Близнецы молчат. И то верно. По закону жанра один из них должен непременно нагнать туч и спутать все карты, но к черту эти устаревшие каноны. Кому они нужны? Тут далеко не кино. Димы медленно встают, с опаской поглядывая друг на друга.
— А дальше то что? — спрашивает один из них.
— Не знаю. У тебя есть на этот случай какая-нибудь кодовая фраза? — спрашивает другой.
— Какая еще фраза?
— Не знаю… может быть — гончарная лепка?
Несмотря на всю бредовость ситуации, подавляю рвущийся смех и уже без сомнений бросаюсь на того, что слева. Валю обратно на пол, пригвождаю его корпус коленями и заношу смертоносное лезвие.
— Нет, не убивай… — лицо Димы поспешно сминается и теряет форму, выставляя на обозрение уже знакомые черты. Надеюсь, этой метаморфозы я больше никогда не увижу. Хватит. — Не убивай. Я не хочу умирать…
Надо же. Оказывается, только сейчас я узнала предел своей жалости. Нет ни ненависти, ни злости. Жалость. Больше ничего.
— А те, кого ты убил — хотели?
— Не убивай…
— Об этом стоило подумать раньше. Ты угрожал тем, кого я люблю, так что без обид.
— Нет. Ты не станешь этого делать.
— Думаешь? Я всю свою жизнь убивала.
— Но тогда ты не узнаешь, кто стоит за мной. За годы изгнания я успел обзавестись сторонниками. Они здесь, среди вас. Горят той же ненавистью, что и я. Если меня не станет, они отомстят. Будь уверена.
Рука против воли дрогнула.
— Врешь.
— Считаешь? А иначе как я смог подложить бомбы в охраняемые здания? Или как смог похитить твое копье?
Дьявол, а ведь в его словах есть смысл. Яростно нависаю над ним, но не решаюсь занести финальный бросок. Бросаю быстрый взгляд на слегка растерянного Диму. Моя ошибка. Фенрир только этого и ждал. Что, специально заговаривал?
Копье выбивают из руки, и на меня набрасывается яростное существо. Тут уже не до симпатий. Дима пытается вмешаться, но его отшвыривают в сторону с такой силой, что он отлетает в сторону выставленных баррикадой брусков на другом конце.
Не могу разглядеть, как он. Отвлекусь хоть на секунду, и мое горло перекусят заточенные под скальп клыки. Сражаемся на бетонном полу, перекатываясь и пытаясь перехватить преимущество в молчаливой схватке.
Руки оборотня так сильно впиваются в плечи, что кожу мне протыкают выступившие у него вперед когти. Чувствую, как притупляет мозг и слабеет моя хватка. Парализатор. В когтях какое-то парализующее вещество!
Сколько потребуется времени, прежде чем я перестану контролировать себя? Времени мало, сознание быстро мутнеет. Замечаю краем глаза бордюр и, не придумав ничего лучше, перетягиваю Фенрира на себя, одним кувырком преодолевая расстояние и оттолкнувшись ногой о выступ, ныряю в черноту ночи.
Последнее, что запечатляется перед глазами — испуганное лицо оборотня, которого я продолжаю стискивать за одежду. Резкий удар. Спасибо транквилизатору, он притупил большую часть боли. Хруст. Слабость в теле. Чернота.
Блин. Где-то это уже было.
ЭПИЛОГ, НО ДАЛЕКО НЕ КОНЕЦ
Память никуда не делась, в этот раз помню всё прекрасно и… как же всё-таки приятно очнуться не в морге, не в канализационном люке, не в мрачной подворотне или на кладбище (что тоже случалось). Нет, я почему-то в красиво отделанной спальне. Лежу на мягкой постельке.
— Знаешь, ты побила рекорд большинства по количеству смертей за неделю. Мой так точно.
С трудом приподнимаюсь на локтях, и вижу Диму, копошащегося у открытого шкафа. Нет, тут так хорошо — с наслаждением ныряю обратно в объятия пушистого одеяла, ойкая.
— Меня как будто палками били, — осторожно массирую плечи.
— Хуже. Ты бы переломала меньше костей, попади в мясорубку, — Дима снова оказывается в поле зрения. Нависает надо мной в расстегнутой рубашке и со своей очаровательной улыбкой. Не могу не улыбнуться в ответ. — Доброе утро, — меня одаривают нежным поцелуем.
— Где мы?
— В резиденции отца. Москва-Сити на капитальном ремонте, так что пока им приходится ютиться тут.
