ауры рядом с ней. Ведьма беременна? Да ещё и от мужа. Законного мужа. Не от меня. И даже такую, носящую чужой плод, ее готов принять в свой род этот бастард. Так чем я хуже его? Неужели в сердце Анджея больше благородства, чем в моем собственном? Должно быть, Анестейша расторгла брак с мужем по веской причине. Быть может, он ее бил. И она, узнав, что беременна, заключила помолвку только для того, чтоб дать положение законнорожденного ребенку.
Чудесно! Такую помолвку разорвать будет не сложно!
Удар козы пришелся мне под колени, подлая тварь напала со спины. Улетел дальше, чем видел. Головой погнул совок для забора золы.
— Мужики, вот теперь нам точно конец. Настя очень ценит свои вещи. Предлагаю перемирие, если меня больше никто не собирается упокоить. Надо как-то поймать козу. Кстати, чья она?
И тут на пороге дома появился берсерк. Впервые я искренне рад, что он носит артефакт рабства. Быть может, убьет только меня.
— Демоновы отродья! Я всегда знал, что чем чище кровь течет в человеке, тем больше он создаёт проблем. Кто посмел разгромить дом хозяйки?
Ильсидора вылетела на кухню, коза сиганула в окно. Я попытался отцепить волосы от латунного зольника, они опутали ручку.
— Мы все приберем. Разрешите представиться, жених Анестейши.
— Ее бывший муж!
— Второй вопрос, почему умертвие ещё здесь? Мне самому за осиновым колом идти? Вас двое благородных! Хоть бы связали! Скоро ночь, до темноты нужно похоронить упыря. И принести шкаф стазиса, мясо скоро пропадет.
Со двора раздался плач младенца, я поспешил к двери. Саша навострил уши.
— Мой малыш?
— Спи спокойно, упырь! Прости, но идти за колом мне не ко времени. Отсеку голову и похороню частями, — подхватил с пола нож Далет и запрыгнул на стол к двоим мужчинам.
— Он живой! Ведьма с ним развелась! — закрыл спиной безоружного Анджей. Много же благородной крови течет в его жилах.
Вот только стол не выдержал боевой сцены, рухнул вместе со всеми, разломившись на две половины. Чувствую, мы сегодня не только шкаф понесем на своих спинах, но для начала ещё и стол отнесем в ремонт магу. Только сначала нужно унять младенца и покормить козу. Или наоборот.
Впервые держу новорожденного ребенка на руках. До этого приходилось только ягнят, да и то в самом моем детстве, а когда оно было.
Потом, уже позже, я точно так же встретил своего боевого коня. У нас существует поверье, что жеребёнка нужно поймать на руки, не дать самому ему первому коснуться копытами земли. Помню каждый миг того чуда, когда дотронулся до серебряной шкуры по-настоящему своего жеребёнка. Каким махоньким он тогда был, и каким потом вырос.
Как мой Михор теперь без меня по ту сторону моря? Дадут боги шанс, вернусь к нему с небывалой победой, привезу на родину дочь Морриган. Но это все будет еще так не скоро.
Теперь точно так же как когда-то мой жеребец у меня на ладонях нашел успокоение юный эльфенок. Как же он мал! И как крепко сжимаются в кулачки его пальцы. Беззащитный вид ребенка обманчив. Пройдет десяток лет, и он сам оседлает коня, возьмёт в руки лук, придет его время мщения обидчикам. Десять лет не так много, если подумать. Младенец здоров, насколько я смог понять, пуповина ещё не оторвалась от нежного пуза, щеки румяны, уши остры, орет громко, да и нежный пух колыбели намок. Да, по меркам ягнят, малыш совершенно здоров. Вон как крепко ухватил меня за мизинец, силясь высосать молоко. Голодный. Повезет, если герцог сможет украсть для него козу.
Ведь сейчас, именно сейчас, от молока зависит так много. Быть может судьбы мира, если не больше. Кто сможет накормить, убаюкать и вырастить юного короля, тот и станет ему истинным другом, если не больше. Место опекуна тому обеспечено вне всяких сомнений. Опекун к сердцу принца порой становится куда ближе, чем родной отец.
— Нет у меня вымечка, и матери твоей больше нет, в кормилицы к тебе никто не пойдет. Вся надежда осталась только на Лео. Справится он, и ты выживешь у нас на руках.
Выбросил мокрый пух, притоптал сапогом. Вместо него положил на дно колыбели немного сухой травы. Не пелёнка конечно, но иного здесь не найти. Говорят, дети ко всему привыкают.
Подвесил колыбельку обратно на дерево, поминутно хваля богов за то, что сейчас тепло и дождь не сыплется с неба.
Младенец довольно быстро уснул под мою нехитрую колыбельную, а может, то лес убаюкал свое чадо.
Мне же пора заняться иным. Тело женщины сокровенно. Даже лишённое жизни. Нельзя на него смотреть и тем более прикасаться. Стыдно это. Но и бросить все так, как есть, слишком опасно.
Разворошил сапогами листву, и выкопал глубокую могилу. Здесь в лесу хорошо, все согласно эльфийским традициям. Из леса вышли в лес и уходят.
Не время сейчас размышлять, да и горевать по чужой жене недостойно. Бегло осмотрел холеные руки. В тысячный раз я оказался прав. Кольца, браслеты, диадема на голове, ожерелье на шее… Всюду гербы, всюду видны знаки высокого рода. Если передо мной сейчас не мертвая эльфийская королева, то кто? Все говорит о том, что я не мог ошибиться. Сложил украшения в колыбель. Спи, малыш, твой сон больше ничто не потревожит. Где же Лео? Неужели не смог справится с козой? Животным, коих тысячи ходят по склонам. Стоит она так мало. И, кажется, я бы сейчас отдал все, чем обладаю за одну морду, увенчанную рогами. Зря понадеялся я на герцога. Ну, что поделать. Теперь только ждать.
Сгреб в могилу все свидетельства недавней трагедии. Так и не смог понять, отчего погибла эльфийка. Одежда нигде не порвана, ран на девушке вроде бы нет. Ох, и красивой же она была при жизни!
Каким-то чудом, а может, по воспоминаниям детства различил в траве две детские «рубашки». В них младенцы рождаются на свет. Или же эти материи появляются чуточку позже. Может, у женщин не так? Откуда я знаю.
Но у овечек-то точно! Сколько ягнят родилось, столько и пуповин. И детских мест тоже столько же. По «рубашке» на каждого малыша, так богами задумано. И ни у кого ведь не спросишь. Найти бы хоть какую повивальную бабку, да только где ее взять, и что она расскажет рабу?
Нет, глупость. Эльфы всегда производят на свет только одно дитя. Двоерождённых у них не бывает.
Ещё раз растянул на траве
