– Ты не представляешь, насколько выросли, – прошипела ей в ответ, на что она только победно улыбнулась.
Я не понимала ее поведения, но следующая фраза заставила все во мне перевернуться.
– Ненадолго. Ты бы вспомнила свою родную няню или уже успела ее позабыть, а? – Я стояла застывшим изваянием, не желая понимать, что она имеет в виду. – Ты пока подумай над этим.
Она развернулась и походкой королевы выплыла из склепа. Я не без труда сделала два шага до своего ложа и смогла сесть. Иления… О чем Луиниль говорила? Выходит, я правильно поняла в прошлом сне, ее заставляли меня звать. Мне нужно срочно ее увидеть!
Сделав несколько шагов к выходу, остановилась и пошла вглубь склепа. Он находился под землей, поэтому окон нигде не было, но в помещении, где я лежала, горели десятки факелов, делая все помещение светлым. По площади склеп был как половина нашего дома, и не ориентирующийся может тут свободно заблудиться. У каждого усопшего была своя отдельная комната, и сейчас я шла по коридору, по которому раньше ходила очень часто…
– Здравствуй, мама… – Одинокий факел, что висел у входа, создавал атмосферу таинственности и, возможно, страха, откидывая языки теней на стены, но только не для меня. Слишком часто я тут бывала. – Надеюсь, ты на меня не обидишься, но у меня была еще одна мама. – Слезинка скатилась по щеке. – Я почувствовала, что значит любовь… Ты ведь рада за меня, да? И я не хочу тут оставаться, я снова убегу, здесь нет для меня места. – Я провела рукой по надгробию в печальной ласке. – А там есть, там меня ждут, понимаешь?
Постояв с минуту в тишине, вышла с гулко стучащим сердцем и болью, раздирающей душу, и направилась прямиком к отцу. Стражник у нижнего входа дернулся от меня в сторону в испуге, тут же отворачиваясь.
Ну, здравствуй, дом родной!
Во всем теле была слабость, шаги давались с трудом, но я упорно поднималась по лестнице склепа. И когда вышла, вздохнула полной грудью, набирая такой чистый и вкусный воздух в свои легкие. От этого немного закружилась голова, но я, постояв пару минут, за которые рассматривала наши зеленые леса, продолжила свой путь. Как только я вошла в дом, раздался крик горничной, которая стояла на лестнице и медленно осела на пол. Привидение увидела? У меня это только вызвало улыбку. Несколько слуг, которые мне попались на пути, шарахались в стороны, две девушки упали в обморок, и перед самой дверью заголосила еще одна. Создалось впечатление, что я шла с ножом ее убивать. Дверь кабинета открылась, и вышел отец.
– Что здесь происходит? – Он пока не видел меня, а только сверлил взглядом молодую эльфийку, которая, зажмурив глаза, подняла руку в моем направлении.
Медленно повернувшись, отец увидел меня, но стоял не двигаясь, видимо, еще не осознавая. Я не мигая смотрела в его глаза, и он бросился ко мне, прижав к себе с невероятной силой.
– Ты вернулась, дочь… – Я не видела его глаз, но на плече почувствовала влагу мужских слез, и очень этому удивилась.
Не думала, что он до такой степени рад меня видеть.
Отодвинувшись от меня, он взял мою руку и потянул в кабинет, приказав перепуганной служанке принести обед. Как только мы зашли, отец усадил меня в кресло. Сам же начал ходить из стороны в сторону, наверное, от волнения.
– Как у тебя получилось вернуться? – Голос был взволнованный, но он боялся смотреть на меня.
Да… Отвыкла я от этого постоянного игнорирования.
– Мне твоя жена помогла. – Он остановился и отвернулся к окну. – Отец, посмотри на меня.
Он было дернулся, но остановил себя, и с минуту в кабинете стояла глухая тишина. Мне не хотелось говорить ему, что я теперь без дара, хотела, чтобы он сам сделал выбор. И он его сделал. Решительно повернувшись и глядя на меня ярко-голубыми глазами, сказал:
– Я хочу, чтобы ты знала… – Он замолчал, видимо, ожидая, что мой дар воздействует, и он что-то расскажет с моей помощью, но нет. Выражение лица стало изумленным. – Как? Ты потеряла дар?
