Я ни одного, конечно, не запомнила. Потому что ни одно из этих имён не имело никакого значения и веса для Свободных земель. До сих пор.
Теперь-то всё изменилось. Я прикусила нижнюю губу и осмелилась снова поднять глаза на главу «Медведей».
Знатный, значит. Благородная северная кровь.
И в чём же она выражалась? Что её в нём выдавало?
В чётких, будто из камня высеченных чертах обветренного лица? В прямоте осанки и уверенном развороте широченных плеч?
А, может, в том, что всё в нём дышало какой-то непонятной спокойной силой? Этот чужак не жестикулировал без надобности, не дёргался и не суетился. Он вообще, казалось, не делал никаких лишних движений, будто с бессознательной бережливостью копил эту страшную, густую силу внутри. И не все вокруг могли это осознать, но, кажется, все это чувствовали.
А я — особенно.
Потому что не было в нём ничего случайного. Ни жестов, ни взглядов, ни произносимых слов. И сам он был неслучаен. И неслучайно оказался здесь. Во всём, во всём, что касалось этого человека, был смысл. Я это откуда-то знала, но объяснить, откуда, не могла. Наверное, требовалось время.
Или я просто боялась признаться себе, что знаю — он моя погибель. Он слишком умён и догадлив, чтобы не распознать за маской простой ворожеи силу, с которой воевал столько лет. Слишком хорошо он изучил эту силу, натаскан был на неё, как пёс. Или медведь. Суровый и страшный в гневе бурый медведь из далёких северных лесов на островах за Снежным морем.
* * *
— Суровые они всё-таки, — вырвали меня из раздумий Нянькины слова. — Не то что тутошняя лесная знать. Помнишь, как из Чёрного Лога к нам Барон заезжал. Это сколько же с тех пор годков минуло?
Я заправила за ухо выбившуюся из косы прядь.
— Лет семь, наверное.
— Весь в перстнях и мехах. Тонкий как тростиночка. Разнежились они там у себя у лесных своих башенках-то. Будто не на войну, а на охоту выезжали.
Нянька правду говорила. Не все владельцы лесных башен на Свободных землях ринулись в битву с Империей — так уверовали, впечатлённые силой магов, в свою победу. И даже когда первая волна атак наткнулась на сопротивление, Бароны не спеша во главе своих личных армий проезжали мимо Тахтара по единственной дороге из лесов в большой мир — через вересковые холмы. И ехали как будто на парадный выезд — принимать капитуляцию едва-едва занявшего престол юнца Штефана II.
Надо ли говорить, что ни Барона из Чёрного Лога, ни кого-либо из его личного двора, ни остальных Баронов, проезжавших этой дорогой, в Тахатре больше никто и никогда не видел…
Потому что на пути у них встали вот такие «Медведи» или им подобные. Потому что их командиры и не думали прятаться за спины своих воинов — об этом красноречиво говорили посечённые, украшенные вмятинами доспехи Ареса из Данутара.
Бароны же, рассказывали, предпочитали руководить боями их своих шатров. По привычке. Так они руководили и своими наделами — из башен.
— Да, южане таким не чета, — Нянька подмигнула ей и — до чего же странно! — захихикала.
— Что смешного-то? — зашипела я. Тот, кого звали Аресом, вновь скользнул по мне взглядом, и ненавистный холодок опять лизнул позвонки. Я поспешно опустила глаза. — Ведь ясно же, что нам от них ничего хорошего ждать не придётся. Или…
Я внимательнее взглянула на Няньку:
— …или ты что-то такое успела разведать?
Нянька лишь повела округлыми плечами. Вот и думай, что хочешь. Я насупилась. На душе по-прежнему скребли кошки.
— Да не дуй ты губы, — хмыкнула Нянька. — Я, конечно, многого ещё не знаю, но чует моё старое сердце, что они нас не тронут.
Я прищурилась:
— Ой ли? Хотела сказать, не тронут, если мы совать нос в их дела не будем, так ведь?
— А вот на что нам в их дела нос совать? Пусть себе рыщут, выискивают бунтарей, если вообще их найдут. Вот не припомню, чтобы за последние месяцы войны через нас хоть кто-нибудь из них в свои разваленные башни пробирался.
— Так и не через нас дорожки есть, — проворчала я, кутаясь в шерстяной платок от совсем не по-весеннему пронизывающего ветра. В Тахтаре, зажатом между холмами и настоящим лесным океаном, тепло всегда приходило с большим опозданием.
