В моих жилах забурлила сила. В переживаниях и страхе совсем забыла, как тугой комок золотистых нитей рвался наружу, как жаждал оплести своей паутиной все живое. Я непроизвольно сдерживала его, не желая вредить людям, отнимая их волю. Но разве теперь в этом есть смысл, если ими завладел проклятый артефакт?
Мысленно потянулась с сгустку энергии, давая разрешение. Свободен.
Мир взорвался. Казалось, точно в огне, я горю, а игривое пламя выпархивает из моих глазниц, срывается с пальцев, проступает через кожу. В голове пылал пожал, пекло и жгло, что дышать и думать стало выше сил.
Отдай. Камень. Мне.
С трудом сформулировала приказ. Произносить его больше была неспособна. У магии нет тела, а я стала лишь ее сгустком, не чувствуя физического веса, не управляя мышцами и голосом.
Но оказалось, и в этом больше нет нужды.
Пальцы Валдора впились в камень с еще большей силой и резко дернув на себя, вырвали цепочку из рук опьяненного кардинала. Подчиняясь, инквизитор повернулся, бросая осколок в мою сторону.
Поймать? Для этого нужны человеческие руки. Я же была концентрированным желанием.
Камень завис передо мной и кинувшийся к нем Август попытался перехватить.
— Прочь! — голос так похожий на мой и одновременно чуждый должно быть прозвучал прямо в голове.
Август замер в изумлении не в силах пошевелиться.
— Не может быть, — делая шаг назад с видимым сопротивлением, прохрипел он. — На меня не действует эта магия! Я был равен по силе Фолинтию, а сейчас превосхожу. Ты не можешь мной управлять.
Он попытался вновь приблизиться, но я лишь выдохнула возражая. И мужчина не сдвинулся с места.
— Ристан!
Снова этот голос. Он раздавался из каждой частицы меня, но принадлежал другому. Эхом заполняя все вокруг желал подчинения.
— Брат? — глаза помолодевшего кардинала округлились, но тут же его лицо исказила мука. — Ты не можешь быть жив. Твое тело стало прахом века назад.
— С твоей душой случилось то же, — отозвалось из меня.
Сила хлестала, золотыми искрами возносясь в воздух. Передо мной в неведомом танце закружили красный осколки, выскользнув из мешочка.
— Камень принадлежит королю. Настоящему. Он лишь символ власти, а не способ подчинять себе. Подданные не рабы, Ристан. А ты не их Создатель.
— Я сильнее и вправе владеть этой магией! — тот, кого я считала Августом, больше не походил на кардинала, скорее на обиженного мальчишку.
Стало совсем невыносимо терпеть жжение, и лишь надеясь закончить муки, потянулась, превозмогая деревянное тело к кулону на шее. Лишь он оставался островком холода, и едва пальцы коснулись, как я снова стала ими владеть.
Магия потянулась к птице, что сверкала холодным серебром. Не стала препятствовать. Древней силе лучше знать, что делать.
Маленькая птичка, вздрогнула, оживая и, мне это показалось от нехватки воздуха, и выпорхнула меж круживших частей Источника. Ее ровный ледяной свет остужал кровавое сияние и острогранные камни, наконец, перестали походить на застывшую кровь, становясь все чище, пока не достигли прозрачности хрусталя. Красные ошметки летели вниз, к ним, пытаясь подхватить, кинулся кардинал, ползая на полу от бессилия.
— На этом, брат мой, все, — сообщил стихающий голос и вдруг, я поняла, что стала самой собой, покинутая чуждой силой.
Ристан так легко уходить не желал. Одуревшим взглядом он выискивал плавающий в воздухе камень с замершей внутри него ласточкой, но его крючковатые пальцы смыкались в воздухе, проходя насквозь. Источник больше не принадлежал этому миру, становясь все прозрачней и невесомей, пока не пропал вовсе.
Крик лишенного сил кардинала едва можно принять за человеческий. Таким я представляла вой потерянной души, но сейчас видела перед собой искаженные страхом и ненавистью черты, что вновь теряли четкость линий, изрезались бороздами морщин.
Вот передо мной сидел уже дряхлый старик, еще более немощный, чем прежний кардинал. Его конечности истончились, оставляя одни лишь кости обтянутые кожей, щеки провалились. Он схватился за седую голову, и клочки волос оставались меж его пальцев.
