все они разъехались. Вот тогда Ульяна узнала, что такое одиночество и тогда же переболела им.
А Мусенька стала соратницей, компаньоном, неотъемлемой частью. Да, не человек стал другом, а кошка. И сейчас она как ни в чем не бывало проскочила сквозь купол, шипела на окруживших её великанов и не отступала. Зато длинношерстные барсы настороженно принюхивались и опасливо отпрыгивали, когда крошечная по сравнению с ними Муся поворачивала свою рыжую головёнку к кому-либо особенно настырному.
— Мусенька, — всхлипнула Ульяна, пытаясь подняться. Её кошка казалось очень яркой и пушистой на фоне льда, а ведь она была наполовину седая при попадании сюда.
Подхватив палку, женщина коснулась купола, но конец палки ожидаемо обуглился.
— Муся, вернись! — крикнула кошке Ульяна, видя, что звери отвлеклись на её эксперимент с палкой.
— Мусечка… — вновь просительно позвала она, но кошка не сдвинулась с места и продолжала отстаивать свои позиции.
— И дались тебе эти льды! — в отчаянии воскликнула женщина и, сделав шаг, коснулась ногтем купола. Почему она решила сама проверить действие защиты? Не смогла бы объяснить, но о своеобразной безопасности подумала и поэтому использовала чуть подросший ноготь.
И вот диво — ничего не случилось! Тогда Ульяна коснулась купола подушечкой пальца, и он прогнулся, а когда она надавила, то палец вылез наружу. Муська продолжала запугивать гигантских родичей, но они не отставали от неё и всё наглее обнюхивали рыжую малявку, трогали мощными лапами. Ульяна схватила топор и бросилась к ней на выручку.
— А-а-а-а, вот я вас! — закричала она, устремившись на выручку и задержав дыхание, проскакивая магическую защиту. — Всех на фарш и коврики! — для убедительности намерений она начала крутить топор, как в её представлении должны делать берсерки. Звери испуганно отскочили, некоторые отбежали довольно далеко, и всё было бы здорово, если бы Ульяна не поскользнулась.
То ли адреналин, то ли под куполом был не такой уж хороший воздух, а может, это просто мороз так подействовал на неё, но она захлебнулась свежим воздухом. Орала, как оглашённая, пытаясь напугать барсов, вертела топором, а сама оказалась полностью дезориентирована.
— Муся, — прохрипела она, пытаясь проморгаться и понять, насколько сильно приложилась головой, — беги домой…
Но верная кошка вскочила ей на грудь и принялась тыкаться мордой в лицо. Встать Ульяна сейчас ни за что не смогла бы. Ей казалось, что земля ходуном ходит и вообще она даже не отличала, где верх, а где низ. Если бы не яркий рыжий цвет мусиной шкурки, то сознание совсем поплыло бы.
Неожиданно Муся кого-то царапнула лапой и послышался обиженный каркающий рык, а потом Ульяна почувствовала, что ей в затылок кто-то тычется и дышит. Влажно так и жарко!
«Приноравливается голову откусить», — поняла она и сжалась, пытаясь нащупать топор. Она, когда падала, специально отбросила его в сторону, чтобы не упасть на него. Пораниться собственным оружием было бы ужасно обидно.
«Огненный зверь! Огненный зверь!» — зашелестело у Ульяны в голове, и она перестала на что-то надеяться.
Голоса в голове — это серьёзно и неизлечимо.
Конечно, страшно умирать в пасти огромных барсов, но жизнь в безумии пугала ещё больше. А голосов было много, и они отличались друг от друга. Кто-то вопил коронное «Огненный зверь!», а кто-то благоговейно выдыхал «Огненный зверь». Были ещё голоса с нотками недоверия, сомнения или что-то вроде «Укусите меня за хвост, а то я вижу огненного зверя!»
В общем, Ульяна расслабилась, зачерпнула рукой снега и плюхнула его себе на лицо. Ей было жарко, особенно возле лица. Неожиданно вокруг стало тихо и Мусенька спрыгнула с груди, а Ульяна вскоре почувствовала облегчение. Голоса смолкли, мороз остудил тело и в глазах больше не горело пламя в виде кошачьего Муськиного силуэта.
Кряхтя, она поднялась и огляделась. Барсы никуда не ушли, но держались в стороне, а Мусенька отчего-то показалась крупнее и по шёрстке её как будто оранжевые искорки зажигались. Ульяна протёрла глаза, смахивая капли растаявшего снега и ещё раз посмотрела на кошку.
— Уф, Мусенька, мне тут привиделось… — женщина не договорила, потому что её любимица несколько раз провела лапкой по льду, оставляя огненные росчерки. — Обалдеть! — шумно выдыхая, завершила фразу она.
Ульяна, приглядывая за барсами, подобрала топор, а потом, немного поколебавшись, подхватила на руки подросшую кошку, и в последний момент закрыв глаза, врезалась в купол.
Тёплый воздух и беличье стрекотание сразу дали понять, что они внутри. Женщина развернулась и отступая назад, наблюдала за барсами. Она боялась, что они последуют за ними сквозь купол, но меховые гиганты даже не шевельнулись в их сторону. Впрочем, они могли сделать это позже. Угроза оставалась, а вот сил у Ульяны не было, как и у безвольно повисшей на её руках Мусеньке.
Следовало бы вернуться в дом, чтобы полежать на диване, выпить горячего травяного чая, закусить сладеньким сушенным яблочком и вернуть себе умиротворение, но крепость границы под вопросом! Как можно сейчас уйти? Она же будет потом бояться и гадать, смогли ли кошки-гиганты преодолеть купол или нет?
Сняв рабочую куртку и положив на неё Мусю, Ульяна начала бдеть. Пушистые иномирцы вели себя смирно и кажется, тоже следили за ней. Скоро ей надоело прохаживаться вдоль границы, и она взялась за работу. Дрова сами себя не сделают!
Нервное состояние благотворно подействовало на физические возможности, и Ульяна без отдыха срубила берёзу. Даже бросила торжествующий взгляд на поглядывающих за ней барсов. Они к этому времени уселись рядком и синхронно поворачивали головы, если она отходила.
Работа и удовлетворение от того, что срубить дерево получилось намного быстрей, чем она планировала, подняли настроение. Мусенька уже давно пришла в себя, но с куртки не слезала.
У Ульяны проснулся аппетит, но уходить как-то было боязно. Сначала она и оставаться боялась, но барсы вели себя прилично, и теперь женщина опасалась неожиданностей. Ну, вроде тех, когда кто-то выскакивает из-за угла, а ты в это время витаешь в облаках и ужасно пугаешься. Может, кому-то смешно из-за этого нелепого страха, а вот Ульяна Антоновна понимала, что её сердце не выдержит. А по-настоящему этих кошек она уже не боялась.
Обрубив несколько сучьев у срубленной берёзы, она присела на бревно и начала разглядывать их. Муся тут же перебралась к ней на колени, вынуждая Ульяну чесать ей шейку, лобик, спинку, а барсы теперь с завистью следили за ней. И зависть эта была настолько ощутима, что даже Муся поняла их чувства
