– Нет. Это опасно, – упиралась Элли.
Крис потерял терпение.
– Ну и сиди тут, как трусливая клуша, – сказал он беззлобно. – Придет горничная убираться, как ты ей объяснишь свое присутствие в каюте? А они заглядывают даже в пустые. Будешь каждый раз прятаться под кровать? Выть, как призрак, чтобы не давать горничным мыть пол? Ну, попробуй. У каждого уважающего себя судна есть свое привидение. Может, кого-то ты и отпугнешь, но кончится это для тебя плохо. Поверь моему опыту картежника – нужно уметь блефовать, даже когда у тебя на руках мелкие карты.
– Ладно, – решилась Элли. – Идем в салон. Рисковать, так по-крупному.
Они вышли в коридор и направились к салону. Элли задрала нос, приняла холодное, высокомерное выражение и старалась шагать походкой королевы из танцевального номера «Леди и Карманник».
Встречные стюарды поглядывали на Элли почтительно, но без подозрения.
По пути Элли расспрашивала Криса.
– Ты уверен, что нужно довериться твоей тетке-бабке?
– На сто процентов. У нее ум острый как бритва, и есть характер.
– Ты ее хорошо знаешь? Она меня не выдаст капитану?
– Знаю не очень хорошо, – признал Крис. – Не видел ее лет пятнадцать. Незадолго до моего отъезда она явилась в дом папаши и остановилась у нас на несколько дней. Оказалось, мы вместе летим на «Горгоне». Решила, понимаешь, бабуля, путешествовать на старости лет. Приехала из своей глуши, приморской деревеньки Гнилые Лангусты. У нее там имение и денег куры не клюют. Папаша тоже был ей рад, хоть и не признал сначала – давно ее не видел. Но мы с ней сразу подружились. Она махом обдула меня в карты и научила паре шулерских приемов. В детстве я был у нее любимчиком. Она всегда покрывала мои проделки. Поверь, тетка Дженни – то, что тебе нужно. Она авантюристка по натуре, хоть по виду и не скажешь – ни дать ни взять, божий одуванчик. Пришли! Вот и салон.
Крис потянул высокую дверь и почтительно пропустил Элли вперед.
Салон оказался просторным, светлым. Вдоль его внешней стены тянулись огромные наклонные окна, через которые пассажиры могли любоваться небом и землей во время полета.
Все кругом сверкает хрусталем, алюминием и позолотой. Стены расписаны нежными акварельными облаками и птицами. У стен стоят легкие столики и стулья. И даже рояль имеется. Шик и роскошь в каждой детали.
Салон уже был полон пассажиров. Одни расположились за столиками и цедили игристое. Другие прилипли к окнам и азартно махали провожающим.
– Иди сюда, – Крис провел Элли к окну. – Скоро взлетаем. Смотри внимательно, тебе понравится. Я пока поищу тетку.
Элли облокотилась на подоконник и выглянула в открытое окно. Солнце мигом припекло щеки, но прохладный ветер, пахнущий свежескошенной травой, мягко прошелся по лицу.
– Две минуты до взлета! – внушительно проговорил в рупор бас капитана. Элли вытянула голову, но командную гондолу не разглядела. – Отдать балласт!
Мягко щелкнул замок причальной мачты. Хлынул водопад балластной воды, в брызгах заиграла радуга.
Оркестр взял последнюю высокую ноту и замолчал. Рабочие сгрудились под брюхом «Горгоны» и мягко толкнули ее. Огромный дирижабль в полной тишине пошел вверх, плавно и спокойно.
Сначала Элли даже не заметила его движения, лишь увидела, как земля стала уходить вниз, а лица провожающих начали уменьшаться. А потом толпа разразилась криками.
– Счастливого полета! – исступленно вопили люди. – Крис, не пей много, голова будет болеть! Линда, не забывай отправлять телеграммы! Я люблю тебя!
Элли вдруг стало грустно. Никому на всем свете не было до нее дела. Она была совсем одна, сама по себе. Кругом враги. Ее никто не любил. Никто не провожал.
Заработали моторы, салон заполнил мерный, мощный гул. Дирижабль начал разворачиваться. Проплыло крохотное, точно игрушечное здание аэровокзала, земля внизу становилась все больше и необъятнее.
А впереди открывалось бездонное синее небо. И свобода!
