И мы пошли неизвестно куда. Хобби у Уилльяма такое: делать непонятно что, но с очень уверенным видом.
— Когда он узнает, что мы на самом деле живы, нервничать придётся уже нам, — здраво рассудила я и просто не сдержалась: — Тебя за твои выходки когда-нибудь точно прибьют.
— Ага, — безмятежно согласился боевой маг, не оборачиваясь, — как гадалка и предсказывала.
— Предсказатели в королевском дворце сидят, — сокрушённо качала я головой, идя следом за уверенно петляющим среди людей парнем, — а ты связался с какой-то шарлатанкой!
— Кстати о шарлатанках, — Уилл тормознул на мгновение, сильнее сжал мою ладонь и направился сквозь движущуюся толпу в неприметную лавку с тёмно-коричневой дверью, на стекле которой красовалось невзрачное изображение какого-то сверкающего камушка.
Весело зазвенел колокольчик над входом, оповещая хозяев о прибытии потенциальных покупателей. Внутри оказалось поразительно просторно, вдоль стен тянулись заставленные различной бижутерией прилавки, а у дальней из стен имелся неприметный тёмный проход, из которого и выпрыгнула энергичная, бойкая на вид девушка с двумя смоляными косами-змейками.
Я же невольно зацепилась за тишину, царящую в лавке. На улице шумно, куча людей, голоса, шаги, цокот лошадей, а здесь — тишина. Абсолютная.
— Успеха вашему делу, девушка! — Вежливо поздоровался Уилл, проходя внутрь.
Остановившись практически у самой двери, я повернула голову и скользнула профессиональный взглядом будущего бытового мага на пол. С тёплым удовлетворением обнаружила там алую нить звукоподавляющего заклинания. Правда, совсем бледную, практически истощившуюся.
— Чего изволите, путники? — Немного грубо и резко, словно заранее готовясь к возможным неприятностям, вопросила хозяйка лавки.
Вместо ответа Уилльям несколько удивлённо вопросил:
— На что вам скалка?
Заинтересованная, я повернула голову и поняла, что таки да, в руке девушка уверенно, я бы даже сказала умело сжимала деревянную скалку. И это было так удивительно. В самом деле, зачем лавочнице скалка?
— На всякий случай, — загадочно протянула она, улыбаясь.
Взгляд при этом оставался холодным, настороженным, откровенно недружелюбным.
И уж не знаю, зачем Уилльяму понадобилось заходить именно в эту лавку с сомнительным ассортиментом, но я просто не смогла не сказать:
— Простите, что лезу не в своё дело, но у вас звукоподавляющая нить совсем истончилась. Если её не обновить, через пару дней она совсем исчезнет.
Резко повернув голову в мою сторону, девушка несколько секунд смотрела на меня в искреннем недоумении, затем же лицо её осветилось пониманием и она переспросила:
— Заклинание Тишины?
Я нахмурилась. Посмотрела на стык пола и стен ещё раз, внимательнее, и убеждённо проговорила:
— Это не заклинание Тишины. Это обычная магическая нить.
На какое-то время на и без того тихую лавку опустилась тишина… звенящая такая и откровенно нехорошая.
И я поняла, что не ошиблась в своих ощущениях, когда вооружённая скалкой лавочница этой самой скалкой с грохотом ударила о прилавок и в ярости прошипела:
— Ах он сдёргоумка колобродный! Окаём! Облуд! Белебеня бессоромная!
Это был шок. У меня, и слов таких не знающей, и у Уилльями Казэрта, который сначала молча слушал, а потом демонстративно скинул с плеч Бездонный рюкзак (это потому что вещи в него можно складывать бесконечно, а он как ничего не весил, так и не станет), достал из него блокнот, перо со стержнем, разместил это всё на прилавке и взялся что-то писать!
И вот он писал, а гневная лавочница решила пожаловаться. Мне.
— Вчера вечером маг приходил, — начала она вдохновенно, — пять золотых за работу взял, дал гарантию на год…
— А договор об оказании услуг вы подписывали? — Деловито, не отрываясь от написания в блокноте, осведомился боевой маг.
Брюнетка растеряно взглянула на него, затем печально на меня. Ответ был очевиден, хоть вслух и не прозвучал.
