на мои плечи свои собственные? Уволь!
Маг преувеличенно тяжело вздохнул и быстро покончил с завтраком. Поставив перед ним большую кружку горьковатого чая, изрядно сдобренного медом, Агата выудила из шкафчика плетенку с булочками и строгим тоном потребовала:
– А теперь – говори!
Вздохнув, Криспин отхлебнул горячую жидкость, с тоской взглянул на булочки и начал свой рассказ:
– Ты знаешь, мой начальник приказал мне создавать репутацию идиота, лезущего на рожон.
Агата снова непочтительно фыркнула. Она успела привыкнуть к тем маскам, которые де Лэйн натягивал в общественных местах. Порой ему удавалось даже старую подругу убедить в том, что он все еще восемнадцатилетний раздолбай, «золотой сыночек» и вообще этакая капризная милашка, больше понимающая в кружевах, чем в дуэльном кодексе.
– Я вынужден эту репутацию поддерживать, – поморщился маг. – Но есть люди, которых обмануть не удалось. Так вот. Один такой вчера обратился ко мне с просьбой…
Ведьма замерла. С просьбами придворных она уже сталкивалась. Даже в королевской аптеке некоторые чокнутые пытались купить яд «для крыс». Или концентрированное сонное зелье из тех, что готовились только для королевских госпиталей, имеющих право работать с подобными препаратами. Или… в общем, богатый жизненный опыт подсказывал ведьме, что ничего хорошего в этой просьбе не будет.
– В общем, этот тип – он маг, только не боевик, артефактор. Прибыл с делегацией Амарастана. И… тайно попросил политического убежища.
Агата вздрогнула:
– Маг из Амарастана желает остаться у нас? – искренне изумилась она.
Уж где-где, а в той южной теплой стране магов ценили, уважали и всячески поощряли. Во всяком случае так им перед выпуском вещал приглашенный в школу «покупатель» – один из членов посольства этой жаркой страны.
– Он наполовину ританец, – невесело хмыкнул Криспин, – и не пожелал отдать дочь в чей-то гарем. В общем, подробностей я не знаю. Мне приказали спрятать его. Точнее, убрать из столицы, но не слишком далеко. При этом я не должен пропадать из виду, потому что меня будут проверять. Мы с этим типом кое-что выяснили друг про друга…
Ведьма только головой покачала. На языке де Лэйна это означало как минимум дуэль «до первой крови», а может, и не до первой.
– И ты хочешь спрятать этого артефактора у меня, – поняла девушка и нахмурилась: – А ты подумал о том, что городок маленький, и я здесь на виду?
– Подумал, – вздохнул Криспин, – дело в том, что… в общем, семья этого мага осталась в Амарастане. Его не отпустят просто так. Поэтому для всех он должен погибнуть. А на самом деле сменить имя и внешность. Ты же ведьма, ты можешь…
Агата покачала головой, в который раз ругая себя за глупость и доверчивость. И за болтливость. Она всегда стремилась учиться лучше, узнавать больше, поэтому просиживала часы в библиотеке, моталась по книжным развалам, не брезговала лавками старьевщиков. И однажды ей повезло – под обложкой потрепанного любовного романа она купила самую настоящую ведьмовскую книгу! Точнее, дневник ведьмы с записями рецептов, обрядов и ритуалов.
Конечно, похвастаться таким приобретением среди ведьм она не могла – соперницы могли отобрать такую редкость. Поэтому похвалилась единственному другу. И заодно рассказала, что в книге был подробно описан редчайший обряд смены истинного имени. Иногда рождался младенец, которому родители давали неподходящее имя. Человек рос, мучился, страдал и чувствовал себя словно в чужой одежде. И помочь в этой ситуации могла ведьма, проводящая обряд нового рождения и повторного имянаречения. В книге не только подробно описывались все действия, но и стояли предупреждения о том, что у человека в результате смены имени могут поменяться привычки, внешность и даже вкусы.
Криспин тогда изумился, посмеялся и спросил, не желает ли Агата сама сменить имя. Ведьма только фыркнула и заявила:
– А где гарантии, что перемены будут к лучшему? Меняешь имя, меняешь и судьбу.
Маг задумался и согласился. А вот теперь припомнил тот давний разговор и попросил, точнее, потребовал провести обряд для абсолютно незнакомого Агате человека.
– Криспин, это смешно, – качнула головой девушка, – в столице хватает «лекарей красоты», способных изменить любую внешность. А уж бумаги подделать и вовсе не проблема. Или новые выправить. Зачем этому магу какой-то невнятный обряд?
