Я фыркнула.
— Ну конечно.
Я не собиралась прыгать в постель к тому, кто считал, что я не достойна дышать одним воздухом с его сыном.
— Козел.
Вот, теперь мне немного лучше.
Так почему же я не уходила, а стояла на горке и смотрела на лачугу, наблюдая за тенью, которая мелькала за окном? Я помнила все, что случилось там между нами.
Глянула на двор — и там тоже, уж не говоря о других местах.
Вырвавшийся вздох показался жалким. Я гордо выпрямилась и заставила себя отвернуться.
И не то чтобы я его любила. Я его хотела и заполучила. На этом все.
Тогда почему такое чувство, будто я похоронила лучшего друга?
«Потому что так и было. Просто ты забыла о нем, пока трахалась с незнакомцем».
— Просто замечательно, — пробормотала я. — С такой совестью и врагов не надо.
Хотя совесть была права. Я позволила себе увлечься рельефными мышцами, накачанным прессом и первоклассным членом.
Я продолжала идти, ведя внутренний диалог сама с собой, и умудрилась сделать круг. Болото очень коварное: какой-то участок мог показаться похожим или, наоборот, совершенно другим в зависимости от времени суток, положения солнца и наклона теней.
По дороге я чуть не свалилась в рукав реки, который даже без покачивающихся в центре аллигаторов все равно был бы слишком широк, чтобы переплывать его без катера. Один гад плеснулся у кромки воды и выполз на берег. Я похлопала по карману, с облегчением убедившись, что гри-гри на месте. Вытащив мешочек, покатала его в руке, ожидая как прилива храбрости, так и какого-то волшебства. И когда аллигатор внезапно развернулся и бесшумно скользнул в воду, сердце вернулось к нормальному ритму. Так странно…
Вернувшись на знакомую тропинку, я глянула на небо и ускорила шаг — солнце садилось быстро.
Сзади послышался шелест, потом шаги — за мной кто-то шел, причем явно не на двух ногах.
Я не стала оборачиваться. Сколько раз в фильмах ужасов глупая героиня пыталась разглядеть, кто же там ее преследует, а потом спотыкалась, падала на колени, и зрители получали рык, крик и кровь. Вроде как она слишком глупа, чтобы жить, поэтому умирает.
Но я не такая. Услышав негромкий топот, я побежала. Я думала, что мой крик долетит до особняка — не то чтобы было кого звать на помощь, — но ошибалась.
Минуты шли, а я все еще плутала в высокой траве, и заросшего двора видно не было. Как же я жалела, что побежала! Стоило смело встретиться лицом к лицу с преследователем, а не превращаться в добычу. Хотя, наверное, я выступала в этой роли с момента появления огненного ириса на моей кровати.
Что-то врезалось между лопаток, и я упала. Сильно так упала. Основной удар пришелся на руки, но лбом я тоже приложилась так, что искры из глаз посыпались. То, что меня сбило, просто пробежалось по моей спине и помчалось дальше.
Точно не человек — слишком много конечностей.
Я подняла голову и заметила исчезающий в листве кончик хвоста. Со стоном перекатившись на спину, уставилась в ночное небо, где восходила полная луна. Почему же появился лу-гару?
Что-то тут не так. Или по крайней мере не соответствует легенде. Однако и по легенде, и по словам миссис Фавро, волки порождали волков. Это объясняло вой, который я слышала по ночам.
Я подумала о Чарли, миссис Бизли и других без вести пропавших, а также о телах, которые так и не нашли.
Может, волки в Новом Орлеане вправду не водились, но если говорить об оборотнях, они тут, вероятно, кишмя кишат.
Я с трудом поднялась на ноги, радуясь тому, что жива, пусть и пострадала. При падении ружье-транквилизатор отлетело в заросли, и я, охнув, нагнулась, чтобы его поднять.
Мари Фавро единственная, кто хоть как-то помог в разгадке этой тайны. Ну, Ариана Бизли тоже была полезной, но она умерла. Уже дважды.
Если я таки вернусь в особняк, то позвоню миссис Фавро и спрошу, что еще ей известно.
Я шла по тропинке дальше, иногда переходя на легкий бег, когда услышала, как вой волка с востока подхватили на западе. Потом зазвучал целый хор, от чего волоски на руках и шее встали дыбом.
Клянусь, как только вой затих, с нескольких сторон зашелестела трава — ко мне кто-то приближался.
Я попыталась не бежать, но это было тяжело. Хотелось оказаться в особняке, в помещении, и прямо сейчас. Ну почему мне там не сиделось?
Казалось, прошли часы, прежде чем за увитыми испанским мхом кипарисами показался фамильный дом Рюэллей. Я застыла в нерешительности на краю болота, прикидывая, сколько же тварей поджидает меня на открытой местности, стоит только выйти из-за деревьев.
Снова раздался вой — уже намного дальше, — и я вышла во двор. На меня никто не напал.
Открыв багажник машины, я достала пистолет Адама, вошла в дом и закрыла дверь, даже не побеспокоившись запереть ее на замок — все равно окна разбиты.
Здесь я уж точно сегодня спать не буду, но сначала надо бы заняться насущными делами. Я позвонила в справочную, и через пару минут во Французском квартале подняли трубку.
— Алло?
Я узнала голос Анны и собиралась повесить трубку, но одернула себя: не время для ребячества.
— Здравствуйте, Мари дома?
На том конце провода воцарилась тишина. Мне это не понравилось.
— Кто это?
— Диана Мэлоун. Я заходила к вам позавчера.
— Мама умерла, — заявила Анна.
Я сильнее сжала трубку.
— От чего?
— Возраст. Сердечный приступ.
Я нахмурилась.
— Разве у Арианы был не он же?
— Это не то же самое.
— Правда? А в чем разница?
— На маму не нападали. Она просто… умерла.
— Где?
Прежде меня не особо заботило, что люди дохли как мухи, стоило мне только с ними поговорить.
— В саду. Ей нравилось сидеть на улице и смотреть на звезды.
Уверена, что и на луну тоже.
— Не было никаких следов укуса?
— Она уже на небесах, — неодобрительно вздохнула Анна. — Разве нельзя оставить ее в покое?
— Надеюсь, она покоится с миром. А вы напихали волчьего аконита ей в рот и нарисовали пентаграмму на груди? Или, может, выстрелили в нее серебром — чтобы уж наверняка?
Я вздрогнула, когда Анна с такой силой швырнула трубку на телефон, что у меня аж в ушах зазвенело. Что ж, понимаю.
Меня встревожила смерть Мари. Скорее всего, сердце не выдержало. С другой стороны, нападение оборотня могло бы этому поспособствовать.
Да уж, при таком количестве смертей вокруг меня скоро прозовут Тифозной Дианой. Хотелось позвонить Кассандре и убедиться, что она не планирует сидеть на улице и любоваться на луну. А также спросить, есть ли у нее серебряные украшения — пусть сама что-то наденет и мне оставит.
