Лазарей, и те, не мешкая, на него напали…
Ведана Людимировна, понимая, что делается, поспешила закончить плетение. А после в Нестанкой, близнецами и Баженом, Костю на руках державшим, нырнула в тени.
— Идите наверх… — с трудом удерживая их всех в тенях, велела женщина. — Быстрее.
Близнецы ее под руки подхватили. Все вместе завесу наверху лестницы миновали и из теней всей оравой на стражу и вывалились.
Царские так и опешили. Кинулись бы, наверное, с пиками, но учительницу местную увидав, помедлили.
— Всех собрать! — тяжело дыша, держась за мальчишек, велела ведунья. — Быстрее! Двоедушец!
— Есть здесь кто-нибудь? — Весенья стояла по щиколотку в воде. Кругом царила мгла непроглядная и лишь пятачок света под ней от вызванного светляка рассеивал мрак. Здесь было странно душно, словно в предбаннике растопленной бани. Она мигом вся упрела, да и воздуха точно бы не хватало. Вопрос же, заданный в пустоту, ни эхом не разлетелся, ни ответом не отозвался. Глухо прозвучал, точно очутилась она сама на дне колодца. Вот и водица студеная в башмаках хлюпающая, лишь добавляла антуражу.
Впрочем, сказать наверняка Вешка бы не решилась. Прыгать в колодец, конечно, было весьма опрометчиво, да ничего лучше не придумалось. Круговерть нитей быстро мглой схлопнулась, а после она попросту шлепнулась здесь, посреди этого странного места. Шлепнулась не больно, словно с едва ощутимой высоты свалилась. То странно было, потому как даже до самой круговерти от борта колодца с пару метров значилось.
— Кто-нибудь..? — отозвалось эхом из пустоты, со всех сторон одновременно. Веська суетливо заозиралась, пытаясь сообразить, откуда исходит этот голос, но тьма была слишком густой. Светляк освещал лишь ее саму и расстояние на шаг кругом.
— Святъ… — шепнула она, выпуская еще одного. Но едва тот отлетел на метр, как тьма и его поглотила. Весенья боязливо поежилась.
— Не нужно больше, — велело нечто из тьмы, — тебе довольно и одного, а мне вовсе не надобно.
— Кто вы? — обнимая себя за плечи, спросила девица.
— Ты ведь пришла сюда сама и не знаешь к кому? — шипяще рассмеялось нечто во мраке. — Нырнула в изнанку и еще спрашиваешь?
— В изнанку? Я думала, ход проведет в Навь… — растерявшись вконец вопросила Весенья.
— Навь… Когда-то и туда я хаживал, но… скушшшшно.
“Значит, это не Навь. И не тени… А что такое, эта изнанка?” — мысли одна другую сменяли.
— Стой-стой, не так быстро. Отвык я как-то от таких активных деточек, — усмехнулась тьма.
Вешка тихо ойкнула. Выходит, оно мысли ее читает?
— Больно оно мне надобно, — кажется, нечто во мгле забавлялось ею. — Сама думаешь на всю округу. Светлая душа. Вкусссная наверняка.
На миг показалось, что промелькнул в стороне блестящий бок. Точно змей переползал с места на место.
“Везет же мне на змеев…”
— Думаешь, я из полозов? — оно еще и рассмеялось. Гулко так, снова точно со всех сторон разом.
— Покажись тогда на свет! — велела Веша строго, хотя сама притом сомневалась, надо ли.
— Уверена? Не думаю, что твой человечий разум то сдюжит. Лучше уж говори, зачем явилась.
— Это ты… ты исполняешь желания, которые в колодец произносят? — снова с ноги на ногу переминаясь, вопросила она. Перед глазами ж у самой стояло перекошенное отчаянным гневом лицо Лесьяра. Ох и задаст он ей трепку опосля за самонадеянность.
— Желания? Все может быть… — задумчиво и как-то уж слишком многозначительно отозвался мрак. — Силы моей на это хватит.
— А просили ли тебя недавно о том, чтоб с любимым остаться навек?
— Было такое… Токмо это желание неискренним было, я такие не исполняю, такие не вкусны. Наведенное. — Вешка была готова поклясться, что неведомое чудище даже передернулось в омерзении.
— А искренние, значит, выполняешь?
— А чтоб и нет? Коли силой делятся, так завсегда можно. Надо же и мне здесь чем-то питаться… Вот мальчишшка тот многих приводил, силу их сцеживал, а опосля и желание его я исполнил…
— Мальчишка?
— Нечистый, из их племени.
— Двоедушец…
— Он самый. И желание-то какое, стаю свою возжелал! Вот потешный… Нечисти и стаю… Но я дал… Раз просит.
— А отменить нельзя? — с отчаянием в голосе переспросила Весенья. Разговор этот ей нравился все меньше. Как и осознание того, что она совершенно не понимает, как отсюда будет выбираться. Впрочем, проблемы надобно решать по мере их поступления, правда же?
— К чему мне отменять то, за что мне уплочено? Нет, так не делается… Вроде и светлая душа, а мысли какие-то серые, — еще и вздохнуло осуждающе.
— А могу… могу я тогда свое желание загадать? — спросила осторожно, памятуя, что с каждой подобной тварью надобно предельно осторожно себя вести. Кто знает, чего потребует? И сколько глотков силы возжелает?
— А чтоб тебе не смочь? — снова хохот, — вопрос иной надобно б задать. Сможешь ли ты расплатиться так, чтобы я тебе это исполнил?
— А сколько ты хочешь в уплату?
— За то, что ты хочешь… — оно задумалось, — десяток лет жизни, пожалуй, будет вдосталь.
Веська сглотнула. Кто знает, сколько ей отмерено? А вдруг десяток — это все, что у нее есть?
— Умница-девочка…
— Может, иначе можно? — спросила с надеждой.
— Можно… Память мне отдай. Раз будущего десять лет отдавать не желаешь, отдай из прошлого. Мне то на радость, будет хоть что поразглядывать.
Веська снова замялась. Коли так выйдет, она ж и Лесьяра забудет и друзей найденных.
— Это как пойдет…
Но памятуя о том, что происходило в этот момент там, наверху, разве могла она иначе поступить?
— Идет, — кивнула решительно. В конце концов, друзей обрести можно заново, не бросят они ее, найдут подход, напомнят о забытом. А Лесьяр… С ним рядом ее душа точно сама собой оживает, а значит, и память здесь ни при чем. Снова его полюбит. Главное только, чтоб все они живы остались.
— Тогда загадывай.
— Пусть все заклятия, двоедушником Владиславом наведенные, разрушатся, — заявила решительно.
— Будь по-твоему, — голос снова со всех сторон раздался, а мигом позже воззрились из мрака на нее тысячи глаз.
Замелькали пред взором внутренним образы яркие… Вот первые шаги ее по дощатому полу. Первая земляника, найденная на полянке за бабусиным домом. Скворец с перебитым крылом…
— Теплое… Вкуссно…
Оторваться от мириадов сияющих красных глаз казалось невозможным. Они заглядывали в нее попеременно. И с каждым новым взором в груди словно часть ее души отщипывали. Крохотную совсем, но все ж ощутимую.
Муторно сделалось, тошно. Веська заметалась, силясь спрятаться от этих глаз. На что только согласилась?
Светляк над головой ее задрожал, замигал и вдруг лопнул. Лишь алые очи маячили, пугая, сбивая с толку.
