пахло солнцем, ветром и лошадьми.
— Я их устрою, — сказал он. — Переживай о своей встрече.
Я кивнула, подняла голову. Наши рты соединились, поцелуй был медленным и глубоким, жар и напряжение быстро росли. Я запустила пальцы в его волосы, его язык гладил мой.
Он поднял голову.
— Доминика ждет.
— Точно.
Я поцеловала его еще раз, неохотно отошла. Поспешив к Рейнджеру, я забралась на пассажирское сидение.
— Спасибо за поездку.
— Без проблем. Чего-то не хватает для лошадей? Еды? Упряжи? Конюшня готова?
— Да, все готово, — рассеянно ответила я, глядя в окно, как Зак проверил прицеп еще раз и сел в белый пикап.
Доминика ускорилась, и я потеряла прицеп из виду, тревога странно сжала мой живот.
Рейнджер ехал по гравию, минуя поля соседних ферм, а потом выбрался на шоссе. Мы с Доминикой обсуждали качества участка, который они с Гретой хотели проверить в следующую пару недель.
Мы переехали реку Питт, попали в Кокитлам, и я посмотрела на север. В брешах между зданиями и деревьями я заметила вершину горы Берк, но не видела черного пятна леса. Тысячи взрослых деревьев пропали, но новая жизнь уже росла на пепле, ей помогала питающая сила Рианнон. Через пару лет все будет зеленым снова.
Я думала о последних двух месяцах, с сожалением посмотрела на поворот, который вел в ветеринарную клинику. Я вернулась на работу через неделю после пожара, но через три дня решила уволиться.
Это было невозможно. Моя маска «хорошей Сейбер» треснула через час, и к концу первого дня после перерыва я сорвалась на троих работников за попытку передать свою работу мне, отругала четверых хозяев питомцев за безответственное поведение. Я не знала, разучилась ли подавлять себя настоящую или просто не хотела это делать, но клиника уже мне не подходила.
К счастью, у Зака было так много денег запасено наличными и на счетах, что, если не покупать частный самолет, нам хватит на все в жизни.
Мы с Доминикой болтали, покидая Кокитлам, вскоре погрузились в поток машин Ванкувера. Доминика осторожно двигалась по улицам, пока не остановила машину у здания из красного кирпича.
Она посмотрела в лобовое стекло.
— Уверена, что это верное место?
— Ага, — я открыла дверцу. — Еще раз спасибо.
— Не за что!
Я стояла на тротуаре, смотрела, как она сливалась с потоком машин, а потом повернулась к темной двери «Вороны и молота». Войдя, я увидела дюжину мификов, рассеянных в полумраке зала. Жонглируя двумя бутылками алкоголя за баром, Тори смогла помахать мне, пока я шла вверх по лестнице. Я миновала рабочий зал на втором этаж, где Зак, Тори и я планировали лесной пожар.
На третьем этаже я миновала общий кабинет четырех офицеров гильдии и постучала в закрытую дверь. Голос приглушенно позвал войти. Внутри простого и вместительного кабинета Дариус сидел за столом, его слабо сцепленные ладони лежали на тонкой папке. Я села напротив него, взглянула на пустой стул рядом, отчасти ожидая появления Морриса.
— Добрый вечер, Сейбер. Как ты?
— Нормально. Для чего эта встреча?
Он улыбнулся из-за отсутствия моего терпения к вежливостям и открыл папку перед собой.
— После разговора с твоим наблюдателем в МП мы с Феликсом подписали петицию сократить твой срок реабилитации. Рад сообщить тебе, что ее приняли.
Я нахмурилась.
— Мой срок был сокращен?
— На два года, — ответил он с улыбкой. — Он закончился сегодня в полдень.
Я нахмурилась сильнее, не понимая его слова.
— Закончился?
Его тон смягчился:
— Ты — свободная женщина, Сейбер. Больше не будет проверок, наблюдений или ограничений. И, — тише добавил он, — не будет повода агентам МП неожиданно прибыть проверить тебя.
Я выпрямилась на стуле, в голове щелкнуло. Срок закончился, и это не только убирало бремя требований реабилитации и наблюдения, но и значительно сокращало шансы, что кто-то в МП заметит, что я проводила много времени с мужчиной, похожим на погибшего плута.
— Как вы это провернули? — пораженно спросила я.
Хитро улыбаясь, он выбрал пару страниц из папки и подвинул ко мне.
— Вот основные документы. У меня есть копии.
Я кивнула, сглотнув ком в горле.
— Отложим МП. Я устроил Заку новую личность. Мой надежный друг готовит документы, они будут надежными. Когда они будут готовы, он сможет перемещаться свободнее.
— Он будет рад это слышать, — я покачала головой. — Хотя он останется отшельником.
Зак не переживал, когда его отрезали от общества. Он не был общительным. Но мы не переживали, что его узнавали в приюте или магазине в небольшом городке, риск был невелик. Плут, известный как Призрак и Кристальный Друид, был мертв, и весь мир мификов знал это. Зачем кому-то подозревать иное?
Дариус сцепил руки на столе.
— Через пару лет, когда о его поступках забудут в обществе мификов, он сможет даже посещать Ванкувер, если захочет. А пока вам обоим будет безопасно там, где вы. Надеюсь, вы наслаждаетесь новой свободой.
Он изумленно разглядывал мою одежду для верховой езды. Вещи были в грязи и пыли. Листик торчал из моих волос, где хвост лежал на плече, и я, наверное, пахла на весь кабинет лошадью.
Я взяла документы.
— Что-то еще?
— Это все. Увидимся в субботу на ежемесячном собрании.
Кивнув, я пошла к двери, желая поделиться хорошими новостями с Заком. Выходя, я помедлила и оглянулась.
— Дариус… спасибо за все.
Он улыбнулся.
— Был рад.
Ощущая странную легкость, я остановилась в коридоре, вызвала такси и пошла вниз по лестнице. Я дошла до первого этажа, и голос позвал:
— Эй, Сейбер!
Я повернула и пошла к Тори. Она уперлась локтями в стойку бара, я села на стул напротив нее.
— И? — она склонилась ближе. — Дариус сообщил хорошие новости?
— Ты знаешь?
— Аарон проговорился. У меня прямая связь со знаниями офицеров, — она с улыбкой вытащила два стакана. — Нужно выпить за завершение бреда с испытательным сроком?
Она не ждала моего согласия, схватила бутылку виски.
Я рассеянно постучала бумагами по стойке бара, думая о словах Дариуса об обществе мификов, которому нужно было забыть о Призраке, чтобы Зак смог безопасно прибыть в Ванкувер.
— Все знают? — спросила я.
Она налила виски в стаканы.
— О твоем сроке?
— О Заке?
— Знают ли они, что он не мертв? — она пожала плечами. — Никто им не сказал, но многие знают.
Я с тревогой кусала губу.
— Не смотри на гильдию как на пятьдесят помех, — она подвинула ко мне стакан с янтарной жидкостью. — Это пятьдесят человек, которые могут помочь отразить внимание и подозрения, потому что они знают правду.
Я взяла стакан, но не поднесла ко рту,
