Только вот, сколько терпеть? Как долго ждать?
От безвыходности Наташа не выдержала — разрыдалась.
Целый день девушка провела, валяясь на кровати, то рыдая, то безуспешно пытаясь что-то придумать. К вечеру голова разболелась так, что Наташе было больно открывать глаза.
Когда за окном сгустились сумерки, в комнату без стука вошла горничная.
— Хозяин зовёт Вас в столовую, — скользнув взглядом по скомканной постели, сказала она равнодушно и сразу вышла.
За этот бесконечный день Борис в воображении Наташи окончательно превратился в совершеннейшего монстра.
Она поняла, что теперь боится идти туда, где находился мужчина.
Сначала подумала ослушаться, и не пойти, а потом вспомнила про ремень и вскочила в страхе. И сразу, вдруг стало стыдно этого своего испуга. Но поднялась. Презирая саму себя за трусость, потащилась, еле передвигая ноги, в столовую.
Наташа даже не потрудилась поправить всколоченные волосы и смятую одежду. Плевать. Теперь всё равно.
Борис снова поднялся и отставил для неё стул справа от себя. Наташа, так же, как утром, не глядя на него, подошла и села. В висках стучали молотки.
Перед её опущенным лицом появилась тарелка с супом.
— Ешь, — услышала она строгий приказ и послушно взяла ложку.
Тошнило. Жидкость проскальзывала в горло с трудом. Тишина в столовой прерывалась только позвякиванием посуды.
Наконец, этот бесконечный суп закончился. Наташа так и не подняла голову от стола.
— Можно к себе? — спросила тихо.
— Иди, — сухо прозвучало в ответ.
Когда почти бегом вернулась к себе, тошнота стала невыносимой. Наташа метнулась к унитазу и всё вырвала. Голова при этом, казалось, раскалывалась на части. Пытаясь смыть с себя все тревоги и уменьшить головную боль, девушка встала под душ, но это не помогло. Тогда она выключила свет и легла в постель, в надежде, что сон принесёт облегчение.
Лучше не становилось, но, если не шевелиться, хотя бы можно было терпеть. Сон никак не шёл.
Поздно вечером открылась смежная дверь. Наташа, затаившись слушала, как к её постели приближаются уверенные шаги. Слабая надежда на то, что Борис увидит, что она спит и уйдёт, растаяла, когда он аккуратно прилёг с боку. Мужчина протянул к ней руку, медленно провёл по груди, зажал двумя пальцами сосок. Он уже знал, какие ласки её заводят и одну за другой методично испробовал все. В Наташиной голове мучительно стучал молот. Каждое касание Бориса не возбуждало девушку, как было всегда до этого, а только неприятно раздражало. Однако, родившийся в ней иррациональный страх перед ним парализовал всякое сопротивление. «Пусть скорее это закончится, пожалуйста!», — мысленно молила она непонятно кого.
— Сухая! — он убрал палец с клитора и тихо выругался, — Продолжаешь выделываться?
Многострадальная голова раскололась от новой невыносимой вспышки боли, когда Борис сдёрнул Наташу на пол, поставив на колени и схватив её за волосы притянул к паху. Он сделал несколько движений членом во рту, чтобы смочить его, и забросив девушку животом на постель, взял сзади.
Наташа абсолютно не сопротивлялась. Она вела себя в его руках, как неживая кукла. Через жуткую головную боль, без единой жалобы, молча терпела все его ласки.
Где-то, на задворках её мыслей, промелькнуло удивление: как могла она ещё позавчера сходить с ума от занятий любовью с ним, таять от желания при каждом прикосновении? Сегодня — как отрезало.
Когда Борис, наконец, ушёл, Наташа снова оказалась в ванной. Рвотные позывы скручивали её тело, но рвать уже было нечем.
Потянулись чёрные дни.
Теперь Наташе даже не верилось, что раньше, каждый раз, когда Борис возвращался домой, она бежала, сломя голову навстречу и, подпрыгнув, вешалась ему на шею, много раз целуя, прохладные с улицы и чуть колючие щёки. А он смеялся и ловил её губы… Сейчас она упрямо целыми днями не выходила из своей комнаты, только, когда заставляли, по приказу хозяина звали в столовую, даже лишний раз не вставала с постели.
