Осеннего листопада мы так и не дождались: сперва зачастили дожди, а в одно прекрасное утро, выглянув в окно, я не узнала наш выгоревший край — таким белым и безупречно чистым он был. Пушистые снежинки кружились в воздухе и падали, укрывая уродливые проплешины на земле, легким пухом оседали на ветвях и крышах.
Снегопад оказался лучшей новостью за несколько недель, которые пролетели с памятного визита принца, и после лекций адепты не спешили уходить с улицы, забавляясь и забыв про учебу. Снега выпало сразу столько, что мы с Лессом и его сокурсниками выстроили целую снежную крепость, а потом отчаянно защищали ее от Яра и его приятелей. На наше веселье набежали и другие желающие, и вскоре на площадке для тиджа возилось около пятидесяти адептов с разных курсов.
Мне надолго запомнился этот счастливый день. Мы беззаботно валялись в снегу, не опасаясь простуды — воздушники несколько раз сушили одежду на участниках боев. Штурм главного бастиона начался сразу после ужина, и во всеобщей свалке трудно было разобрать, кто защищает крепость, а кто стремится ее захватить.
Устав бросаться снежками, я спряталась за одной из стен крепости, чтобы перевести дух. Но вдруг кто-то выскочил на меня из-за угла и повалил на снег. На секунду меня вжало спиной в ледяную поверхность, а сверху придавило тяжелым телом. Затем мир стремительно перевернулся и, оказалось, что я лежу на Иярете Тореддо, а нахальная физиономия оборотня находится в паре сантиметров от моего лица. Не дав мне опомниться или возмутиться, он немедленно воспользовался положением, приподнялся и прильнул к моим губам.
Мой первый поцелуй. Он оказался довольно приятным, а губы Яра — мягкими и теплыми. Ласковыми. Рациональная часть меня никуда не делась, и я немедленно отметила, что это совсем не противно (мне известно, что бывают и отвратительные поцелуи, ведь приятельницы любили обсуждать, кто из парней как целуется). Но, признаюсь, я ждала чего-то большего. По отзывам подруг, это должен быть полет, чистый восторг. Ничего подобного я не ощутила. А хотелось. Может, это приходит не сразу? И я не вырывалась и зачарованно позволяла себя целовать, однако в чувство меня быстро привел верный Билли.
‘Отпусти ее, зарово отродье! Думаешь, если я не могу оттолкнуть тебя, то у меня других средств не найдется?’ — пропищало возмущенное в головах у обоих. Тут же прямо из-под снега вылез зеленый росток лианы и живо обвился вокруг шеи оборотня, безжалостно сдавливая ее.
Поцелуй мгновенно прервался, и я вскочила на ноги. Яр захрипел и схватился за жгут лианы, пытаясь отодрать ее от своей шеи, но фамильяр держал крепко и еще противно хихикал.
— Отпусти немедленно, Билли! — потребовала я. Задушит ведь, а мне оборотень — друг. Я не собираюсь терять его из-за крошечного поцелуя. Поймала себя на том, что нисколько не сержусь на Яра — он бы не был альфой, если бы не попытался.
Лиана еще немного поглумилась над поверженным перевертышем, но, наконец, мой страж позволил ему подняться. Парень был весь красным после схватки, из ссадины, которую оставил жестокий захват Билли, текла кровь. Иярет зачерпнул снега и прижал к горлу для облегчения боли.
— Прости, Яр, — промямлила я при виде покрасневшего снега. Чувствовала себя при этом крайне глупо: почему предосудительно ведет себя он, а извиняться мне? Но Яр пострадал из-за излишне щепетильного в вопросах морали фамильяра, а, следовательно, часть моей вины тут все-таки есть. И мне оставалось только неловко топтаться рядом и подавать порции свежего снега для раны.
— Ничего, — он посмотрел на меня каким-то странным диковатым взглядом. Горящие зеленым огнем глаза добавили жути. — Только жаль, что я не влюбился в девушку попроще, чем ты, Миа. Без заморочек в виде бдительного драконьего стража.
‘Иди и влюбляйся в другую, знаешь же: с Мией тебе ничего не светит!’ — немедленно отреагировал Билли.
А я не знала, что отвечать. Просто стояла и краснела. Надо же, он сказал: влюбился! Это как-то неожиданно и некстати. Но волнующе, чего уж отрицать! Первое признание в любви, которое я получила. Да, я знала, что нравлюсь оборотню, но он сказал — влюбился! Это же серьезно. Или нет? И как он так умудрился? Ведь хорошо знает, что это ни к чему не приведет.
