по очереди ответил на оба наших замечания.
— Да, у меня хвост. Вы что, ящеров никогда не видели? Да, профессор распорядился встретить мисс Праст, как обыкновенную прислугу.
— Но я секретарь!
— Вы помощник на испытании!
— И что вы орете?!
— Это вы орете! И неприлично рассматривать чужие хвосты.
Шофер Агнес схватился за голову и, запрыгнув в машину, оперативно покинул место схватки.
Тихо ругаясь, я взялась за ручки увесистых чемоданов и потащилась вслед за грубияном ящером.
Ну что же, домик вполне в стиле хозяина. Такой же… изысканный и дорогой. Чтоб он провалился. Хозяин, то есть.
Ящер кивнул девушке, протиравшей пыль в холле, и попросил ее проводить меня в комнату.
Она замялась и сделала испуганные глаза.
— Это новый помощник профессора, — сообщил он сдержанно.
Новый? А что, был и старый? И куда делся?
— Но, мистер Слиз, — начала девушка.
Слиз грозно нахмурился и она, бросив метелку, проворно заспешила вверх по широкой лестнице. Ее место сразу же заняла другая горничная, продолжившая борьбу с грязью.
Я, с трудом удерживая багаж, засеменила за девушкой.
Интересно, мне с черного хода ходить прикажут? А есть я буду на кухне со слугами?
Что же, пускай. Что для Агнес унижение и пытка, для меня всего лишь досадные обстоятельства. Надеюсь, временные. Зато профессорской мерзопакостной физиономией любоваться не придется. А это уже плюс.
Поднялись мы очень высоко, аж на четвертый этаж, и там мне показали тесную комнатку, обставленную предельно минималистично. Я бы даже сказала — бедно.
Видимо, «папа» решил совместить наказание секретарской работой с монастырем, получив одно ошеломительное комбо. А какое-нибудь родительское проклятие он не кинул сверху? Я бы не удивилась.
— Через час обед… в столовой, — пролепетала горничная, сильно нервничая и ломая пальцы.
Знала, что перед ней папина богатая дочка, низведенная в секретарши, и потому робела?
Но обедать приглашают все-таки в столовую.
— Как тебя зовут? — приветливо поинтересовалась я.
— Кити, — просияла она ответной улыбкой.
— Приятно познакомиться, Кити.
— Мне тоже очень приятно, мисс Праст. Ванная в конце коридора, — с этими словами девушка пулей вылетела прочь.
Ну что же. Это место хоть и скромное, но уютное и все равно лучше моего логова в общежитии. Так что — перебьемся, а затем я надавлю на Агнес. Возможно, применю угрозы и шантаж.
Я уселась на кровать и оглядела стены, покрытые веселыми шпалерами в цветочек.
Чем можно напугать Агнес? Может, пригрозить потерей репутации?
Профессору бестолочь, скорее всего, не нужна. Но ведь я легко могу изменить ее бойфренду и с кем-нибудь попроще. С кем-нибудь из… лакеев, например. Тут же найдутся симпатичные молодые лакеи? И без хвостов, если можно.
Думаю, Агнес клюнет.
Я встала и вышла в коридор. Ванная пустовала и мне удалось быстро умыться под краном, продолжая осмысливать ситуацию. Профессор встретить меня не вышел. Неужели «папа» поставил обязательное условие — унижать и оскорблять провинившееся чадо? Или профессор сам садист? По призванию и велению души, так сказать?
Но я его не боялась. Была уверена, что дам отпор. Да и воспринимать серьезно свои приключения не получалось. Все выглядело слишком бутафорным, водевильным, что ли…
Эх, кто тогда мог подумать, во что сей водевиль выльется.
Выскользнув из ванной, я наткнулась на очередную крайне взволнованную горничную. И эта особа, очевидно, знала, кого взяли на место помощника, и смотрела большими, как у теленка глазами.
— Профессор желает видеть вас, — слабо пискнула она и побежала к лестнице.
— А как же обед? — начала я, но меня уже не слушали.
Я поспешила за горничной, и мы спустились на первый этаж. В холле убирались уже несколько женщин, натиравших каждый миллиметр паркета мастикой. Запах тут витал еще тот.
Мы прошли в гостиную, где на диване восседала элегантная серокожая дама. Во всяком случае, я ее цвет определила именно так. Светло-серая кожа отливала серебром и эффектно подчеркивалась гладко зачесанными назад белыми волосами.
Рядом с ней притулился маленький мальчик лет шести. Но не серый, а обычный, с темными густыми кудряшками. Только вот на макушке у него розовели мохнатые кошачьи ушки.
От неожиданности я споткнулась о край ковра, который сразу же некрасиво загнулся. Горничная, до того мывшая окно, с мучительным стоном бросилась поправлять его. Испугавшись подобной лихости, я отшатнулась от этой ненормальной и, конечно же, опасно задела рукавом фарфоровую вазу. Ненормальная, кинув ковер и рискуя жизнью, ринулась вперед и подхватила ее в прыжке.
Я пораженно посмотрела на несчастную, приземлившуюся на пол и замершую с прижатой к животу посудиной. Предположительно, очень дорогой.
Дама в серых тонах никак не отреагировала на происходящий цирк, и только холодно прошептала:
— Смотри, Потти, как нехорошо быть неловким.
Мальчик печально качнул головой и сцепил пальцы на коленях.
Почему он такой грустный? Но кто этих детей знает? Может, животик болит.
Горничная, очнувшись от испуга, поднялась с пола, и установила вазу на столе. Руки ее дрожали.
— Идемте, профессор велел быть у него ровно в три, — произнесла сопровождавшая меня девица. —
