продолжал удивляться Александр.
— Бывает, приезжают из пригорода, а путь назад не близкий.
— Из пригорода?
— Ну да. Из верхних или, что еще реже, кто-то из нижних одумается вдруг и решит начать жизнь сначала — надо же ему где-то ночевать, пока не заработает достаточно талантов, чтобы обосноваться в городе. Но ты, видно, не из тех и не из других, экзотический фрукт.
— Да, это точно, — вздохнул Александр и огляделся.
Гостиная просторная и уютная — несколько столиков из добротного дуба, такого же цвета рояль в углу среди кряжистых пней… Да и сам инструмент как будто прорастал корнями в пол.
— Я музыкант. Никогда не видел рояля с корнями, — признался Александр. — Какой необычный дизайн…
— Между прочим, лучшего дизайнера роялей в городе… Вот, возьми, может, пригодится, — Ардалион извлек из-за пазухи пачку визиток и протянул одну из них Александру.
— Спасибо, — взял ее музыкант, подумав, что вряд ли ему понадобится эта услуга в городе, где он совсем ненадолго, тем более, что у него нет местной валюты заплатить за нее. — А можно мне на нем сыграть?
— Не можно, а нужно, — приободрил хозяин таверны, большой и сильный, как медведь в чаще леса.
Александр открыл крышку и нажал несколько клавиш. Рояль звучал гулко, строго и вместе с тем лирично, как будто тенистая тропинка уводила в чащу, обещая приключения и, может, даже чудеса.
Идеальный инструмент, чтобы играть на нем Вивальди…
Как град на землю, пальцы музыканта опустились на клавиши, и музыка потекла бурной рекой, заполняя собой все пространство таверны и оставляя семицветное послевкусие.
— Браво! Браво! — зааплодировал Ардалион.
Отличное начало дня.
Гостеприимный Ал приподнял крышку на огромном блюде, предлагая Александру позавтракать тостами с авокадо и омлетом с грибами и сыром. В кувшине переливался в лучах утреннего солнца ягодный сок.
— Приятного аппетита. Завтракайте, а я пока сварю свой фирменный кофе.
— Мне даже как-то неловко, — смутился Александр. — Вы так гостеприимны, а у меня нет ни одного таланта, чтобы рассчитаться с вами.
— Вы же только что сделали это, — удивился Ардалион.
— Я… я же просто сыграл на рояле…
— Ну да, — пожал плечами хозяин таверны. — Заплатили один талант.
— Так значит вот какие таланты здесь все имеют в виду! — захохотал Александр. — Так значит у меня есть талант!
— Конечно! Он есть у всех, кроме этих бурдаланов. Неужели вы думали, что таланты — это что-то вроде бумажек, которые вы мне вчера предлагали? Неужели где-то за них, и правда, можно что-то купить?
— Я думал, таланты — это какие-то крупные золотые монеты, — признался Александр.
— Золото? — расхохотался Ардалион. — Да кому оно нужно? Его полно в Низине под ногами. Бурдаланы даже умудряются расплачиваться этими слитками друг с другом, но здесь, в Городе, эти слитки никому не нужны, разве что только для строительных работ иногда.
— А как называется этот город?
— Просто Город, — пожал плечами Ардалион. — Зачем какое-то название, ведь нет же других городов, иначе была бы вражда и все такое, а нам итак с бурдаланами хватает разборок вот так, — Ардалион провел запястьем по своей могучей, как ствол дуба, шее.
— А кто такие эти бурдаланы?
— Это те самые типы из Низины, с которыми вы имели честь познакомиться этой ночью, это у них вместо талантов куски желтого железа, за которые они покупают друг у друга брагу и самокрутки, которыми дымят с утра до вечера. Но больше ничего за эти куски металла не купишь, а талантов у бурдаланов нет, поэтому они и делают иногда такие ночные вылазки, отбирая у припозднившихся горожан одежду и еду. А весь день только и делают, что орут и дерутся, да еще едят и совокупляются.
— А другие, которые останавливаются в вашей таверне?
— У них все наоборот и тоже свои причуды. То они месяцами молчат, то месяцами молятся беспрестанно. Они обожают рассуждать о высоких материях и мечтают, чтобы все ушли не только из Города, но и из Низины однажды к ним в горы. Вы только представьте себе: из Низины — в Горы. Правда… однажды случилось такое. Чего только на свете не бывает…
2
Полдня Александр напрасно прождал у Башни до обеда.
Когда часы пробили полдень, головная боль и насморк напомнили ему, что пора бы принять таблетку от аллергии.
В таверне Александра ожидала молодая женщина. Она нервно покусывала кончик авторучки и так сосредоточенно смотрела в чашку с остывающим кофе, как будто собиралась гадать на кофейной гуще.
Бархатистое цвета шоколада платье женщины, открытое, без рукавов, почти сливалось с пнями и кряжистым роялем.
На столике возле чашки лежали блокнот и газета.
Заметив Александра, женщина одновременно выпрямилась, улыбнулась, подвинула к себе нераскрытый блокнот и приняла замысловато-красивую позу, став похожей на скрипичный ключ.
Лицо с высокими довольно широкими скулами, узким подбородком окутывало орехово-дымчатое облако волос.
Нижняя губа, слегка отвисшая, выдавалась вперед, почти как у бурдаланов, что в сочетании с верхней, тонкой губой придавало ее лицу капризное выражение.
Глаза как спелые маслины — что-то ощущалось в ней скользкое, но при этом дама производила, скорее, приятное впечатление.
— Виола Рерайт, журналист, прапраправнучка великой писательницы Виолы Рерайт, — чуть наклонила она голову. — Скажите, это на вас напали ночью бурдаланы? Полгорода слышали выстрелы, и наш фотограф успел сделать фото убегающих в низину бурдаланов.
Молодая женщина разложила на столе черно-белые фотографии, на которых негодники уносили часть одежды Александра.
Да. Они напали на меня, когда я спал.
— Вы спали на улице? — уточнила журналистка.
Александр улыбнулся. Даже журналисты и фотографы здесь, похоже, никуда особенно не торопятся. Да, этот город — просто идеальное место для спокойного отпуска.
Точнее, в перголе, и это спасло меня от дождя.
— Как это романтично… — сказала журналистка. — Только эйо любят спать под дождем.
— Я не эйо, — поспешил разуверить журналистку Александр.
— Но вы не из местных… И, явно, не из бурдаланов, ведь, я слышала, вы играете на рояле. Так кто же вы?
— Я музыкант.
— А-а, — многозначительно покачала головой журналистка, как будто это что-то объясняло.
Но напрасно Александр решил, что она удовольствуется коротким ответом. И в этом неспешном городе журналисты довольно настырны.
— Так откуда же вы?
— Я… из пригорода.
В этот раз журналистка, как ни странно, осталась довольна ответом и как-то заговорщицки улыбнулась.
— Как называется ваша газета?
— «Газета», — удивилась журналистка. — Как же еще может называться газета? Вы не против, если мы сделаем несколько ваших фото?
— Хорошо, — развел руками Александр.
— Так, хорошо… — отошла на пару шагов назад журналистка, пока бородатый фотограф запечатлевал Александра в недоуменной позе.
— А теперь сядьте, пожалуйста,
