не просто не останешься на месте, ты сядешь. Это я так, просто, чтобы принял решение – оставаться или уходить. Уйдешь сразу – не буду мешать устроиться в другое место. У тебя хороший послужной, - неожиданно для Игоря Наташа описала все, в чем просто не могла разбираться, и он опешил, поскольку думал, что эта молодая женщина – несерьезная, творческая натура, не склонная к анализу, да и вообще, «золотая молодежь».
– Вот так вы значит со мной? За все годы, что я искренен был с вами?
– С Настей надо было быть искренним, Игорь. Я виновата лишь в том, что в тот день, когда ей нужна была моя помощь, нужно было услышать мое «я сейчас приеду», уехала в загородный клуб, выключив телефон. А самое обидное – я включила его совсем чуть-чуть опоздав. Я все знаю, Игорь. Я не хочу слушать ее сообщение снова, но я отправлю тебе его. Чтобы ты понял причину ее аварии. Может тогда у тебя не останется вопросов к ней… И к нам.
– Какое сообщение? – он присел на красивую кованную скамью перед домом. На ней все еще лежала большая оранжевая подушка, на которой сидела Настя, пока собаки гуляли рано утром.
– Она видела тебя в тот день с твоей семьей, - коротко и зло ответила Марина.
Он наклонился вперед – ему трудно стало дышать. Все крутилось перед глазами, и казалось, еще вчера все было хорошо: бизнес, дом, отдых где захочешь, новая машина хоть каждый год, дорогие рестораны, квартира, что оформлена на Вику…
– Дядя Игорь, она просила помочь детям, но только тогда, когда они вырастут, когда будут совершеннолетними. Чтобы ни вы, ни ваша новая жена не использовали их на свое усмотрение. Я готова открыть счет, и он пригодится им для учебы. Думаю, это честно, - присев рядом на скамью, сказала Наташа. Игорь смотрел на девушку, и удивлялся – она ведь никто Насте, а похожа на нее даже тем, как улыбается. Откуда все это? Почему он раньше не замечал этого? Потому что она и правда, проводила с ней больше времени?
– Если вам станет легче, мать моих детей отказалась от меня… - он сглотнул, достал из пачки новую сигарету и щелкнул зажигалкой. – Я рассказал ей о том, что остался ни с чем… Я думал она любит меня.
– Те, кто тебя любили – мы и Настя, но без нее, и после причины ее смерти, эта любовь к тебе отрубило, Игорь. И больше того, мне неприятно видеть сейчас тебя, а не ее. За последний месяц ты три дня был дома. Я это знаю точно. А Наташка может на пальцах пересчитать воскресенья, которые Настя ждала тебя домой, наготовив супов и пирогов. Наташа приезжала в пятницу после работы, и была у нее до утра воскресенья, если ты звонил и говорил, что едешь, и до понедельника если ты говорил, что не сможешь. Так что, мне тебя совсем не жаль, потому что твоя любимая женщина не умерла. Она отказалась от тебя. Умерла наша любимая женщина, - Марина поставила точку в разговоре отвернувшись, и направившись к дому.
– То есть, я остался на «полянке»?
– Да, Игорь, козлы очень любят полянки. Хотя, позволь тебе напомнить о твоей квартире, где ты так любил оставаться, чтобы работать не покладая рук, - не оборачиваясь, ответила Марина и вошла в дом. Собаки, что сидели возле Наташки, забежали домой вместе с ней.
– Наташ, ну хоть ты пойми меня – я остаюсь ни с чем, - он чувствовал, как в груди растет пустота и наполняется болью и страхом.
– Если вдруг из-за меня погибнет мой любимый муж… может быть тогда? Но, не думаю, дядя Игорь, потому что мы говорим друг другу правду. Он никогда не встретит меня с моей второй семьей. Знаешь почему? Потому что я не шкура, которая живет из-за благ. А ты оказался шкурой, - Наташа встала со скамьи, обняла себя руками, чтобы согреться, или может, чтобы не растерять той злости, что кипела, глядя на этого человека.
– Наташк, да ты ж не дрянь, чтобы бросить меня одного в беде, а? – он сказал это почти шепотом, но она услышала. Остановилась и не оборачиваясь, ответила:
– Я – нет, а вот ты – да. Иди, отец сейчас выйдет. Лучше тебе уже уехать.
Игорь вызвал такси, но вспомнил, что с карты оплатить нельзя. В приложении отметил оплату наличными, вышел за ворота и посмотрел на дом. Он не хотел его, он хотел жить в городе – жизнь там кипит ключом, город живет даже ночью, и в этом ритме он чувствовал себя молодым, активным. Он хотел, чтобы ему завидовали, чтобы ему подражали, а не вот этого вот загородного благолепия с сидением в старческом кресле-качалке.
Машина приехала через час. Он уже начал мерзнуть – ночь выдалась прохладной.
– Командир, дай телефона позвонить, а? с бабой поругался – трубку не берет, - по-свойски хлопнул по плечу водителя, и тот передал ему улыбнувшись поюзанный самсунг.
- Держи, брат, не беспокойся особо, купи ей цветы, шоколад, и все наладится, - подбадривал его таксист.
– Да я ей квартиру трехкомнатную в новостройке купил… Обставил. А она меня как собаку – за дверь.
– Сильно провинился то? Другая баба?
– Она – другая баба… - вдруг стало невыносимо холодно и пусто – словно выключили свет во всем мире, будто погасли звезды, и нет вокруг даже эха. Водитель говорил что-то, смеялся, а Игорь понял, что не хочет звонить Вике.
– Давай на Никольское, - неожиданно наклонившись вперед, перебил он парня, что рассказывал уже о своих дрязгах с женой.
– Проспект?
– Кладбище, командир. На кладбище.
– Ты чего, свихнулся? Ночью?
– Да, сейчас. Я один там хочу побыть, без людей.
– Ну ты это… Может утром, слышишь? А кто умер –то?
– Жена. Из-за меня. У тебя выпить нет?
– Нет, мужик, нет у меня в машине. Может в магазин тебя завезти? – беспокойный тон выдал в водителе, что он его там и оставит – у магазина.
– Нет, вези к северному входу, - больше Игорь не сказал ни слова, и вышел, расплатившись, у северных ворот Никольского кладбища.
– Вызывай еще раз, я стоять не буду, сам понимаешь – деньги нужны.
– Да, езжай, спасибо.
Казалось,
