бы услышать от него Лали, но оно могло изменить ее жизнь навсегда. Сделать лучше. Безопаснее. Так Лали уберегла бы не только себя, но и все королевство. Однако что-то беспокоило ее, заставляя медлить с ответом.
– Ты ведь так и не использовала заветное желание на церемонии выпуска.
Не вопрос, а утверждение. Конечно, Роши знал. Он чувствовал дрожь под ее кожей, эту сдерживаемую силу без названия. А может, Лали просто не хотела признаваться в этом самой себе. Она не способна к созиданию: когда магию выпустили на волю, та, словно дар, приходила к жителям Мартима, но до Лали так и не добралась – место уже было занято. Но Виктор счел, что в ней заключен именно ремесис, вот и отправил в школу.
– Нет, – ответила Лали. – А ты? Что решил ты?
– Сегодня, – поговорил Роши. – Уже сегодня я избавлюсь от этого яда в своей крови. И надеюсь, что ты со мной.
На кухню, нарушая все законы дома, ворвались две полноватые хохочущие женщины – их матери. Увидев Лали и Роши, они застыли в блаженном восторге, взялись за руки и томно вздохнули.
– Ох, наши лапушки воркуют, ты только посмотри, Сима! – воскликнула мама, и Лали порадовалась, что сегодня та выглядела гораздо лучше. Госпожа Казиньяк тоже вернулась к жизни, как когда-то сама Лали, – все благодаря заботе Роши и его сестры.
– Подожду вас снаружи, – холодно бросил Роши и вышел за дверь.
Но несмотря на этот ледяной тон, Лали вспыхнула. Ей было стыдно за себя. Она позволила себе мечтать. Снова.
* * *
После ухода Роши все сыпалось из рук. Лали прогнала с кухни маму и госпожу Казиньяк, торопливо складывая печенье в бумажный пакет. Ее мысли до сих пор занимал разговор с Роши. Если он решился избавиться от силы, почему сомневалась она? А что, если после этого они смогут наконец быть вместе? Но почему он не сказал ей о чувствах – или же не о чем было говорить?
Лали краем глаза заметила, как дрогнуло пламя свечи на подоконнике. Легкий ветерок теребил атласные ленты на волосах, хотя дверь была заперта, да и окна тоже. Поговаривали, что в канун Диэ духи предков спускались на землю, блуждая среди живых. Воспоминания о той самой ночи десятилетней давности дрожью отозвались во всем теле. Ночи, когда она умерла и воскресла.
Мартим еще жил под гнетом Императора Солида: магия была скована, а не текла реками по улицам города, как сейчас, и только Юви сумела воспользоваться силой ремесиса, чтобы совершить невозможное и вернуть к жизни одну несмышленую девочку. О той ночи они с Роши не говорили. Лали и не знала, как подступиться: ждала, что он заведет беседу первым и растопит осколок льда, засевший глубоко внутри.
Лали смутно помнила, что произошло после ее похищения, но знала: в ее гибели был виноват именно Роши. Вот только она никогда его ни в чем не винила. Ведь он и сам воскрес с помощью коварного ритуала, став пешкой в чужой игре, и о его пугающей «неправильной» силе знали все. Как он жил с этим, Лали не понимала. Даже Виктор терпел присутствие Роши лишь потому, что не хотел расстраивать супругу. С Роши мало кто водился – скорее, его сторонились, зная, каких чудовищ может вызвать к жизни его ремесис. Но Лали это совсем не пугало, даже завораживало. Неправильная сила, неправильные чувства…
Прихватив пакетик с печеньем, Лали заторопилась на улицу. Мама и госпожа Казиньяк ушли вперед: путь предстоял неблизкий, а весь транспорт в этот день останавливал свой ход. Спасибо зачарованным дорожкам – с ними путники не чувствовали усталости. А кто-то сегодня мог прокатиться на мифическом звере, страже Ремесиса, подчиняемом Правителям.
Лали хотела нагнать Роши, но возле него уже выросла высокая и мрачная фигура наставника. Они быстро удалялись прочь, и Лали стало обидно, что ее даже не подождали. Риок, как всегда, был в строгом черном костюме и черепашьем шлеме, без которого Лали не видела его уже давным-давно. Брат как-то обмолвился, что деструкторы рано или поздно теряют привычный человеческий облик, а сильные эмоции могут лишь ускорить процесс.
Сердце Лали сжалось, как птичка в клетке, когда она вспомнила о сестре, погибшей в те ужасные дни императорского правления, и об их с Риоком печальной участи. Вот так любить кого-то и потерять – это ужасно. Лали надеялась, что никогда не испытает подобного. Ее чувства к Роши вызывали тревогу, порой она и сама не понимала почему. Лали тянуло к нему как магнитом, хотя ее одолевали вопросы и сомнения.
– Рита, – выдохнула Лали в сумрак ночи, будто призывая дух сестры. Она хотела увидеться с ней, спросить совета, но в то же время боялась этого.
После недолгого забвения Лали сторонилась всего, что было связано с миром духов, пусть она ничего и не запомнила. Ей казалось, что она прихватила частицу хаоса с собой. Иначе как объяснить эти странные вспышки, трещины, которые иногда появлялись на руках и других участках тела, стоило ей хоть немного выйти из себя или испугаться? Тело приходилось контролировать все время. За десять лет она неплохо натренировалась. Но недостаточно.
Воздух сегодня был влажным и теплым. Стояла середина осени, а весеннюю пору цветения, которую Лали так любила, оставалось дождаться. Настоящих зим в Ремесисе не было, но именно весной распускались самые прекрасные и диковинные цветы, и приходили оглушительные грозы. Осень же считалась временем уюта, ярких праздников и семейного воссоединения. Только почему Лали чувствовала себя как никогда одинокой?
Возле вымощенной розовым булыжником дорожки лениво потягивался тигр, черный в золотистую полоску. Раз сегодня запрещен транспорт, почему бы не домчаться с ветерком на страже? Лали догонит и даже перегонит шествие, а самое главное – не будет одна.
Она присела на корточки перед дремавшим зверем, темно-лиловые юбки рассыпались по сторонам. Тигр приоткрыл один глаз, черный лепесток зрачка сфокусировался на ней и будто бы вспыхнул сотней мелких огоньков. Лали погладила зверя по морде. Стражей она нисколько не боялась – она выросла среди них.
– Не припомню тебя, – задумчиво сказала Лали, склонив голову набок. Каштановые локоны легли ей на плечо, и зверь лениво перевел на них взгляд, будто решал, стоит ли с ними поиграть. После чего громко зевнул, продемонстрировав внушительную пасть. – Хочешь прогуляться со мной?
Зверь податливо встал и позволил Лали взобраться к нему на спину. От шерсти шел приятный аромат благовоний – стражи Ремесиса все же были не псами из подворотни, а священными хранителями земель.