— Кому им?
— Совету.
— Так он, правда, уцелел после взрыва? А я думала — это красиво сочиненная ложь.
— Эй, мы же договорились — никакого вранья. Разве нет? Хотя согласен, я все же немного приукрасил. Подмога действительно рано или поздно приехала бы, правда Фенрир раз десять успел бы сбежать за это время. Но ему ведь совсем не обязательно было знать детали, верно?
Точно. Оборотень.
— А с ним что?
— Арестован, обезврежен, изолирован и дожидается суда.
— Жив? Он жив?
— А что ему будет? Он же один из нас. Сломал шею, но, наверное, уже очухался.
Они что, с ума сошли?
— Да нет, — привстаю на локтях. — Я не об этом. Он же опасен. Какой суд? Покончите с ним и все.
— Мы же не в каменном веке. У нас другие законы.
— А если опять сбежит?
— Не сбежит.
— Но может. Если он не врал на счет последователей…
— Пусть этим занимается Хельста. Отныне Фенрир и вся его компания её головная боль, а не твоя, — Дима ободряюще щелкнул меня по носу. — Он полностью изолирован и никто кроме высших асов не имеет к нему доступа. Не сбежит, будь спокойна.
Просто ему говорить! Не он прогневал бессмертного социопатичного оборотня.
— Ладно, — потираю лицо, стараясь тем самым заодно и смахнуть лишние мысли. — Как Ева?
— Вы задаете одинаковые вопросы. Насколько знаю, где-то тут, собачится с местными и взаимно переживает за тебя. Раз пять уже заглядывала за последние полчаса.
Хорошо. С ней все хорошо, это отлично.
— А со мной? Что теперь будет со мной?
— Вообще-то, совет уже ждет тебя. Сказали предстать перед ними, как только придешь в себя, но… — озорные васильки беснуются в глазах и вот уже я снова придавлена к подушкам, а Дима нежно обводит контуры моего лица кончиками пальцев. — Ничего страшного, подождут ещё пару часиков.
Зарождающийся поцелуй подлейший образом перебивает стук в дверь. Увы, наедине нам побыть не дадут. С неохотой Диме приходится слезть с меня и пойти открывать. А вот и та, о ком мы только что вспоминали.
— Очнулась? Наконец-то, — светловолосый метеор влетает в спальню. — Долго же ты валялась в этот раз.
Пускай обманывает кого хочет, но я уже научилась распознавать её интонации.
— И я тебя рада видеть.
Ева беспардонно плюхается на кровать, отпихивая меня в сторонку. Ееё даже не смущает полуголый вид Димы (полуголый, в смысле расстегнутая рубашка. Брюки, к счастью, на месте). Вот же у человека в принципе отсутствуют тормозные краны и правила приличия. Хотя чего это я? За то и ценю.
— Ты ненормальная. Идти на разборки одной, без поддержки. Даже без оружия! Хорошо, что Дима сразу почуял твое подлое крысятничество, а Стас предельно быстро отвечает на звонки.
Перевожу взгляд с неё на Диму и чувствую, как внутри теплится бесконечная нежность и непомерная благодарность. Не думала я, что когда-нибудь буду настолько рада кого-то просто хотеть видеть рядом. А ещё ценить и… любить. Да, и последнее тоже. В случае с Димой, это пока просто влюбленность, конечно, но кто знает, как сложится дальше. Правда ведь?
Ева долго отчитывает меня, после чего без особого перехода начинает грубо сталкивать с кровати ногами. Это она так требуется “пошевелить конечностями”, так как совет меня уже заждался.
К великой радости обнаруживаю в комнате свой чемодан с вещами, привезенный из цирка. И когда только успели? Евины вещи, кстати, тоже привезены. Замечаю у неё копье, найденное в трейлере. Фенриру оно было ни к чему. Интересно, а где теперь моё?
Откапываю в закромах белую легкую блузку, брюки и туфли на высоком каблуке. Слишком деловой стиль. Не могу удержаться и завязываю концы рубашки на животе, напрочь разрушая иллюзию ответственного работника.
Очень даже неплохо, Дима пальцами показывает, что ему всё нравится, а Еве, тоже сидящей до сих пор тут, вообще не до этого. Она откопала где-то в залежах моих вещей упаковку шоколадки и с удовольствием её уплетает. Я бы тоже не отказалась позавтракать, вернее пообедать, если судить по времени, но вероятно, шведские круглосуточные столы в этом месте не пользуются популярностью. Придется потерпеть.