Пять золотых. За что? Даже за установку заклинания Тишины столько не берут. Тут дел-то на три минуты, а сил уйдёт… да маг вообще и не заметит, как они куда-то ушли, потому что там и тратится-то незначительная капля.
И вот именно поэтому, а ещё потому, что лавочницу жалко очень стало, я и спросила, скидывая свой рюкзак на пол рядом с прилавком:
— Можно, я посмотрю?
— Ой, — разом растерялась девушка, — если вам не сложно…
Уилл молча, но выразительно обернулся, не меняя позы и продолжая локтем на прилавок опираться, и пристально на меня посмотрел.
— Ты был прав, — сочла своим долгом сообщить, — тут правда шарлатанством пахнет.
И полезла под один из прилавков в поисках узла, которым маг-обманщик свою звукоподавляющую нить завязал.
И вот ползу я себе, ползу, стараясь не думать о том, что пачкаю ученическую мантию, смотрю на эту тускло сверкающую нить, а сверху раздаётся:
— А будьте так добры повторить, что вы там после облуда сказали? — Вежливо, до крайности вежливо попросил Уилл!
Я от удивления чуть носом в пол не уехала, но дальше было ещё удивительнее:
— М-м, девушка, — повысив голос, позвала лавочница, — а вашему парню плохими словами ругаться можно?
И я таки споткнулась. Рука просто сама как-то подкосилась. Но у меня тут как раз угол почти был, а потому я на четвереньках вывернула, сильно снизу вверх на удивлённую моим поведением девушку посмотрела, с шумом сдула с лица упавшую прядку волос и сказала:
— Во-первых, парень не мой.
— А во-вторых, — встрял Уилл и уверенно закончил: — можно.
А у меня тут… узла не было! И это удручало до крайности.
— Да, — только и сказала я и поползла дальше.
Обогнула лавочницу, приблизилась к дверному проёму, из которого она вышла, когда мы внутрь попали… хмыкнула безрадостно и даже не стала уточнять, есть ли шум в том, другом помещении. Потому что был, точно знаю! Нить эта несчастная в ту комнату и не заглядывала, так по краю помещения и шла!
Дальше я ползла уже очень возмущённо, гадая: будут ли ещё неприятные сюрпризы?
И вот не поверите: случился! Только я доползла до входной двери, под порогом которой и прятался злосчастный узел, как эта самая дверь взяла и распахнулась, чудом не угодив мне по лбу!
— Эй! — Возмутилась я не очень праведно, но… всё же возмутилась! И столь же возмущённо добавила: — Тут, вообще-то, люди!
Тишина. И это удивило! Где шум города? Где шум толпы? Голоса, шаги, цокот лошадей, лай собак, пение птиц?! Где это всё?!
— Шарлатан несчастный! — Пробурчала я, решительно всё так же открытую дверь оползла, нашла-таки узел нити, ухватилась за болтающийся кончик и потянула его на себя.
Звуки города оглушили! Неожиданно и громко они обрушились со всех сторон, вынуждая меня сморщится и тряхнуть головой. Громко! Просто очень громко.
А где-то сверху между тем прозвучало задумчивое:
— А мне говорили, что прекрасных видов в Равнограде не сыскать… приятно быть первооткрывателем.
Глава пятая
О, то незабываемое чувство, когда у тебя от стыда даже уши печёт, не говоря уже о лице…
Медленно подняв голову, я, дура последняя, увидела перед собой ноги… откровенно странные ноги. Бледные, лишённые одежды и даже обуви, а ещё я точно видела трещину на правом колене и заросший перелом на голени левой.
Но вместо страха я отчего-то испытала недоумение и даже лёгкую тревогу об этом… человеке, а потому задумчиво обронила:
— Знаете… я бы посоветовала вам обратиться к лекарю.
Откуда-то сверху прозвучало малость удивлённое «Хм!», а позади меня послышались быстрые шаги и голос Уилла, который за насмешкой не очень ловко прятал тревогу:
— Ему уже поздно по лекарям ходить.
Боевой маг наклонился, сжал ладонями мои плечи и настойчиво потянул наверх.
— Почему? — Искренне не поняла я.
А взгляд мой поднимался всё выше и выше, и вот я с удивлением увидела таз, позвоночник, рёбра… череп, из глазниц которого на меня бесстрастно взирало зелёное свечение.