С того момента, как они познакомились, девушка всячески исхитрялась проводить с Борисом побольше времени, не упускала ни единой возможности побыть, если не вместе, то рядом. Когда мужчина был занят делами в кабинете, Наташа ютилась со своими конспектами там же, на кожаном диване у стены. Или, если он и механик Николай возились с байком или одной из машин, отдавая дань этому небольшому, чисто мужскому, увлечению, она тихонечко пристраивалась в гараже, на каком-нибудь ящике, и, бывало, часами не сводила с него влюблённого взгляда.
Ей было бы смешно, если бы не было так печально, когда Наташа вспоминала о том, как без конца жаловалась, что скучает за ним, что они с Борисом мало времени проводят вместе. Она тянула его в кино, на концерты, просто побродить по городу. Перебирая в памяти разные моменты их отношений, девушка удивлялась тому, как, в отличие от него, искренне и часто делилась с мужчиной своими мечтами, например, что они вместе отправятся, когда-нибудь, в Париж — город любви и будут за руки бродить по его старинным улочкам, поднимутся на Эйфелеву башню, где обязательно поцелуются, погуляют на Елисейских полях.
День за днём, лёжа в постели, девушка без конца вспоминала всё, что у них было. Анализировала своё безумно влюблённое отношение к Борису и его, как ей теперь казалось, снисходительное, принятие её чувств. Наташа мысленно перебирала их разговоры, взгляды, поступки, старательно раскладывала всё по полочкам, пытаясь докопаться до истины и разобраться в себе… представить их с Борисом дальнейшую совместную жизнь. Она так самозабвенно грезила о ней раньше, и не совсем понимала, чего же хочет теперь?
Думала Наташа и о своём проступке. Да, она надолго отправилась гулять, не предупредив. Да, действительно, заставила Бориса сильно поволноваться и искать её. Ну, подумаешь: получила ремня за эгоизм и как науку на будущее! В далёком детстве, помнится, от мамы ей тоже несколько раз прилетало. И всё же… Душа не принимала случившееся и девушка ничего не могла поделать со своими чувствами. Возможно, она слишком накручивала себя, делала из мухи слона, но ей точно никто не мешал это делать целыми днями.
И сейчас в одном Наташа была твёрдо уверена — ей не хочется попадаться Борису на глаза, совсем. Нет больше желания проводить с ним время, видеть его лишний раз. После унизительного наказания она подспудно боялась и стыдилась мужчину, и в самом деле больше не желала, ни близости с ним, ни его ласк. Даже, когда Борис приказывал привести её в столовую на завтрак и ужин, она отбывала эти тягостные приёмы пищи, стараясь лишний раз не поднимать глаз.
Наташа видела, чувствовала — Борис злится, и явно считает, что она своим холодным отношением просто по-детски мстит ему, вымещая обиду за порку.
Еда по-прежнему плохо лезла в неё, аппетита не было совсем, но изголодавшийся организм понемногу брал своё, и, хотя бы, перестал выбрасывать то немногое, что девушка съедала на совместных трапезах, по утрам и вечерам. Днём же, она ни разу не попросила принести обед в её комнату, и не спускалась покушать в столовую по собственному желанию.
Так прошла неделя.
Глава 3
За то время, пока Наташа жила у него, Борис не так уж часто проводил весь день, а тем более, целых два дня подряд, в особняке. Но даже когда он бывал дома, часть времени мужчина всегда, к досаде Наташи, чем-то занимался.
Через неделю после переполоха с её пропажей и всем, что за этим последовало, Борис с самого утра остался дома. После завтрака он не отпустил Наташу к себе, а, буквально, заставил девушку проводить время с ним.
Стояла удивительно жаркая для мая погода, и Борис вывел Наташу прогуляться в парк, разбитый на участке, за домом. Они шли молча на отдалении, не касаясь друг друга, по неширокой выложенной фигурной плиткой, аккуратной, обсаженной кипарисовыми аллее.
Спускаясь к завтраку, Наташа всего лишь сменила пижамные штаны на юбку, оставив на себе верх от пижамы вместо блузки. Волосы девушки были гладко зачёсаны назад и, как обычно в последнюю неделю, собраны в тугой хвост. На её, опущенном вниз, лице не присутствовало и грамма косметики.