— Эй, Миа, Яр! Вы в игре? — послышалось откуда-то справа.
Да, мы были в игре…
***
Но на этом сюрпризы необычного дня не закончились. Мы разошлись по комнатам, когда совсем стемнело, и даже голубоватый отсвет, который давал снег, уже не мог разогнать мрак на площадке. Веселые и возбужденные, мы с Анджиной ввалились в нашу комнату и удивленно застыли: возле моей кровати стоял огромный красный чемодан.
— Не поняла! — возмутилась соседка. — Кого это еще к нам подселяют? И главное — куда? Кроватей-то всего две!
Да, и похоже, этот кто-то метит на мое место.
Я нерешительно приблизилась и медленно обошла таинственный чемодан кругом. Шикарный и явно дорогой, не то что мой старенький инвалид с разбитой крышкой. Чемодан был высокий — почти мне по пояс, явно новый: замочки так и сверкали, на гладкой коже ни пятнышка грязи.
Но кто оставил здесь это чудо?
В комнату заглянула Элла с целительского — та самая худощавая брюнетка, что в первый день презрительно отозвалась о моем плаще.
— Дарн, где ты шляешься? — Она кивнула на чемодан: — Это тебе еще днем принесли с проходной.
— Кто? — мы с Анджи оторвали взгляды от удивительной находки и повернулись к старшекурснице.
— А я знаю? Какой-то господин.
— Даже записки не было? — я ждала объяснений, но соседка лишь руками развела и убежала.
Ну а мы остались наедине с загадкой.
Мне и вдруг такой чемодан! Ворох вопросов роился в голове — кто, откуда, зачем, и что я за это должна… А ответов ждать не от кого, похоже.
— Что ж! Считай, тебе повезло. Хотя, открой: может, записка внутри? — предположила Анджина.
О, а это мысль!
— Но как его открыть? Здесь же замки, — даже прикасаться к такой роскоши казалось святотатством. А может, защита стоит — еще ударит молнией!
— Смотри, здесь сбоку что-то привязано, — Анджи подцепила ногтем бирку, на которой красовалось мое имя.
Да, ошибки точно нет — чемодан предназначен мне. Но кто отправитель? И что, во имя Светлых богинь, все это значит?
Неужели у мачехи проснулась совесть, и она решила снабдить меня теплыми вещами? Но вспоминая скаредность и вечно недовольное лицо сьерры Доретт, я засомневалась: она вполне могла догадаться, что у меня почти нет теплых вещей, но передавать их в столь роскошном чемодане, с каким и принцессе путешествовать не зазорно? Нет, что за чушь лезет в голову, это точно не от герцогини Оленрадэ! Стоит только вспомнить, с какими платьями она меня сюда отправила. А отцу вообще начхать, как я выгляжу. Он никогда не обращает внимания на мою одежду — я раздражаю его одним своим существованием.
— Открывай, чего тянешь? — возмутилась соседка, ей явно не терпелось узнать, что же внутри. Как и мне.
— А как? Ключа нет.
— Балда! Ключ не нужен. Это же чемодан от мэтра де’Гаванна! Смотри, вот его знак, — оборотница ткнула пальцем в вытесненный сбоку ромбик с литерой «Г» посередине. — Помнишь рекламную песенку: «Де’Гаванна — живи и путешествуй без забот!» — Я кивнула: кто же не слышал, объявления этой галантерейной фирмы везде, даже в инфо-сетях. — На нем должна быть куча заклинаний: от кражи и порчи, для легкого веса… Приложи указательный палец к этой бляшке в центре.
Я осторожно коснулась прохладного замка. Металл под моим пальцем нагрелся, послышался тихий щелчок, и верхняя часть крышки плавно отошла в сторону. Мы жадно уставились внутрь — на большой, аккуратно упакованный в цветную бумагу сверток. Я не решалась даже дотронуться, а вот моя соседка вытащила его и отбросила в сторону упаковку. Показались синяя шелковая подкладка и рыжий мех.
— Ух ты! — выдохнули мы одновременно, когда Анджи развернула самый красивый плащ, какой мне только приходилось видеть! Плотный эльфийской шелк темно-синего цвета струился до пола. Капюшон богато украшен вышивкой и отделан мехом золотистой сауллы — пушистым, густым и блестящим. Соседка изумленно присвистнула и накинула плащ мне на плечи. Он оказался совсем легким, почти невесомым.
