внутри семьи. Взять хотя бы близняшек, что противоположны друг другу как луна и солнце. Но при этом можно любить друг друга, принимать чужую точку зрения, поддерживать не смотря ни на что! Можно, если хоть кому-то это нужно. Вот только отцу плевать! Те кто не с ним, те против него. И я уже давно заняла свою позицию по другую сторону баррикады.
— Ты рискуешь жизнью!
— Я делаю это множество лет! Справляясь с заморозками, с паводками, с разбойниками! Почему вдруг из всех опасностей, что шли со мной рука об руку столько времени, тебя вдруг обеспокоило именно участие в испытаниях королевской стелы? Быть может дело вовсе не в угрозе моей жизни, а скорее в срыве твоих планов?
Пожалуй, я ожидала чего угодно. Очередной вспышки гнева, крика, даже пощечина была бы куда более логичным и обоснованным действием со стороны отца. Во всяком случае всему этому у меня бы нашлось объяснение… а вот громогласному, истеричному хохоту я не могла найти ни одной причины.
— Моих планов? — мужчина потёр пальцами глаза, словно пытаясь взять себя в руки. А после заговорил тихо, надломленным голосом, полным усталости. — Все они покатились в бездну много лет назад, когда родилась ты, Габриэла. И твоя мать, вместо того, чтобы разделить со мной бесконечное счастье, рыдала над кроваткой.
— О чем ты?
— Как же, мать тебе так и не сказала? Первенец без магии! Такая угроза для великого наследия Норгорас! Ведь если во главе рода не будет стоять отмеченный особым даром ребенок, то завеса между Фаристолем и бездной падет! Наверняка, разрушив весь наш мир! Или что там ещё должно случиться.
— Что за глупости?
— Вот и я такого мнения! Но нет! Ты вылитая мать! Илма и сама была готова умереть за герцогство, за эту тайну, которое оно хранит, за одну только веру в важность Норгорас! Собственно именно это и случилось. Когда она продолжала настаивать на детях, не смотря на болезнь и слабость, надеясь, что у следующего дитя обязательно проявится особый дар.
— Ты врешь!
— Нет, это она врала мне! Обещала семью, дом, а что я получил? Лишь проклятую приставку ша, да статус молодого вдовца! Илма была дорога мне. Вот только ей был важнее Норгорас! Ради него она предпочла умереть. А сейчас тоже самое делаешь и ты!
— А что делаете вы? — строгий рычащий голос, перебил отца, заставив нас наконец обратить внимание, что в комнате мы уже не одни. Знать бы только как давно?
— Молодой человек, — грубо бросил папенька, а я с трудом сдержала нервный смешок. Никогда папенька ещё так не ошибался всего лишь в двух словах. — Ваше рвение к службе похвально, но сейчас я попросил бы вас, выйти.
— Ваши просьбы меня совершенно не интересуют, — отчеканил Райн и перевел на меня вопрошающий взгляд. Как будто и без этого не было ясно, что демон имел в виду.
— Мы…
— Закончили, — перебила я отца, — утро выдалось сложным, а мне ещё стоит подготовиться к утренней трапезе. И обдумать все, что вы сказали.
— Значит, ты не собираешься…
— Умирать? — хмыкнула в ответ. Вот только шутки нахмурившийся Ултан ша Норгорас не оценил. — Нет, вам не стоит переживать.
— Но испытания королевской стелы…
— Не отменить! — интересно, мужчина правда не понимает, что разговор окончен или просто талантливо делает вид? — Ибо камень принял мои притязания.
— Как же ты собралась их проходить без…
— Вашего ведома? — конечно, отец имел в виду не это, но оставим пока в наших отношениях с Райнхардом некоторую загадочность. Это утро не обязано вмещать в себя все тяжелые разговоры сразу. — Так же как и справлялась со всеми предыдущими бедами. Хорошо подготовившись, тщательно изучив все аспекты проблемы и главное, заручившись поддержкой близких.
Как же трудно. Это все оказалось даже сложнее, чем я представляла. Потому что готовится к гневу и презрению, а получить искреннюю тревогу и ошеломляющие секреты — выбивает из колеи, знаете ли.
Я не могу изменить свое мировосприятие, но и отец не обязан перекраивать свое. Так, может, нам все-таки удасться найти соприкосновения в наших таких разных взглядах на жизнь? Особенно, когда обнажились истинное и потаенное?
— Папа, — подошла к мужчине и заглянула ему в глаза. Конечно, об объятьях или даже поддерживающих касаниях рук речи не идет. Но быть может, мы хотя бы взглядом сможем протянуть мостик понимания в пропасти наших отношений? — У меня все получится, если, конечно, вы будете верить в меня.
— Мне больше ничего не остаётся, — тяжело вздохнул он, — подумай, о том, что я сказал. Ты не обязана рисковать собой. И раз уж у нас с Илмой получились такие дети, то, быть может, на то воля Богов.
Отец не стал дожидаться ответа и стремительно покинул гостиную. Оставив меня в растрепанных чувствах, призрачных надеждах и с новыми страхами.
Дар Норгорас? Помогающий поддерживать завесу? Без которой нарушится баланс между Фаристолем и бездной? Звучит глупо, даже абсурдно! Но почему же тогда этот факт объясняет так много…
Странные фразы мамы, почему род первых аристократов получил во владение такие отдаленные земли, даже сам факт появления близняшек на свет! По всему выходит, что не только старшая дочь оказалась дефектной. Мы все оказались недостойными.
Знать бы только чего? Что за сила? Какая ответвенность? Скорее всего, следуя законам равновесия, какой-то магический якорь для поддержания завесы и передающийся из поколения в поколение. А вот в нашем не проявившийся. Интересно, чем это черевато? Хотя с учетом длительности жизни демонов и того, сколько стоит завеса, несколько десятков лет едва ли подорвут баланс существования планов.
Так что стоит подумать о более насущных проблемах. Для решения мировых есть правители. Они не больно интересуются моими делами, вот и я не буду лезть в их. Своих более чем достаточно…
— Как ты? Все хорошо? — руки демона нагло обхватили меня за талию и прижали к горячему телу.
— Теперь лучше, — бессовестно откинула голову на мужскую грудь.
— Отец тебя чем то обидел? — высший хоть и шептал прямо в ушко, рычащие нотки в тембре от меня не укрылись. И пока тело радовалось обжигающей близости с неприкрытым беспокойством, остатки разума ликовали, что демон скорее всего застал лишь конец разговора.
— Скорее удивил, — пробормотала я, нежась в объятьях. Мне нужна буквально ещё секундочка. Может пару.
— Что он тебе сказал? — напрягся мужчина. И пусть мотивы высшего связаны не со здравым смыслом, последовать его примеру и прийти в себя не мешало бы.
— Тайну нашего рода, — как можно беспечнее бросила я и развернулась. Вот только окаменевшего