– Да. Что я должна знать? – Он продолжать смотреть мне в глаза, и я поняла, что этот наш первый длительный контакт за все годы. Я снова удивилась тому, как же он постарел. – Расскажи мне сам.
Теперь у него есть возможность ничего не говорить или солгать мне. И он действительно над этим задумался. Он взял мои руки в свои и словно изучал их. А мне было невероятно тепло от этого. Все же душа все чувствует и понимает…
– Хорошо, – принял для себя решение отец. – Когда ты родилась, я был счастлив и любил тебя, не подумай, что не чувствовал к тебе ничего, но… Но я хотел наследника. Мальчика. Хотел до безумия, но у твоей мамы не получалось забеременеть. Ни один лекарь ей не смог помочь, и тогда… – Разговор давался ему тяжело, он прошел к своему креслу и устало сел. – Тогда она решила прибегнуть к помощи древней магии. Я знал это, но решил не вмешиваться, за что до сих пор себя корю. – Он повернул голову к окну и подпер ее руками. – Она провела над собой какой-то ритуал, но он не сработал, а наоборот, начал медленно ее убивать… Мне она ничего не сказала, пока я сам не начал замечать, что она сгорает… Что мы только не пробовали, но она будто сама хотела уйти из этой жизни. Это было для меня большим ударом, я очень ее любил…
Отец замолчал, а я хлопала глазами и не могла прийти в себя. Сердце обливалось кровью, я понимал, на что не побоялась пойти мать. Отец хотел всего-навсего сына. Как тут можно искать виноватых?
– Поэтому ты запрещал мне пользоваться магией?
Он дернулся, будто забыл, что находится не один.
– Да, я боялся, что ты будешь искать способы избавиться от дара и тоже прибегнешь к подобного рода заклятиям.
– А откуда он у меня? Ведь именно с помощью мамы он у меня появился.
– Пока она была жива, но уже болела, она связалась с прорицателями, которые ей наговорили бреда про какое-то проклятие. Она им поверила и перед смертью, с целью защитить тебя, как я думаю, влила в тебя твой дар. Ты не представляешь, как я злился на нее, и до сих пор не могу понять, для чего она это сделала. – На его лице было недоумение, которое скрывалось под вуалью печали. – Я обо всем узнал гораздо позже, когда ездил в поисках ответов, как избавить тебя от дара, но даже найдя тех прорицателей, я не смог добиться ответов на свои вопросы.
Проклятие? Мама, зачем же ты это сделала… Отец встал, чем отвлек меня от мыслей и, подойдя ко мне, присел рядом и снова взял мои ладошки в свои руки.
– Прости меня. Это я во всем виноват. Я боялся смотреть на тебя, чтобы не говорить этого. Мне стыдно до сих пор, и ты не представляешь, как я жалею.
Он смотрел мне в глаза печальным взглядом, плечи его были опущены, но я и не собиралась на него злиться или обижаться. Какой сейчас в этом толк? Странно, но я вообще ничего не чувствовала в данный момент. Может, легкое сожаление.
– Я не держу на тебя зла, отец. – Он встал и поднял меня за собой.
– Спасибо. – Его руки обняли меня за плечи, даря отцовскую ласку, а я сейчас задумалась над тем, что ушли все мои обиды на него, жаль только, что он не рассказал мне этого раньше.
Постучали в дверь, и зашла служанка, неся еду на подносе. Посмотрев в мою сторону, она побелела, но опустив глаза на блюда и быстро поставив их на стол, убежала. Сейчас на это еще тяжелей смотреть, чем раньше.
– Отец, я бы хотела видеть Илению, где она? – спросила во время трапезы.
– Иления… она ушла из дома где-то месяц назад. – Он нахмурился.
Как ушла? Месяц? Ведь всего чуть больше недели я была тут во сне… или это все-таки был просто сон…
– Ушла? Почему? Сразу после того как я перенеслась? – В голове были десятки вопросов, требующие ответов.
– Не сразу, два месяца еще она была тут, а потом ей начала казаться всякая чушь, и она не прощаясь ушла. – Если сон был реальным, значит, он ей не поверил?
– Погоди, меня не было всего месяц!
– Нет, дочь. Со свадьбы прошло три месяца. – Я скривилась при упоминании о свадьбе.
Три месяца, значит… Получается, в этом мире время идет быстрее в три раза… Но это не главное. Гораздо важнее выяснить, где няня.