— А это мало кому ведомо, — с нажимом ответствовала Нянька. — И ты поменьше об этом трепись. У них для этих дел небось следопыты есть. Всё сами разнюхают, а нет…
Она выразительно замолчала.
Ясно. Понятно. Чужаков никто, конечно, выгонять отсюда не собирался. Да и не смог бы. Но и стелить им под закалённые в битвах бока соломку нужды нет. Живите себе как жили, под ногами только не путайтесь.
В Тахтаре, между прочим, тоже очень немногие об этих потайных тропках знали. Свободные земли на то и звались свободными, что местные Бароны, чьи предки сотни лет назад выстроили далеко в лесах свои родовые замки, в прилесье хозяйничать не пытались. Жили обособленно, закрыто, тутошних не тиранили, потому что южная земля, бешено плодившая способных к дару, готовила особо жадным неприятные подарки — знакомство с истинной силой Наречённых бога. А с Невестами*, в которых во времена большой опасности обращались ворожеи, справился бы разве что закалённый в боях отряд знающих своё дело бойцов.
Я невольно покосилась на увешанные защитными печатями доспехи имперцев — эти-то точно знали, как воевать против магии и колдовства.
Но поселения Свободных земель всегда могли защитить себя от любого посягательства захватчиков помельче. Особо ушлые предки нынешних Баронов быстро это уяснили и просили своих потомков не забывать горько выученный урок. Потому-то войска мятежников и состояли из наёмных обладателей дара или магов, связанных с Баронами узами родства и дружбы.
Но вот против войск Императора — многочисленных, а по прошествии войны ещё и набравшихся военного опыта, колдовство не выдержало, отступило. Да и не родила уже южная земля таких сильных обладателей дара, как раньше. Выродился он, как будто неведомый источник обмелел.
Но выбранные в Невесты ворожеи по-прежнему были крепки в своих умениях и при необходимости могли защитить всех, кто уповал на их защиту. Как-никак это и было их прямым долгом, для этого Невест и выбирали, кормили и поили за счёт остальных, во всём помогали и ни в чём не отказывали.
— Сколько ж их тут?.. — пробормотал кто-то у меня за спиной. — Чем кормить-то будем?
А вот это уж точно не проблема ворожей. Пусть у Солопа и его ближников об этом голова болит.
— Добрые жители Тахтара! — разнеслось над гомонившей толпой хриплое приветствие. И тахтарцы смолкли.
Говорил рыжебородый здоровяк по правую руку северянина.
— Послушайте, что скажет вам наш командир Арес Эревин, глава славного дома Данутар с Ночных островов в Снежном море. Генерал северного крыла армии Его Императорского Величества Штефана II, да хранит его бог!
Глава отряда выступил вперёд. Бледное солнце полудня показалось из-за туч — широко распахнутое круглое око Малара* заблестело на сине-серой стали доспехов.
Странным образом ему не пришлось повышать голос — вокруг опустилась такая тишина, будто окружённую домами небольшую площадь перед хоромами Солопа накрыл невидимый купол, отрезавший толпу и говорившего от остального мира.
И нет, даром генерал Арес Эревин не пользовался. Он им не обладал, как не обладал никто из верных солдат Императора. Теперь, после войны с Баронами и их союзниками-магами любые ереси Империя отвергала, а их носителей и проповедников брала под свой контроль. Вот о чём говорил глава отряда.
— Мирным жителям Свободных земель ничего не грозит. И мы, как верные исполнители воли Императора, гарантируем Тахтару сохранность и мир, мы уважаем ваши традиции, обычаи и законы. Мы не просим вас отрекаться от своей веры и ломать свой уклад. Наша задача — выявить и доставить в Столицу всех, кто наверняка владеет даром.
— И много вы уже наловили? — поинтересовался какой-то смельчак из толпы.
Арес поискал глазами вопрошавшего.
— Все поселения, в которых мы побывали, встречали нас гостеприимно. Нашим ищейкам* пока не попался никто, кого можно было бы заподозрить во вредоносном пользовании даром. Это и неудивительно. Многие погибли, многие попали плен. Мы и не ожидаем отыскать здесь целые гнёзда еретиков. Но всех, на кого укажут наши ищейки, подвергнем тщательной проверке и заберём с собой. Таков приказ Его Императорского Величества.
