и в голову не придет.
…Сказать, что позже он проклял тот день и свое неуемное любопытство пятьдесят пять раз и еще столько же? Это не сказать ничего.
Чтобы выкроить время на науку Камты Ара, пришлось научиться спать не больше пяти длинных клепсидр в сутки. Давалась она ему плохо. Наставник ничуть не преувеличивал, говоря, что некоторым вещам учатся еще до зачатия. Например, выворотность суставов, которую демонстрировал Камта Ара шутя, Марку казалась непостижимой. Да и была такой — в семье учителя "крутить ноги и руки" начинали раньше, чем ходить и держать ложку.
А немыслимая координация движений? Камта Ара рассказывал, что нянька, качая колыбель, время от времени начинала толкать ее очень сильно — так было нужно, так делали все. Младенец бился о деревянные стенки, ушибался, орал… но при этом уже учился. Учился группироваться, чтобы избежать травм.
А боль… Боль — это часть жизни. В тренировочном зале боль — твой постоянный спутник. Наставник берет тебя за правую руку, а боль — за левую. И вместе ведут к мастерству. Боль — не зло и умение терпеть ее — не доблесть, отмечающая великих героев. Просто навык, который нарабатывается трудом и терпением. И временем. Как и все остальные навыки.
Камта Ара учил его жестко, без скидок на возраст, усталость и "неправильное" происхождение. Но при этом — Марк чувствовал — был покоряюще добрым. Как эта доброта сочеталась с болезненными ударами длинной тяжелой палки Наставника — Боги знают. Сочеталась… как-то.
Синяки от палки надолго стали его постоянными спутниками.
Кстати, в бою с мечом и на полосе препятствий "секретная техника" никаких преимуществ Марку не давала. Он ожидал, что, благодаря дополнительным занятиям, как-то вырвется вперед — но успехи были более чем скромны.
Наставник улыбался одними глазами и напоминал, что честно предупредил — некоторым вещам учатся до рождения. Марк кивал, прятал надежды и разочарования подальше и доставал спокойствие и терпение.
И не замечал, видно, от крайней усталости, что каждый раз, когда он выходит на полосу, Наставник меняет клепсидру.
Что его личная клепсидра почти на четверть короче обычной.
А в спаррингах Наставник никогда не ставил его против других "серых", а работал с ним только сам. И, когда работала их пара, занятия в зале приостанавливались, а ребята из стражи изумленно глазели на размытые тени и старались уловить их движения.
Ничего этого Марк не замечал, потому что нагрузка, которую он сам, добровольно на себя взвалил, оказалась почти предельной.
…Получив чувствительный удар концом палки в плечо, Марк честно попытался сосредоточится. И, через пару мгновений огреб еще раз, точно в то же место. Бездна! Это было обидно.
— Где сегодня твое внимание? — поинтересовался Наставник.
— Да, вроде, брал с собой, — пошутил Марк, — но, похоже, оно по дороге сбежало в самоволку…
— Что-то случилось?
— Мне неудобно обременять ваш ум такой глупостью, Наставник.
— Неудобно штаны через голову одевать, — обрезал его Камта Ара, — так в чем дело?
— У меня пропала девушка…
— На свидание не пришла? — "каменное" лицо наставника не изменилось, но Марк понял, что тот сильно удивлен. — К тебе?
— А что, я вот прямо такой красавчик, что ни одна не устоит? — скривился он.
— По меркам Страны Полуночи ты страшен, как степная обезьяна, — откровенно ответил наставник, — здоровенный и весь покрыт шерстью. Даже на лице — шерсть, — Камта Ара махнул ладонью по подбородку и снова, явно издеваясь, ткнул палкой в ту же многострадальную точку. Точно — синяк будет. — Но я, уж прости любопытного, наблюдал за тобой. И видел, как на тебя смотрят местные девушки. С большим интересом. По канонам Империи ты красив. И если ты ничем не обидел свою девушку, не был с ней груб…
— Да вроде бы нет.
— Тогда тебе нужно поскорее узнать, что с ней случилось. Просто так девушки не пропадают. Даже если родные ее просватали и запретили смотреть в другую сторону… когда девушка любит, она найдет способ передать хотя бы весть. А сейчас — сосредоточься, иначе я сломаю тебе плечо. И, на будущее, в поединке думай о противнике, а не о девушках. Девушек много, а плечевых костей всего четыре: пара лопаток и пара ключиц. Пока ты ловил в небе журавлей, я мог бы шесть раз переломать тебе все.
— Простите, Наставник, — повинился Марк и, наконец, почти запредельным усилием выбросил мысли об Алете из головы.
Баронессу хватились бы давно, все же императорская резиденция — не трактир. Да и там, если постоялец вдруг исчезает — это повод задуматься. И если он не расплатился, и если он заплатил вперед…
Но так уж все совпало: пожар, бардак, аресты. Исчезновение Его Императорского Величества (говорили, что он под наблюдением целителя, но наверняка никто ничего не знал, а версии — это всего лишь версии).
А для прочих служащих какая-то провинциальная баронесса и вовсе была не фигурой, из-за которой стоит прерывать свою трапезу. Мало их тут таких! Трутся у трона в надежде либо испросить каких-нибудь милостей, либо удачно выскочить замуж.
Эшери был в Кайоре, Император скрывался, Райкер пытался предотвратить явление в резиденцию посла Фиоля с официальным объявлением войны. Словом, никто про Алету не вспомнил. Пропала — и пропала. С глаз долой — из сердца вон.
В Рахте же, переполненной, по случаю недавнего покушения (и действительного, и мнимого) до баронессы просто пока не дошли руки. Расследователи методично трясли всех по очереди, и, допросив, отправляли кого домой, а кого и обратно в камеру.
Так, совершенно неожиданно, разоблачили нескольких воров, которые, в доле со знакомыми лавочниками, сбывали уведенные с императорской кухни специи и вина. Этих вешать не стали — дали плетей и послали мужиков мостить дороги, а женщин — мыть полы выносить за больными в лечебнице для неимущих.
Случайно раскрыли дело о пропаже туфелек графини Рейт, с бриллиантовыми пряжками. Сами туфельки, правда, пока не нашли — но расследователь
