тебя обратно.
Я едва не пытаюсь отказаться. Сегодня Люк какой-то странный. Я с трудом узнаю в нем прежнего друга.
Но он устал. Я верю, когда он говорит о ночном кошмаре, воплотившем в себе события сегодняшнего дня. Кажется, в последние дни половина посетителей лавки не может уснуть от беспокойства. Люк ведет себя необдуманно, поскольку в самом деле верит, что жить нам осталось недолго.
Парень провожает меня до лавки и в дверях еще раз целует. И вновь внутри пустота. Но я изо всех сил цепляюсь за привычные чувства к нему, за мечту о нас.
– Если передумаешь, – шепчет он, – лодка готова. Поехали со мной, пожалуйста.
– Люк, я…
Но я не успеваю закончить. Люк разворачивается и уходит. Я вижу, как он быстро шагает вниз по улице. И даже не оглядывается. Тяжело вздохнув, я захожу внутрь.
Когда солнце встает над горизонтом, я начинаю дневной обход. Эльфы прибудут лишь в сумерках. В корзинке позвякивают склянки с зельями, половина которых еще даже не остыла. В голове – длинный список пациентов, но этим утром я зайду лишь к половине. К тем, кто слишком слаб, болен или ранен и не сможет позже прийти на собрание.
Остальные лекарства я отдам, когда получатели весьма кстати соберутся в одном месте. Надеюсь, я успею к тому времени закончить еще несколько отваров.
Первым в списке Дуглас, рыбак, который поранился острогой во время рыбной ловли. Он уже пару недель не встает с постели. Обычно такая рана заживала от простого омовения в водах реки Грань. Но сейчас она до сих пор красная, воспаленная и сочится гноем. Сегодня у Дугласа снова жар.
После – Кэл, дочь которого этой зимой подхватила простуду. Болезнь никак не проходит. Затем Амелия. Ее мучают боли при ежемесячных кровотечениях, на этот раз – особенно сильные. И Дэн, городской плотник, у которого, кажется, нет сил подняться с постели и взяться за работу.
Я без остановки хожу от двери к двери, осматриваю больных, убеждаюсь, что у них есть все необходимое. Ну или, по крайней мере, лучшее, что я могу предложить. Хотя этого мало. Каждый следующий выглядит хуже предыдущего, как будто хвори цепляются за них, откровенно насмехаясь над моими усилиями.
Я стала травницей, чтобы помогать людям. Но за год, проведенный в Кэптоне после окончания учебы в академии, все стало только хуже. Люди твердят, что я хорошо справляюсь, а все проблемы оттого, что нет Людской королевы. Но я часто задаюсь вопросом, не могу ли сделать нечто большее.
Завершает мой утренний список любезный мистер Эббот. К счастью, с ним все в порядке. Сомневаюсь, что иначе смогла бы остаться спокойной.
– Входи, входи. – Он машет обветренной, чуть дрожащей рукой, приглашая меня внутрь.
– Сегодня, мистер Эббот, остаться не получится. Но я принесла чай. Вы сможете заварить…
– Я уже поставил чайник. – Он шаркает в кухню. – Когда чай завариваю я, на вкус он совсем другой.
– Сомневаюсь. – И все же ставлю почти пустую корзину на стол в кухне.
– И действует он хуже, – по обыкновению настаивает он.
– Думаю, вам просто нравится компания, – улыбаюсь я и принимаюсь за работу, а он устраивается на стуле возле стола.
– Можно ли винить старика?
– Нет.
Мистер Эббот не первый говорит мне об этом. Даже когда я продаю все нужные травы и подробно объясняю, что нужно сделать, отвары, мази и припарки не удаются вовсе или получаются другими. Вероятно, все дело в эльфийском чайнике. По словам Хранителей, в вещах, созданных с помощью дикой магии, живет ее частица. Если это правда, то, может, часть моих способностей исходит от подаренного Люком ожерелья.
Но мне это не важно. Я просто рада, что могу приносить пользу. Если чтоб отвар подействовал, его должна заварить я, так тому и быть. Еще и поэтому мне стоит остаться в Кэптоне.
– В городе сегодня людно. – Мистер Эббот смотрит в большое окно в передней стороне дома. Он живет возле доков, недалеко от огромной площади, где проходят городские собрания.
– Эльфы на подходе, – напоминаю я.
– О, верно.
– Вам лучше остаться дома. Зачем вам лишние волнения, – советую я.
– Ну, если так велит целитель, то останусь. – На миг он хмурится, а после подносит протянутую мной кружку к губам. Кажется, он что-то вспоминает, нечто давнее. – Они ведь заберут еще одну девушку?
– К сожалению. – Я провожу пальцем по верхнему краю своей кружки. В памяти всплывает разговор за завтраком. – Хотя ни у кого из женщин в Кэптоне нет способностей к магии.
– Обычно Хранители внимательны к любым знакам.
Когда мне исполнилось пятнадцать, Люк целых три года наблюдал за мной. Если я приезжала в Кэптон, он глаз с меня не спускал наряду с родителями. Люк даже несколько раз навещал меня в Лэнтоне.
Однажды мама заподозрила, что мои способности травницы связаны с магией. Но Люк заверил ее, что меня просто хорошо обучили в академии.
– Они ищут до сих пор. – Я делаю глоток. – Но пока не нашли девушку, пригодную на роль Людской королевы.
Он вздыхает.
– Все это оставляет лишь незаживающие раны.
– Вы о чем? – О договоре, полагаю. Но ошибаюсь.
– Из-за эльфов потерять семью. Они забирают чью-то дочь и сестру. Навсегда.
– Людская королева каждый год в середине лета может возвращаться в Кэптон, – зачем-то напоминаю я. Он ведь живет в этом городе гораздо дольше меня. Мистеру Эбботу уже стукнуло сто двадцать.
– Женщины меняются и уже не бывают прежними. Элис изменилась.
Элис… Так звали последнюю Людскую королеву. Вряд ли это просто совпадение.
– Кто такая Элис?
Он бросает на меня взгляд молочно-белых глаз.
– Моя сестра. И прежде чем ты спросишь, да, это она.
– Ваша сестра – последняя Людская королева? – все же спрашиваю я. Он кивает. И как я этого не знала? Почему такому не учили и даже не упоминали? Мистер Эббот уже год через день ходит в мою лавку. Я готовила ему припарки и зелья задолго до учебы в академии. – Я и понятия не имела, – признаюсь я, чувствуя себя немного виноватой.
– Ты скоро поймешь, что имя избранницы недолго остается темой людских пересудов. Когда девушка уезжает, люди быстро забывают, что когда-то та была частью города. Для всех она становится лишь «Людской королевой», не более того.
Я вздрагиваю. О Людских королевах мы узнаем в начальной школе. И даже прежде. Все жители Кэптона знают эти истории. Уход королевы – обряд посвящения для целого поколения. И лишь после разговора с мистером Эбботом, когда последняя Людская королева для меня превратилась в нечто