– Затем, что он пока не знает, – де Лэйн уставился в столешницу. – Его дочь уже выдали замуж за того, за кого она не хотела. В первую брачную ночь невеста удавилась собственным поясом. Или молодой муж ее удавил. Неизвестно. Жена Амир-бекки бросилась в колодец. У него теперь нет семьи. И мой начальник боится, что он просто сойдет с ума или отправится мстить. Лучший артефактор Амарастана бесславно погибнет, пытаясь дотянуться до тех, для кого он лишь пыль под ногами.
– И вы не собираетесь ему говорить, – утвердительно сказала ведьма. – Думаете, что смена имени заставит его забыть?
Боевик потупился. Он слабо разбирался в нюансах ведовства, но не раз видел, как Агата творила практически невозможное.
– Это не поможет, – качнула головой Агата, – больше того, сделает хуже.
– Эгги! – маг скорчил самую умоляющую гримасу. Потом вздохнул и признался: – Слушай, если ты откажешься, его просто убьют. Свихнувшийся артефактор не нужен никому.
Ведьма призадумалась, отпила чай и ответила:
– Хорошо, привози, но с условием – сначала ты лично скажешь ему про семью.
Де Лэйн сглотнул, но Агата не уступила:
– Крисп, это не только его жизнь, но и моя безопасность. Желание мести может изменить его личность и превратить в маньяка! А после обряда ему семь дней нельзя видеть других людей и сорок дней – выходить на улицу!
– Да понял я, понял, – проворчал маг и засобирался. – Завтра к вечеру жди.
Ведьма не стала ничего объяснять, усмехнулась, и напомнила:
– Привези ему новую одежду – прямо от белошвейки, и денег оставь на цирюльника и лекаря.
– Лекаря?
– После того, как он разобьет кулаки о стены моего дома, лекарь ему понадобится, – туманно выразилась девушка, закрывая за магом дверь.
Проводив Криспина, Агата взглянула на солнце, прочно утвердившееся на небе, вздохнула и принялась за дела. Первым делом нужно было немедля удалить все следы пребывания мага в доме. Потом привести себя в порядок и открыть лавку.
Торопливо подбирая волосы в косы, ведьма усмехалась, глядя на себя в зеркало. Заскучала? Подумала о столице? И вот столичные проблемы у тебя на пороге! Чего хотела, на то и налетела. И ведь Криспин знал, куда идти! Знал, что Агата выскажет сочувствие человеку, потерявшему семью! Блондинистый красавчик ничуть не изменился со времени их учебы – все так же брал нахрапом и обаянием.
Застегнув последнюю пуговичку, Агата спустилась в лавку, привычно провела пальцами по натертому воском прилавку, смахнула пылинки, отворила ставни, распахнула двери, любуясь ласковым утренним солнышком, и нетерпеливо глянула на соседский двор – где там эта Салли? Когда надо, ее не дождешься!
Девчонка прибежала минут через десять, сдувая выбившиеся из-под чепчика волосы, старательно разглаживая руками помятый фартук. Ведьма поморщилась:
– Проспала?
– Нет, мисс Верба, мама задержала, ей надо было помочь! – выпалила соседка, краснея.
– Что-то колючие у твоей маменьки усы, – фыркнула Агата, заметив раздражение на лице помощницы. – Быстро приводи себя в порядок, мне нужно уйти! И смотри мне! Чтобы никаких ухажеров в лавке! Только работа!
Красная как рак помощница скользнула за дверь, прошла за прилавок, а оттуда в каморку, в которой хранились готовые снадобья. Агата специально держала там на отдельной полочке крем для рук с календулой и крем для лица, заживляющий мелкие ранки и раздражения. Тут же лежал гребень Салли и блестящий кусочек жести, заменяющий зеркало.
Через пару минут помощница вышла из каморки в абсолютно приличном виде, и ведьма, оставив лавку на ее попечение, поспешила вниз по улице. Обряд не был сложным с точки зрения ритуалистики, но требовал подготовки. А уж сил придется вбухать… Агата вздохнула, заходя в мясную лавку.
Дядюшка Белл встретил ведьму любезно. При всей своей экономности мисс Верба регулярно покупала для зелий куриные лапы, головы, кости и прочие части животных, которые мясник обычно раздавал даром владельцам собак или кошек.
– Что вам сегодня предложить, мисс? Есть свежие
