психологии? — язвительно поинтересовалась Ниоба, с болью в сердце наблюдая, как Тиш вновь выходит против Ябивцева и сама нарывается на тумаки.
— Я единственный сын графини Мечниковой, — опустив газету, он пригладил пышные усы. — Мне не позволили поступить на военную службу, не разрешили жениться на любимой женщине и выбрали самое безопасное занятие, какое смогли придумать.
— Изучение рыб.
— Помню, у матушки случались головные боли всякий раз, когда я собирался сделать что-то опаснее сидения за книгой.
Смерив его взглядом, Ниоба смягчила тон:
— Вы не похожи на избалованного мальчишку.
— Матушка подавилась вишневой косточкой, когда мне было двенадцать, а рядом не оказалось никого, кто мог бы помочь. Тогда я попал на воспитание к дяде, и, поверьте, Его Высочество щадит ваше чадо.
«Высочество?» — Ниоба бросила взгляд на офицера, пытаясь припомнить уроки нянечек в детстве, что растолковывали подопечным табель о рангах. В Кондоме после революции титулы упразднили, чуть позже подобное произошло в Кун-Квешу, но остальные страны, сохранявшие монархический строй, цепко держались за условности.
— Присмотрите за Тихоном? — поднимаясь, попросила она Мечникова.
— Разумеется, — складывая газету, отозвался мужчина.
Первое, что она осознала, войдя в каюту: тут кто-то был. Чуть сдвинута салфетка, стопка писем развалилась, уголок чемодана торчит из-под кровати. Капитану стоило бы попросить разрешения, прежде чем отправлять своих людей шастать по каютам пассажиров. Если это были люди капитана, а не тот, по чьей вине он не досчитался нескольких матросов.
Вернулась Ниоба в свободной рубахе, заправленной в серые брюки с высоким поясом. Вполне естественный наряд для женщин Кондомы, когда приходит время работать, а не красоваться, в Мандагаре вызвал косые взгляды и перешёптывания за спиной.
— Не набив шишек не научишься, — заявила она, подхватывая один из деревянных мечей. — Не желаете испробовать собственной науки?
— Уж не от вас ли? — вмиг забывая о Тиш, что всё ещё бросалась на него, как волны о скалы, спросил Ябивцев и, обезоружив противника, шагнул вперёд. — Не боитесь?
— Бояться не обучена, — фыркнула девушка и встала в стойку.
В Академии к желанию студенток фехтовать и стрелять отнеслись прохладно, но Лиса попросила отца посодействовать, и руководству пришлось уступить. Это привело к новому правилу: если женщина бьёт, то становится спарринг-партнёром. Многим любительницам пользоваться неприкосновенностью и донимать парней это не понравилось.
Ябивцев сделал выпад, ещё один, прощупывая оборону. Ниоба легко уводила его атаки в сторону, скользя по палубе, словно по паркету в танцевальной зале. Он делает шаг, она, зеркальным отражением, повторяет его, отступая.
Так они и танцевали, пока он не начал отвлекаться на подошедших дам. В очередной раз он сделал шаг навстречу, а девушка вместо того, чтобы скользнуть в сторону, ударила Ябивцева по руке. Дерись они настоящим оружием — перерубила бы сухожилия.
— Оу, — отдёрнул он руку.
— Очко в пользу Её Сиятельства.
Бросив в сторону Мечникова предостерегающий взгляд, она вмиг отступила, возвращая безопасную дистанцию. Едва тот подал сигнал, возвещающий о начале боя, Ниоба качнулась вперёд и коброй бросилась вперед, ударив в изгиб локтя, «перебила артерию».
— Довольно, или желаете испить ещё собственной микстуры? — спросила она.
— Два из трёх, — подкручивая ус, улыбнулся он и низко поклонился. — Примите моё восхищение, сударыня.
— Всегда пожалуйста, только не бейте моего племянника.
— Буду мягок и кроток, словно ягнёнок.