— Помоги мне! — прошамкал он, едва размыкая губы, но не успела я ответить, как тело стало тлеть, осыпаясь черны пеплом.
Тошнота подкатила к горлу и навалилась тяжесть, давя к земле. Веки сомкнулись, больше не было сил сопротивляться темноте. Слишком пусто внутри, меня больше нет.
Глава 10
Эмилия
— Открывайте глаза, вы не спите, — донеслось до меня.
Голос незнакомый, но спокойный и приятный. И хотелось бы подчиниться, но не могла. Глаза жгло, мне стало жутко, что тот свет выжег их. Я ослепла?
Тут же попыталась открыть, и пожалела. Яркие лучи ударили так болезненно, что пришлось закрываться руками в защитном жесте. Тут же отозвались мышцы. Меня что били, пока я спала?
— Погасите свет, — удалось простонать сквозь склеенные губы. Язык не ворочался.
— Здесь и так полумрак, — сообщили мне упрямо. — Поднимитесь, леди. Это в ваших же интересах.
К губам приложили влажную губку, а потом, о Создатель, вода! Жадными глотками пыталась хватать ее, но оказалось слишком мало.
— Осторожней, иначе вас начнет тошнить.
Голос больше не казался далеким, а я, наконец, смола рассмотреть человека.
— Добрый вечер!
Я лежала в огромной постели, по шею закрытая одеялом. По цвету потолка узнала, что нахожусь в своей дворцовой спальне, а рядом сидел незнакомый молодой мужчина.
— Я позову Малену. Она очень ждет вашего пробуждения. И ваши друзья тоже.
Может и видела его раньше, уже не особо важно. Мои друзья? Последнее что я помнила, как одурманенные призывом Источника они шагали отдавать свою жизнь для Ристана.
Кардинал… Он оказался одним из братьев, что заварили эту кашу. Все пять веков держал нас в пучинах своего обмана, раз за разом выживая за счет жизни невинных магов. Сила питала Источник, а тот спасал его стареющее тело.
Камень исчез.
Я вспомнила, как тело перестало слушаться, словно в него вселился бесплотный дух. Вероятно, так и было, когда моими устами говорил Фолинтий, укоряя своего брата. А теперь они оба ушли.
Я вздохнула полной грудью, покривившись от боли, возникшей от такого простого движения, но зато почувствовала, что жива.
— Сколько я спала?
— Вы не спали, Эмили, — молодой человек навис надо мной, подсовывая под нос резко пахнущий мешочек.
Едва не чихнув, попыталась вернуться, но мужчина все равно сунул его, дождавшись пока не сделаю пару вдохов.
— Вот так вам будет легче, — одобрительно похвалил он и продолжил. — Эмилия, вы были на грани жизни и смерти. Мы называем это медленной смертью, когда душа практически покинула тело. Вы не имели сил даже открыть глаза, ваше сердце билось все реже, кровь остывала. Такое известно фолинтийской науке. Пришлось довольно много влить в вас целительной силы. Боюсь, Эмилия, что вы утратили свой магический дар. Он выжжен дотла. И едва не забрал вас за грань. `К`н`и`г`о`е`д`.`н`е`т`
Эти новости не отзывались во мне. Было все равно на проклятие способности, они лишь держали меня в плену. С трудом приподняла голову и увидела забинтованные руки.
Молодой человек проследил за взглядом.
— Да, камень из Фолинтийской короны. Боюсь он оплавился. И обжег вашу кожу. И ваше украшение…
— Ласточки больше нет?
Лекарь, а я решила, что это именно он, покачал головой.
— Ну и пусть, она слишком во многом виновна.
— Разве? — удивился мужчина, но комментировать не стал.
Он вообще казался мне странным. Общался довольно грубо, не используя обращение, манеры его оставляли желать лучшего, и смотрел на меня как на диковинную зверюшку.
— В вашем мире многое изменится, — вдруг произнес он. — Придется к этому привыкнуть.
Он, не слушая мои возражения, помог подняться. Я в общем то не чувствовала, что способна устоять на ногах, но лекарь заставил.
— Вы должны, Эмилия. Не идите на поводу своей слабости, иначе опять заснете. В этот раз навсегда. Движение это жизнь, — сказал он, озаряясь счастливой улыбкой на усыпанном веснушками лице, и игнорируя мое кряхтение.
