медленно перевел взгляд на меня, потом — на конверт, — потом снова — на меня. Как у ведьмы в предыдущей комнате на его лице медленно отразилось понимание. А затем и вовсе лицо ректора посветлело, и он выдал:
— Какая хорошенькая!
И произнес он это не с каким-то пошлым контекстом, нет. Это было восклицание, полное умиления. Так говорят о младенцах или котятах. Но не о студентках выпускного курса!
— Меня зовут Аннабель Ахшар, и я приехала по обмену в соответствии с решением…
— Да-да, — отмахнулся ректор и кивнул на гостевое кресло. — Располагайся. Как добралась? Уже заселилась?
— Эээ… — растерянно протянула я. — Добралась хорошо. Еще не заселилась.
— Ну это ты зря, коменданты у нас с норовом, перерабатывать не любят после шести не любят, — добродушно сообщил ректор, пальцем подманив конверт с моими бумагами к себе.
Я скосила глаза на настенные часы, которые показывали полседьмого. Очень хотелось задать очевидный вопрос, но почему-то мне показалось, что именно этого от меня и ждет ректор. А я не была уверена, что хочу оправдывать ожидания человека, решившего со мной посюсюкаться.
— Так-так-так, что тут о тебе пишет мой мно-го-у-ва-жа-е-мый визави? — проговорил ректор Холл, вспарывая бумагу конверта.
О содержимом послания я знала: внутри был мой табель с идеальной успеваемостью и письмо, полное такой приторной вежливости, что хотелось глотнуть лимонного сока после прочтения. Вообще-то совать нос в запечатанные конверты — дурное дело. Но я-то совала пока конверт еще был не запечатан… и не сама, а с помощью коробки ректорской секретарши и коробки пирожных, приложенный к ней.
— Ты посмотри, неужто старый сыч прислал нам такое сокровище! — ректор поцокал языком, рассматривая, буквально любуясь моим табелем. — Знаешь, Анни, я в жизни не видел таких идеальных табелей у своих бестолковых студентов. И мне даже немного жаль, что тебя отправили к нам, потому как влиться в учебу, конечно же, нормально не получится. Все ж таки, как не крути, а ты — магесса, у вас одна магия — магия цифр…
Я почувствовала легкое раздражение. Ведьмаки считали нас бездушными счетами, а мы их — малограмотными дикарями. Ни то, ни другое не отражала сути, но противостояние передавалась от поколения к поколению и кроме указа императора я не знала ни одной причины, почему это все должно было измениться.
— Вот что! — ректор вдруг весь подобрался, словно ему в голову пришла гениальная идея. — Ты не переживай за табель. Я предупрежу преподавателей, и они без проблем поставят тебе красивые оценочки.
— Эээ… — растерянно протянула я.
— Чтобы не портить твой прекрасный табель! — пояснил ректор.
Выглядел он просто сама душка. Эдакий добрый дядюшка, заявившейся с мешком конфет для любимой племянницы. И это мне не понравилось.
— Я сама вполне способна получить отличные оценки, — проговорила сухо.
— Мда? — мужчина удивился. — Ну так это хорошо. На каком факультете ты, говоришь, училась?
— Факультет общей магии, кафедра Теоретической магии, — все также гордо ответила я, хотя рядом с настоящим боевым ведьмаком почему-то уже такой гордости за свое образование не испытывала.
— Ну так это же еще лучше! — радостно воскликнул ректор Холл, повергнув меня в полную растерянность. — Я и не думал, что мой визави окажется таким дальновидным стари… эээ старцем!
Я сделала вид, что не услышала оговорки, а ректор сделал вид, что не оговаривался.
— Иди, получи у Марси все необходимые бумажки и…
Мужчина встал, и мне пришлось встать следом. Он протянул мне огромную, шершавую, мозолистую ладонь, которая каждый день долгие годы держала и до сих пор держит меч, и, широко улыбнувшись, сказал:
— И добро пожаловать в нашу лучшую Школу ведьмовства!
Улыбка не дошла до глаз мужчины. Но я с достоинством ответила на рукопожатие, чувствуя, что Магистериум, кажется отправил меня на закланье в это богами забытое место.
Но тут был еще такой вопрос: Ковен не хотел налаживать связи? Или Магистериум? В любом случае, император никого не пощадит, когда, когда, а не если, узнает о халтуре. А я не хочу потом оправдываться за формальное выполнение указаний.
Марси — так звали секретаршу ректора — дала мне несколько бумаг. Бланк на заселение, бланк на то, бланк на се. И лишь выйдя из ректората я долистала до самой важной бумажки — копии приказа о зачислении.
Зачислении на боевой факультет?!
Некоторое время я тупо пялилась в бумажку, не решаясь выбрать: вернуться поскандалить или принять вызов и пойти заселяться. С одной стороны, я же теоретик, о чем мне теоретизировать на боевом факультете? Банальная, безвкусная провокация! Отвратительно формальный подход к выполнению имперского указа.
С другой стороны, ну вот поскандалю я, а дальше? Вряд ли ректор извинится и провернет фарш обратно. Только отношения испорчу с сомнительным результатом: ведь не факт, что после этого меня не выкинут на преддипломную практику куда-нибудь подальше от безопасной цивилизации. Слышала, ведьмы и ведьмаки проходят все практики на границах аномалий магических зон. Жутко опасные места!
Поразмыслив, я решила, что поругаться всегда успею, а из учебы на боевом факультете наверняка тоже смогу извлечь пользу. В конце концов, это будут юные ведьмаки в естественной среде обитания!
К тому моменту, как я закончился гипнотизировать бумажку и приняла решение, в зоне видимости мелькнула какая-то меховая грязная тряпка. Присмотревшись получше, я поняла, что это Лисец, сбежавший буквально перед входом в ректорат.
— Тебе здесь не нравится, — констатировала я.
Лисец хмыкнул, как если бы ответил «тебе тоже».
— Ты знаешь, где комендант общежития? — вдруг спросила я животинку, поняв, что хоть и представляю общий план территории школы, но расположение комнат на нем не указано.
Фамильяр медленно кивнул, не совсем понимая, что я от него хочу.
— Веди меня! — скомандовала я.
На что немытый пушной зверь лишь высокомерно фыркнул.
— Пожааааааалуйста, — добавила я, сложив руки в умоляющем жесте.
Лисец вздохнул и засеменил по дорожке, смешно виляя замызганным хвостом.
Вопреки моему ожиданию, на этот раз никто на меня не пялился. Честно говоря, всем вообще было настолько демонстративно безразлично и на меня в компании Лисца, и на мой багаж, который эти горе-атлеты поставили четко напротив входа, и который снующие туда-сюда студентки обтекали, как вода камень. Это немного настораживало, но спросить было не у кого.
Лисец довел меня до красивых дверей в центре здания, возвышающихся над уровнем земли на целых четыре ступеньки, кивнул в духе «Ну, а дальше ты сама», и снова куда-то испарился, стоило мне на что-то отвлечься.
Я покосилась на багаж, но решила сделать пробный заход налегке, а потому четыре