* * *
Элли как завороженная смотрела в окно.
Внизу лежала столица. Она звенела рельсами трамваев и гудками автомобилей.
Проплывали крыши зданий, купол Обсерватории, башни Академии. Сверкнули холодным блеском воды залива, где качались белые треугольники парусов. Со стороны горизонта надвигались белые облака.
– Выходим на океан! – на весь салон громко объявил освобожденный от вахты второй помощник капитана. – Высота полторы тысячи футов. Курс тридцать норд-вест. Скорость пятьдесят узлов.
– За «Горгону»! За удачный первый рейс! – звонко откликнулся кто-то из пассажиров, и следом захлопали пробки бутылок и зашипело игристое.
– Элли, я нашел тетку Дженни, – Крис тронул ее за плечо. – Я рассказал ей о тебе, и она сразу загорелась помочь. Говорю же – у старой авантюристки есть порох в пороховницах.
Он потянул Элли за локоть. Девушка повернулась и пошла за ним через толпу.
Веселье кипело в салоне. Взмыленные стюарды только и успевали подносить бутылки и бокалы. Франт с бородкой клинышком уселся за рояль и начал бренчать модную песенку. Играть он не умел, но очень старался.
Стол в углу салона оккупировали картежники. Крис посмотрел на них с завистью.
Он подвел спутницу к раскидистому кактусу в кадке. Кактус тоже был показателем роскоши салона. Такие растения из пустыней Каламанки недавно вошли в моду.
Триста шестьдесят четыре дня в году они отращивали колючки, а на триста шестьдесят пятый распускались роскошными золотыми цветами. Цвели они ровно сутки. Знать взяла за обычай отмечать День Цветения своих питомцев пышными приемами. Кактусам даже дарили подарки.
– Тетя Дженни, вот она. Беглая танцовщица Элли.
– Здравствуйте, милая, – кротко поздоровалась расположившаяся в кресле у кактуса седоволосая дама. – Садитесь и расскажите мне все.
Она указала на соседнее кресло.
– Крис, мальчик, найди стюарда и попроси его принести нам какао. А мы пока побеседуем с твоей приятельницей, – она ласково улыбнулась внучатому племяннику. Тот беспрекословно ушел ловить стюарда.
Элли торопливо опустилась в кресло и при этом умудрилась зацепиться рукавом за кактус. Острые как иглы колючки царапнули кожу. Но Элли даже не ойкнула – так она волновалась. Она настороженно посмотрела на новую знакомую.
Тетя Дженни оказалась высокой пожилой дамой с безупречной осанкой, со вкусом одетая. Ее седые короткие волосы лежали красивой волной, на затылке волну удерживал платиновый гребень с сапфирами. Высокий воротник блузки скрепляла большая золотая брошь.
Лицо у дамы было благородное, удлиненное, с крупными чертами, гладкой, словно резиновой кожей, лишь у рта разбегалась сеточка морщин. Губы, покрытые слоем розовой помады, доброжелательно улыбались, а голубые глаза смотрели на Элли безмятежно.
Ее жилистые руки с аккуратным маникюром беспрестанно трудились над вязанием. Мелькали серебряные спицы, создавая что-то лазурное и пушистое.
«Какая элегантная старушка, – подумала Элли с невольным уважением. – И видно, что с характером. Личность. Безусловно, личность».
– Рассказывайте, милая, – предложила тетя Дженни и поправила клубок. – Попали же вы в переплет! Но ваш поступок вызывает восхищение.
Она наклонилась к Элли, глянула на нее остро и произнесла негромко:
– Вы ведь артифиса, верно? И бежите не от долгов, а от неволи.
Элли вжалась в спинку кресла. Во рту моментально пересохло, в висках застучали молоточки.
Все пропало! Ее раскрыли. Черт бы побрал Красавчика Криса. Зачем она согласилась знакомиться с его теткой!
Тетя Дженни продолжала смотреть на нее не мигая, но взгляд ее смягчился.
– Не бойтесь, деточка. Я вас не выдам, – она ласково похлопала девушку по коленке. От ее движения клубок соскользнул с кресла и покатился по полу. Тетя Дженни попробовала поймать его, наклонилась, но тут же охнула и схватилась за спину.
Элли нагнулась, подняла клубок и передала его пожилой даме, предварительно аккуратно смотав нить. И только потом тоскливо сказала:
