с раскрытыми дверями. Попутно раскланялись с несколькими семейными парами, спешившими в том же самом направлении.
Зашли. Встали возле одной из колонн. Несколько мгновений постояли вместе. Затем отец ещё раз напомнил мне о соблюдении правил приличия и этикета и отправился побеседовать с кем-то из знакомых. Вскоре отошла и мать. Я стояла одиноким столбом, надеялась, что до официального мероприятия меня никто не тронет, и просчитывала в голове все возможные варианты дальнейшего развития событий.
Надо сказать, я задумалась, уплыла мыслями далеко, очень далеко. И потому не услышала и не увидела миловидной юной брюнетки с синими глазами, в пышном голубом платье, целенаправленно подошедшей ко мне.
— Ну здравствуй, как ты там говорилa? Именинница, — насмешливо проговорила она.
— Именинница на именинах, — на автомате поправила я ее. — Я — дебютантка. — И только потом всмотрелась в знакомое лицо.
И хмыкнула, весело и недоверчиво.
— То есть это был не сон? Ты и правда существуешь?
— Стукну, — тем же тоном произнесла брюнетка. — Как тогда ты меня.
Нет, ну я должна же была спросить! И не надо сразу угрожать!
Летти, просто Летти, именно так представилась мне брюнетка при нашей первой встрече. Α увиделись мы, как ни странно это прозвучит, во сне.
Я ложилась спать в первую свою ночь в этом мире в весьма подавленном настроении. Агнесса всегда упорно твердила мне, что мои родители погибли в авиакатастрофе через год после моего рождения — летели в отпуск и не долетели, как говорится. И у меня не было ни малейших оснований ей не верить. Правда, после их смерти не осталось ни фотографий, ни документов, вообще ничего. Но Агнесса объясняла это спешкой при переезде в другой город. Мол, получив известие о смерти сестры и ее мужа, Агнесса собрала только чемодан с одеждой и бросилась к годовалой мне, находившейся временно у дальней родственницы отца.
Я верила. Верила всему, что мне рассказывала Агнесса. И потому встреча с родителями весьма сильно выбила меня из колеи. И после переноса в новый для меня мир я легла спать, желая избавиться от мыслей о будущем и гаданий о прошлом.
Заснула и очутилась в странной розовoй комнате. Кровать, стол, кресла, занавески на окнах — все было розовым. Словно домик для куклы, а не для живого человека.
И пoсередине комнаты, прямо на ковре, тоже розовом, сидело нечто косматое и рычащее. Это потом уже я поняла, что передо мной девушка, завернутая в шерстяное одеяло. Но тогда я видела перед собой чудище. А с чудищем как борются, особенно в детских сказках? Правильно, скалкой или сковородкой лупасят.
У меня в руках, там, во сне, очутилась скалка. Ну я и… Ударила, в общем. Хорошо, что удар смягчило толстое одеяло. Да и пришелся он не по голове, а по плечу.
Чудовище вскрикнуло:
— Ай! Больно!
И уже мне:
— Ты кто такая? Чего дерешься? Вломилась и дерется!
Вот тогда-то до меня и дошло, что косматое чудовище — некто в одеяле.
— Прости, — покаянно произнесла я. — Я обычно в кошмарах поспокойней себя веду.
— Это кто тут еще кошмар! — вскинулось нечто.
И поднялось. Одеяло упало на пол. Из-под него появилась молоденькая красотка в розовом платье.
— Ты, — ухмыльнулась я, уже начиная осознавать, что в магическом мире и кошмары дурацкие. — Розовый кошмарик. А вообще, красивое платье.
— Ненавижу, — отрезала красотка. — Все ненавижу! И платье, и қомнату эту! И жизнь свою! Вот почему этому козлу можно на охоту, а мне нет⁈ Γде справедливость⁈
Я пожала плечами. Справедливость… Придумала же… Нет ее, той справедливости, ни в одном из миров. И не было никогда.
Мы разговорились. Проболтали всю ночь. И следующую. И потом. В общем, по ночам, во сне, мы общались. Благодаря Летти я узнала об этом мире в десятки раз больше, чем из книг. Родне я, понятное дело, ничего не сообщала. Не поверят — сошлют в дом скорби, аналог земной психушки. Поверят — могут запретить общаться. С них станется.
К моему удивлению, Летти была не только умной девушкой, но и довольно образованной. Но, в отличие от меня, объяснялось это завещанием, по которому ее властная бабка-ведьма оставляла своему внуку, отцу Летти, все свое довольно богатое наследство только в том случае, если он выучит всех своих детей, одинаково, без привязки к полу. Ну а магия за этим проследит.
И отцу Летти, очень сильно желавшему заполучить наследство, не оставалось ничего другого, как скрипеть зубами от злости, но давать одинаковое образование троим сыновьям и одной дочери.
И теперь, по ночам, Летти рассказывала мне об этом мире, а я ей — о Земле. Причем я была уверена, что это все — сон, просто сон. Ну мало ли, что может произойти в новом мире. Вдруг мой мозг таким образом защищался от реальности, с помощью выдуманной подруги. Так что я рассказывала все, что знала, не фильтруя ничего.
И сейчас, на вечере в мою честь, очень сильно удивилась, увидев перед собой тот самый «розовый кошмарик», только одетый в голубое платье.
— Да если хочешь, можешь и стукнуть, — щедро предложила я. — Только тебя местные не поймут. Такая красивая девушка, и вдруг дерется.
— А они от меня ничего хорошего уже не ждут, — доверительным тоном сообщила Летти.
Угу. Я бы тоже ничего хорошего не ждала от той, кто способен со злости щелчком пальцев поджечь отцовскую конюшню. Без лошадей, правда. Но сам факт.
— Вот даже не сомневалась, — фыркнула я. — Кстати… Ты мне так и не представилась. Ни разу. Все Летти да Летти. Α полное имя как?
В ответ — мученический вздох.
— Ее высочество, принцесса Виолетта.
Ой. Упс. И прочие междометия. Это что, я подняла руку, хоть и во сне, на лицо императорской крови? Какое наказание за подобное полагается? Смертная казнь сразу или все же сначала пытки?
— Светка, я тебя точнo стукну, — пригрозила между тем Летти. — Только попробуй гадость сказать.
— Меня отец убьет, когда узнает…
— Ты доживи сначала. А то первой тебя убью я.
Я посмотрела на напряжение в глазах Летти и поняла, что она боится. Боится, что ее титул оттолкнет меня от нее.
— Вот вы все горазды угрожать бедной попаданке, — проворчала я шутливо, — один замуж постоянно выдает.
