— Волчонок к ней заглянул как вернулся. Говорит, дара в ней на грошик. Ну, скотину лечит, местных, за посевами присматривает. Да и в дела местного головы не лезет. Стара уже. Но за советами к ней ходят, это да.
Вот и славно. Меньше мороки.
— Одного не пойму, — продолжил рыжебородый. — А с чего их невестами-то кличут. Ну, ворожеи-то, понятно. Какая ж из той бабки невеста?
Арес неспешно прожевал горячую кашу, пожал плечами.
— Да бес его знает… Это ты у Волчонка спроси. Может, их и не всех невестами зовут. Может, кто из них и впрямь кому-то обещаны.
Почему-то этот разговор с Бархом ему и вспомнился, когда они день спустя шагали прочь из дома ворожеи с Верескового Холма.
Та бабуля из селения у холмов действительно в невесты не годилась. В отличие от той, кому они нанесли визит в Тахтаре.
Её он без труда мог вообразить себе невестой.
Она стояла в дверном проёме крохотной кухоньки — прямая, бледная и тонкая, как соборная свеча. И она, конечно, могла быть чьей-то невестой. Наверняка ею была.
И спускаясь вместе с Бархом и Кадаром после напряжённого разговора, положившего начало их знакомству, обратно в городок, он подумал, что совсем не такой её себе представлял.
Совсем не такой — отстранённой, напуганной и жёсткой — он видел её во снах. И совсем не чьей-то невестой.
* * *
Лелея — Второе название Луны в это мире.
Гарнэ на северном языке — начальник, главный.
Святые литании — нанесённые церковниками Империи печати, защищавшие от магии.
Глава 4
Я сидела за столом, елозя пальцем по накинутому на столешницу рушнику. Когда за имперцами захлопнулась дверь, так и осела на стул, будто из меня позвоночник выдернули.
А ведь как тряслась, как боялась, что чужаки с порога обыск учинят, чующего дар с собой притащат!
Ивка переложила горячую кашу в чистый горшок и тихонько отскабливала в уголочке пригоревшие остатки из позабытого в печи. Я пару раз порывалась ей помочь, но кузнецова дочка только отмахивалась, мол, ей нужно руки чем-то занять. Тоже всё-таки распереживалась.
И не могла я это объяснить только тем, что к нам явились чужаки и чужаки, конечно же, опасные. Целый отряд до зубов вооружённых воинов, шутка ли!
Да и не просто воинов. О «Медведях» в Тахтаре и окрестностях разговоры ходили с позапрошлой зимы. А последние месяцы войны, если слухи не врали, они и вовсе провели тут, неподалёку. Теснили войска Баронов от самых северных рубежей столицы далеко на восток, до берегов Рассветного океана и окончательно раздавили их на Эрсейских полях, всего в нескольких днях пути от вересковых холмов.
И когда утром я почуяла чужаков, я и подумать не могла, что это именно они. Что Император отправил сюда свою боевую элиту.
Боги-боги, на охоту! О какой ещё охоте могла идти речь, если не об охоте на магов? Но этот их темноволосый так об этом объявил, будто вызов мне бросал. Мол, и не думайте, что сможете укрыть тут кого-нибудь от слуг Государя. Если нужно, все окрестные леса прочешем, а владеющих даром разыщем и… и все знают, что обычно делают с охотничьей добычей.
И так меня этот разговор пронял, что я не только гостям, уже кем бы они ни были, угоститься не предложила. Я даже их имён не удосужилась узнать!
Я не сдержалась, всхлипнула и прижала тыльные стороны ладоней к глазам. Под рёбрами сосало от плохих предчувствий, и сложно было сейчас сообразить — то мои расшатанные нервы голосят или дар о будущих невзгодах предупреждает.
— Госпожа?..
Я отняла ладони от глаз. Слёзы всё-таки не полились, и на том спасибо.
— Ты прости, Ива. Прости. Я что-то… вымотала меня эта беседа. Я же, представь, глупая, ни имён их не узнала, ни за стол не пригласила. Влетит мне от Няньки.
Ивка вновь склонилась над горшком.
— Не бери в голову, госпожа. Пустое. Немудрено задёргаться от такого-то. Они макушками едва потолок не подпирали, плечами едва стены не раздвинули. От такого вида попробуй не оторопей. Будет тебе горевать. Главное, не накинулись с обысками и допросами, верно ведь?
