палату пересек, девицу подхватывая и к себе прижимая.
Уж вместе с ней на постель уселся, ее лицо в ладонях грея. Взгляд обеспокоенный всю ее оглядывал, выискивая, что не так.
— Болит где? — вопросил тоскливо. — Как руки?
Он развернул к себе ее ладони, перемотанные белоснежными бинтами. Вестимо нити обрывать даром не обходится…
— Идемте, дорогая, здесь нам делать нечего… Весенья Моесиловна в надежных руках, — директор академии стоял на пороге, лицезрея представленную картину.
Костя, улыбнувшись, вышла из палаты. Тихо притворилась за ними дверь.
Лесьяр тем временем Весенью оглядев, взор сменил с обеспокоенного на ужасно строгий. Глаза, полные желтого света, воспылали настоящей яростью.
— Я ведь уже предупреждал тебя, что выпорю за подобные выходки? — сердито прошипел магик.
— За какие? — всегда лучше прикинуться глупенькой.
— Ты прыгнула в колодец! Не послушала двоих преподавателей, один из которых я, а другая — твой куратор! Заключила договор с тварью на изнанке и голыми руками оторвала нити силы от заговоренных артефактов! Мне продолжить?!
— Так ты вроде все перечислил… — отозвалась тихонько, взгляд отводя.
— Ты хоть представляешь, что я испытал, когда ты туда сиганула?! При том еще и тварей отпустить не мог, обе руки заняты!
Он по прежнему держал ее лицо в своих ладонях и так близко-близко склонялся, что Весенья в его глазах свое отражение видела.
— И чем все закончилось? — теряясь в его взгляде, спросила девица. Язык снова с трудом ворочался, правда теперича от слабости совсем иного толку.
Лесьяр губы поджал, понимая, что раскаяния от своей ученицы не дождется.
— Чем-чем… — вздохнул устало, прижимая уж ее голову к своей груди, да в руках принимаясь баюкать. — Ты вовремя нити оборвала… Еще б немного и я бы не сдюжил. Заклятие его хорошо питало. Раны почти сразу затягивались. Герадод Виссарионович вовремя явился. Потанята твои его притащили, хотя сами уж выдохлись сверх меры. Но даже с ним напару двоедушника унять, коему обращенные помогают, задача не из легких. Коли б ты не оборвала нити, неизвестно, чем бы все могло кончиться.
Веша руками его объяла, глаза прикрывая. Теперь уж спокойно стало, тепло и уютно.
— Снова ты меня спасла, выходит, — посмеиваясь, он зарылся пальцами в ее волосы. Потянул мягко пряди на затылке, заставляя взор поднять. — Один вопрос у меня остался. Чем ты за желание отплатила?
Веська, расслабившись в руках мужских, вовсе разомлела.
— Воспоминания отдать пришлось…
Магик нахмурился, снова меж бровей морщинка залегла.
— Много?
— Десять лет…
Зажмурился, ругнувшись под нос.
— Не страшно, — она улыбнулась мягко, сама уж его щеки забинтованной ладошкой касаясь, — не злой он оказался, тот дух. Или кто он там есть… Он, видать, самые первые десять лет выбрал. А там уж, из раннего детства, я и сама мало чегось в памяти сохранила. Главное, теперича, что тебя помню, ребят тоже, прошлые годы вот.
— А бабусю свою?
— И ее помню, — на душе так тепло сделалось. И правда ведь, вроде и взял плату, а вреда особого не нанес. — Кто это был только?
— Хотел бы я знать… — вздохнул Лесьяр. — Мы уж после только сообразили, что там с изнанки кто-то обретался. Там на месте колодца живой водой проточило ткань мироздания, да в мир отражений, который изнанкой и зовут, тропу проложило. Место это необычное, не Явь, не Навь, не тени… Говорят, может с Правью связано, откуда ж узнаешь? Не много мест, где ткань так истончается и прям особливым образом, чтоб в то место ход открыть. А коли и откроет, то зайти туда можно, а вот выйти… Здесь проход вот вышел недалекий, простому смертному дальше не ступить. Но то существо давненько там обретается, при том ходить может как по ту сторону, так и по эту. Но с этим уж Герадод Виссарионович пусть сам разбирается. Мага из столицы уже вызвали. Теперь, когда двоедушец оказался замешан, замолчать не выйдет. Тем более и Лазаря ваша шумиху подняла вместе с родичами — мама не горюй.
Он усмехнулся, проводя пальцами по ее волосам, любуясь золотистыми переливами прядок.
— Пообещай мне, что больше никогда не станешь кидаться вот так на подмогу. Не станешь рисковать собой, — переменив тон, почти с мольбой проговорил магик. Склонился к ней, прижимаясь лбом ко лбу.
Веська и сама его теснее прижала, в объятиях сжимая. От неосторожного ее движения на миг дрогнул он, отчего и сама ведунья сощурилась.
— Даже не мечтай, — тихонько, но все же отозвалась. — Никогда я стоять в стороне не стану.
— Весенья… — больше слов он не нашел. Коснулся аккуратно губами сперва кончика носа, от чего девица зажмурилась с улыбкой. А после и ниже спустился, поцелуем обжигая, да негой окутывая.
Выдохнула горячо ему в губы, принимая ласку, сама отозвалась, рот приоткрывая да отвечая, как умела. Лесьяр на то ее теперича сам теснее в руках сжал. Поцелуй притом столь невесомым и ласковым оставался, что Весенья в руках его киселечком растекаться принялась по обыкновению. Податливая, мягкая, нежная, столь хрупкая в его сильных руках… Но такая стойкая, что магик не мог перестать ей восхищаться.
— Господин Раце! — по коридору за дверью зычный женский голос раздался. Таким впору команды отдавать целой роте солдат. — Господин Раце! Вертайтесь в свою палату немедля! Я ведь вас все равно найду!!
Лесьяр посмеиваясь оторвался от девичьих губ. С удовольствием отметил осоловевший взгляд и щечки порозовевшие.
— Отдыхай, пичужка, — он коснулся губами ее лба.
Веша кивнула, послушно устраиваясь на подушках.
— Господин Раце! — дверь за ширмой с оглушительном треском распахнулась, ударившись о стену. — Вы мне тут что, пациенток малолетних совращать вздумали?!
Перед ними появилась фигура дородной женщины, ростом под два метра. Облаченная в белый халат с красным крестом на груди, не обделенная формами, выглядела она весьма устрашающе. Веся поспешила одеяло до самого носа натянуть.
— Не малолетних пациенток, а свою собственную невесту, госпожа Надина, — сообщил как бы между прочим, выходя из-за ширмы.
Веша с медсестрой одинаково озабоченными взглядами обменялись.
— И ведь даже не отрицает, вот прохвост! — медсестра в себя пришла быстрее ведуньи и поспешила следом за найденным пациентом. — Сейчас я тебе укольчик поставлю в мягкое место, будешь знать!
— Вам бы все только мое мягкое место из портов достать, госпожа Надина, — глумливо резюмировал магик, выходя из палаты.
А Вешка эту перебранку и вовсе мимо ушей пропустила… Это что же… Лесьяр ее невестой назвал?
— Не переживай ты так, — глядя на то, как Веша в десятый раз одергивает свой цветастый сарафан, да локоны под расшитый платок прячет, Лесьяр уже едва смех