Взгляд его был игривым, похоже, Ябивцева ничуть не обидел проигрыш. Не ответить улыбкой было невозможно.
К вечеру пароход зашёл в порт, и Ниоба с Тишиной покинули корабль. В толпе пришлось крепко держать не только чемоданы, но и друг друга. Задержка сбила график прихода и отбытия других кораблей, вызвав хаос в порту.
Гостиницу искали в потёмках. Толкаясь среди прохожих, Ниоба рассматривала незнакомые улицы, пытаясь найти ориентиры. Селиться у самого порта она посчитала небезопасным.
Пробившись на улицы потише, они наконец смогли вздохнуть свободнее. Едва Ниоба расправила плечи, радуясь простору, как Тиш до боли стиснула руку.
— За нами идут, — шепнула она, едва шевельнув губами. — Не оборачивайся.
Она всё же обернулась. Делая вид, что рассматривает витрину, остановилась и, скосив глаза, посмотрела в начало улицы. Народ тёк непрерывным потоком, никто не остановился, никто не обратил на них внимания, кроме стайки девушек, рассматривающих их наряды.
Пройдя ещё немного, Ниоба достала зеркальце, делая вид, что поправляет волосы, а сама заглянула за спину. Вроде ничего. Разве что неясная тень, мелькнула на мгновение и скрылась в подворотне.
— Ты видела его? — тихо спросила она, разглядывая вывески. Селиться в гостиницу, когда за ними идёт неизвестный, — не самая лучшая затея.
— Немного, но не разглядела, — так же тихо отозвалась Тишина. — Он увязался за нами с самой площади. С тебя ростом, широкоплечий, в серой длиннополой куртке, а лицо повязано тёмным шарфом.
Покидая Кондому, они застали последние тёплые деньки, на Запад приходила осень. До границы Империи наслаждались ласковым солнцем, любуясь золотыми лесами. Зато едва прошли паспортный контроль, начались дожди и лили до самых Эйлирийских гор. В маленьком перешейке между землями Карагроса и Силивенити погода вновь поменялась. Холодное дыхание осени сменилось ласковым солнцем.
Тёплые вещи пришлось убрать поглубже в чемоданы и порадоваться, что захватили с собой лёгкие наряды. Потому видеть кого-то закутанного в шарф, когда на улице такая благодать, странно.
Они пересекли улицу и пошли в обратном направлении. Ниоба старалась присмотреться ко всем, кто умудрился замёрзнуть под теплым осенним солнцем. Пройдя немного, остановились, и, обернувшись, она почувствовала, как жжётся сдерживающий браслет. Возможно, это лишь совпадение, но несколько людей также перешли дорогу и остановились поглазеть на витрины.
В Академии рассказывали, как выявить преследователя. Несколько раз сверните в одном и том же направлении. Вы сделаете круг и вернётесь на исходную позицию, а все случайные путники отправятся по своим делам, кроме настоящего преследователя.
Так они и поступили, обойдя квартал, опасаясь соваться в подворотни.
— Ну как? — цепляясь за руку, спросила Тиш.
— Вроде никого, — разглядывая улицу через зеркало, отозвалась Ниоба.
Обосновавшись в небольшом ресторанчике, они поужинали и уже собирались заселиться в выбранную гостиницу, когда Тиш, побледнев, вновь ухватилась за локоть. На другой стороне площади, привалившись к столбу, стоял мужчина и беззастенчиво рассматривал их.
В момент, когда Ниоба уже решила сбросить браслет и выбить всю дурь из преследователя, как голуби разом взметнулись в небо, скрыв за собой мужчину. Когда пыль улеглась, он исчез.
«Можно я убью этого надутого индюка? Честное слово, ещё никогда мне не хотелось столь сильно, отправить Ника на свидание с Луной» — такими словами начиналось очередное письмо Лисы. Начавшийся дождик вынудил Ниобу свернуть