— Верно, — вздохнула я. — Только это ж не конец. Это самое начало. Сама слышала, нам с ними бок о бок несколько месяцев куковать. И не может быть такого, чтобы за эти несколько месяцев ничего не случилось. И не гнал бы их сюда Император попусту. Что-то, значит, знают.
Поэтому не жить Тахтару как прежде. И даже если дело не в ней. А вдруг где-нибудь неподалёку затаились остатки разбитого войска? А ну как в отряде решат, что тахтарцы недобитых покрывают? Сюда же пришли на постой, не в Предхолмье остановились.
Ведь в окрестных лесах, пусть местами едва ли проходимых, пряталось сразу несколько полузаброшенных родовых гнёзд Баронов. Большинство из них уже почти руины. Но были и те, которые могли сгодиться не только под место для ночлега. Часть старых замков ещё не поздно было восстановить. И, возможно, имперцы об этих замках знали. А водился в них нынче кто-нибудь или нет — в Тахтаре об этом вряд ли кому-то было известно, но это не помешало бы имперцам обвинить местных в покрывательстве врагов Короны.
И маялась бы я догадками, и пугала бы себя, и накручивала бы до бесконечности, но вернулась запыхавшаяся Нянька, велела бросить все дела и спускаться в городок. Там чужаки собирали жителей у хором головы.
Нам с Тусенной, как равным Солопу, уступили место на скамье перед длинным, просторным крыльцом общинного дома, где жил голова со своими домочадцами и все, у кого по разным причинам не было в Тахтаре своего жилья. Тут же останавливались и редкие для городка странники.
Известная мне троица стояла на крыльце. Голова торчал там же, чуть поодаль, но с таким важным видом, будто сам был одним из «Медведей».
Темноволосый осматривал собиравшихся в полукруг жителей, заправив большие пальцы за пояс с ножнами, из которых выглядывала украшенная кроваво-красным камнем рукоять меча. Он и стоявшие у него за спиной воины по-прежнему были в полной боевой амуниции, только шлемы уложили ровным рядом на тянувшуюся вдоль стены у входа в хоромы лавку.
Время от времени его внимательный взгляд падал на меня, и внутри всё сжималось. Неужели всё-таки чующий? Неужели знал, уже точно знал, что перед ним не простая ворожея?
Я кусала губы и отводил глаза. Только и оставалось надеяться, что делала это не с той поспешностью, которая уже сама по себе могла наводить на подозрения.
Нянька ёрзала на скамье рядом, то и дело поворачиваясь в разные стороны, подмечая, кто и когда явился на собрание, кому-то что-то шептала, у кого-то что-то спрашивала. В этом была вся Тусенна — она никогда не полагалась исключительно на свой авторитет и ворожбу, пусть за долгие годы практики она не раз и не два её очень выручала. Нянька верила, что надёжнее источника, чем сплетни, порой просто не было — особенно, если этих источников множество. Умела она составлять из этого невероятно пёстрого одеяла на редкость складную картинку.
Пока мы спускались с холма в Тахтар, я успела покаяться ей в том, как умудрилась принять гостей. Ивка оказалась права — Нянька бранить не стала, вошла в положение. Старая ворожея не выглядела напуганной или сильно озабоченной полученными новостями. Только всё твердила, что времена их ждут интересные. Одним богам известно, что она имела в виду. Времени на расспросы пока не было.
— Я ведь даже имён их не узнала, — шепнула я. — Так всё в голове смешалось.
Нянька хмыкнула и выпятила подбородок в сторону крыльца.
— Главного зовут Аресом. Он из северного рода Данутар, что на островах в Снежном море. Древний, могучий был род. Сейчас каков — не ведаю. А остальных «Медведей», вестимо, успеем по именам узнать. Времени-то у нас предостаточно.
Данутар…
Я, ворожея из глухого лесного местечка, родовыми древами Империи никогда не интересовалась, и уж тем более из таких далёких мест, как Северные княжества.
Но пару раз во время наших с Вучко рискованных вылазок на лесные руины в руки попадались тяжеленные инкунабулы с красивыми росписями и целыми страницами, разрисованными разноцветными чернилами. Родовые древа с пышными кронами из имён и титулов вместо листвы.
