устроилась в кресле с чаем и прочла статью несколько раз. Приблизила фото Ирия так, что поры на коже стало видно. Словно фото двадцатидвухлетнего парня покажет, как он выглядел в пятнадцать лет.
Почему взяли в группу именно его? Соцсети не откликались на имя Ирий Нордли. Нигде, никакой информации в публичном доступе. Абсолютно чист. Либо он скучный, примерный мальчик, всю жизнь смиренно учился, либо за ним хорошенько почистили.
Скучные парни не улыбаются дерзко. На фото Ирий расслаблен, доволен. Внешность у него, конечно, не стандарт красоты. Но что-то в ней приковывало. Возможно, неприлично пухлые губы? Нечестно парню иметь такие. Или прическа? Говорила ли она о том, что он не подчиняется правилам и любит буянить? Мало кто ходит с коротко выстриженными висками и затылком, а массу волос на макушке завязывает в хвост. Или, возможно, причина в голубых глазах с яркими вспышками? Я смущалась смотреть в них. Будто он выберется из экрана и скажет: «Ты так долго разглядываешь меня, что чай давно остыл».
Безумно живой взгляд. Я поерзала в кресле, низ живота пульсировал — неприятно возбудиться и не получить оргазм. Но возбуждение вроде схлынуло, когда я лежала в спальне… Отчего разгорелось вновь?
К черту… Я откинулась в кресле, устроила разведенные ноги на столе и запустила пальцы под трусы. Там жарко и между складочками влажно. Я сомкнула веки. Перед внутренним взором, как назло, застыло фото нового гитариста «Бури».
Сгинь! Я подскочила и потушила дисплей. Выключить бы так же внутренний взор.
Слева мелькнуло светлое пятно — я дернулась. Белая обезьяна со смешными усиками крутила в лапках черную шляпу, сидя на столе среди красок.
— Напугали… Есть дело?
— Нет, я просто в гости. Хотел предупредить: впредь будь аккуратней.
Страх оторвал кусочек сердца.
— Меня спалили в клубе?
Дух защиты махнул лапой и скрестил ноги.
— Обошлось. Но ты моя любимая служительница, и я не хочу потерять тебя раньше времени.
— Что значит? Нас раскрыли? — Я нервно осмотрела включенные мониторы — красные флаги не мигали.
— Могут раскрыть. Если ты попадешь в тюрьму, мне придется забрать способности.
Телепортацию в тюремной камере заметят, как пить дать. Но благодаря тому, что я умею принимать чужие облики, меня до двери участка не доведут.
— Нет, не волнуйтесь. Со мной все будет в порядке. Никто не сможет меня поймать.
На мордочке залегла тяжелая дума. Дух вперился взглядом в потухший экран. Давно ли за мной наблюдал?
— Будь осторожна с… — Он указал лапой на черный дисплей. — С ним. От него веет опасностью.
Значит, мальчик точно не скучный. Садист? Мучителей проучивать одно удовольствие.
— Нет, Беатриса, не входи в азарт! Он страшно опасен! Я не шучу!
— Вы распалили меня еще больше, — усмехнулась я. — Что с ним не так? — Палец потянулся к кнопке, и дисплей засветился с развернутой фотографией Ирия.
Черная шляпка скукожилась в сердитых лапах. Дух защиты задвигал челюстями, жуя губы. Сомневался, говорить мне или нет?
— Я доставала информацию из таких опасных мест, что меня там, если бы поймали, в бетоне похоронили. За мной охотятся лучшие киллеры восьмого сектора, но никогда не убьют. Они не знают, как выглядит мишень. — Я развела руками.
Дух нахлобучил на голову мятую шляпу, изрек:
— Я тебя предупредил!
И растаял. Почему отвечал уклончиво? Забавно, меня в гробу спят и видят уйма опасных людей, а бояться нужно его?
Скорее бы вживую взглянуть на дерзкую ухмылочку Ирия Нордли и выпотрошить все тайны. Самый опасный человек становится жалким, когда его жизнь выворачивают наизнанку перед людским судом.
Глава 3. Ирий
Барабанщик за спиной завел ритм. Подключилась басуха: загудела глухими низкими нотами. Гриф моей ярко-алой гитары стал влажным под ладонью. Правая рука с медиатором подрагивала. Пульс сбивчивыми ударами стучал в висках.
Я уставился на колонку усилителя, мысленно отсчитывая такты.
Моя очередь. Медиатор словно сам запорхал по струнам. Пальцы на грифе машинально зажимали лады. Арвид тряхнул черной кучерявой гривой и подступил к микрофону.
«За тобой летит моя душа.
Догнать тебя не под силу поездам.
Билет в один конец и навсегда.
Не жалей ни о чем и никогда».
Вступила ритм-гитара. Песня набирала мощь. Мышцы мои расслаблялись, отдавались игре. Не зря я последнюю неделю торчал дома, сбивая пальцы в кровь. Отказался от приглашений в караоке и отписал всем девушкам, что я занят ночью тоже. И немного усмирил жажду к виски.
По ушам лязгнул скрежет сбившихся нот. Я повернул лицо вправо, где играли басуха и ритм-гитара. Барабаны стихли. Арвид возмущенно нахмурился.
— Да он играть не умеет! — рявкнул Луис, снимая синюю гитару с плеча, и ткнул пальцем в мою сторону. — Арвид, откуда ты вытащил эту бездарь?
Не успел вокалист рот открыть, я расправил плечи и хмыкнул:
— Бездари годами учатся играть сложные соло, потом понимают, что им не дано и давятся завистью на ритм-гитаре. — Я приподнял свой инструмент с улыбкой. — Махнемся?
У Луиса задергалась верхняя губа, сжались кулаки. Он с гневом покосился на Арвида. Искал поддержку?
Парень с длинными русыми волосами побарабанил пальцами по басухе и вздохнул.
— Ирий действительно плохо играет, — молвил он тихим, спокойным голосом.
— Наверное, нужно быть страшно самоуверенному, чтобы с таким скудными навыками пойти на прослушивание в нашу «Бурю»? — Тяжелая рука легла мне на плечи. Барабанщик выше меня на голову. И шире в полтора раза. Но я дернул плечом, скидывая руку. Он осклабился.
Арвид процедил ругательство сквозь зубы и оперся о стойку с микрофоном.
— Что за херня, ребята? — Вокалист потер лоб. — Вы не доверяете моему выбору? Ирий просто переволновался. И постарается успокоиться и играть так же замечательно, как на прослушивании. Да? — Черные глаза исподлобья вперились в меня. Луис медленно закипал.
— Конечно. — Я кивнул. Мать твою, старался вроде играть нормально. И ошибок не делал.
— А если у кого-то есть замечания к его игре, подойдите и дружелюбно… Я подчеркиваю, дружелюбно! Объясните парню, в чем его ошибки.
Луис взорвался:
— Переволновался? А что, если он, бедняга, переволнуется на концерте и сбежит посреди песни? У нас уже репутация скатилась под плинтус! Еще одна ошибка — и на концерт не придет никто!
— Я тоже не понимаю, зачем рисковать… — бормотал барабанщик, возвращаясь к своему месту. — Арвид, лучше бы ты, как мы и думали, сам взял гитару.
— Мы потеряем харизму, если я буду стоять с гитарой в зубах. И, признаюсь, не умею делать два дела хорошо одновременно.
