— У меня очень много предложений, — загадочно протянул саркан. — Но я вовсе не уверен, что хоть одно из них вы одобрите. Так что придётся отвести вас в это змеиное гнездо, которое у нас именуется светским раутом.
Мы на время смолкли, не слишком-то быстро шагая по длинной галерее. Вдоль неё располагалось несколько дверей. Я так напиталась тайнами этого дома, что хотелось заглянуть в каждую. Теперь казалось, что Армэль Брорнаред точно что-то скрывает.
Муссон бежал рядом с Лестером, будто это он был его хозяином. Впрочем, это неудивительно. Животные всегда чувствуют, кто самый сильный и кого нужно держаться.
Он старательно обнюхивал дорогу перед собой, иногда отбегал в сторону, заинтересовавшись чем-то. И в какой-то миг просто юркнул за единственную приоткрытую дверь.
— Муссон! — позвала я его.
Лестер остановил меня взмахом руки и пошёл первым. Я немного потопталась у порога, но, не услышав никаких запретов, вошла следом за ним.
Лестер стоял посреди камерного зала, в центре которого стоял чёрный лакированный рояль. На блестящей крышке скопилось уже немало пыли. Но, судя по всему, её всё же иногда протирали.
Обычно такие залы предназначены для посиделок в тесном семейном кругу, чтобы вечером спокойно оценить таланты кого-то из домочадцев и насладиться музыкой. Но почти всей семьи Армэль Брорнаред, как известно, лишился.
Щенок озадаченно крутился возле рояля и явно не понимал, что это за странная штука и для чего она предназначена.
— Странно увидеть здесь настолько хороший инструмент, — Лестер подошёл, поднял крышку клавиатуры и провёл подушечкой пальца по табличке с именем мастера. — Григори Тибальт. Интересно…
Он поставил канделябр рядом с пюпитром и сел на банкетку. Попытался откинуть полы фрака, но тот был надет на мне. Вышло забавно и непринуждённо — мы оба рассмеялись.
— Не знала, что вы играете, — сказала я тихо, стараясь уже ничему не удивляться.
Лестер Этелхард, боец, который крошит костяшки о лица соперников, оказывается, ещё и музицирует! Сколько же граней у его натуры?
— Издержки аристократического воспитания, — ответил он с улыбкой. — В детстве и юности я провёл немало времени за роялем. Не всегда мне это нравилось, но какие-то навыки ещё остались.
— Сыграете? — я заинтригованно приподняла брови.
— Почему бы и нет. Всё равно никто, кроме вас с Муссоном, не увидит моего позора
17.3
Я не стала комментировать его самокритичное замечание — лишь взмахнула рукой. приглашая начать. Лестер покачал головой, поднял руки и плавно опустил их на клавиатуру.
Признаться, с его слов я успела представить себе, что его умения и правда очень посредственны. Но оказалось, что мистеру Этелхарду всё же свойственна некоторая скромность. Играл он легко и уверенно. И не простую мелодию, которыми обычно развлекаются те, кто не успел ничему научиться.
Это было увлекательное, сложное и смутно знакомое мне произведение. Даже Муссон заслушался, сев от музыканта на безопасном расстоянии. Он внимательно наблюдал за движениями рук Лестера — то плавными, то резкими и порывистыми. А я смотрела в лицо Лестера, отмечая, как оно изменилось, наполнилось какой-то особой сосредоточенностью.
Наконец мелодия закончилась. Саркан поставил последний мягкий аккорд и замер. Я вздохнула, будто резко вынырнула из другого мира.
— Рояль не мешало бы настроить, — помолчав, отметил Лестер. — Но в целом даже удивительно, что он в довольно неплохом для такого места состоянии.
Он встал, хотел было закрыть крышку клавиатуры, но передумал. Впервые я ощутила его смущение, которое, казалось, никогда и ни при каких обстоятельствах не могло коснуться этого самоуверенного мужчины.
— Вижу, вы тоже презираете Армэля за то в каком положении он находится?
Для себя я всё ещё пыталась как-то оправдать плачевное состояние, в котором находился этот роскошный дом. Но, видимо, самого хозяина это не очень беспокоило, раз вместо того, чтобы заняться ремонтом, он устроил бал в честь своих именин.
— Я не презираю, — Лестер немного приблизился и остановился напротив. Его взгляд медленно скользнул вдоль моего тела. — Мне просто жаль, что так случилось. И жаль, что, имея возможность всё восстановить и даже улучшить, я не могу это сделать. Вы просто ослепительно прекрасны, Клэр.
Внутри всё вздрогнуло от слов, которыми он неожиданно завершил рассуждения о Квиткосте.
— Благодарю. Вы тоже… — я снова поправила сползающий с плеч фрак. — То есть вы как-то нетипично выглядите сегодня. Наверное, потому что я ни разу не представляла вас за роялем.
— А как представляли? — Лестер улыбнулся.
— Я не… — в груди сразу стало жарко. — Я вообще не представляла вас! Что за глупости?! Почему обязательно нужно устраивать провокации?
Я всучила ему фрак обратно — всё равно уже согрелась — и повернулась уходить. Но Лестер успел поймать меня за руку, а Муссон преградил дорогу. Тоже мне, заговорщики!
— Простите, мисс Рейнфрид, — проговорил саркан у меня над ухом. Сердце замерло от понимания того, как близко он стоит. — Да, мне хочется провоцировать вас, чтобы понять, что вы чувствуете на самом деле. Вы кажетесь открытой и, наверное, даже наивной. Но только тем, кто вас совсем не знает. На самом же деле…
— Вы правы, я не так наивна, как кажется, — я вновь повернулась к нему. — Так что хватит считать, что куплюсь на ваши уловки.
— Хорошо, — Лестер серьёзно кивнул. — Кстати, а вы знаете, что это магический рояль?
Я перевела взгляд на инструмент и обратно — на лицо саркана.
— Я слышала о них, и матушка даже хотела однажды купить такой. Но мы с братом совсем не склонны к музыке. Так что она воздержалась от покупки. Возможно, временно.
— На самом деле совершенно бесполезная вещь. Игрушка, — саркан хмыкнул. — Но когда видишь в первый раз, это кажется забавным и удивительным. Он способен повторить последнюю сыгранную на нём мелодию. Проверим?
Он наконец отпустил мою руку и прошёл обратно к инструменту. Склонился над ним, что-то перещёлкнул — и рояль словно вздохнул. Пару мгновений он как будто собирался с духом, а затем его клавиши стали нажиматься сами по себе, будто на нём играл призрак. Признаться, выглядело жутковато. Если бы я увидела это одна, испугалась бы, пожалуй.
А мелодия и правда была точь-в-точь такая, какую исполнял Лестер.
— Сомневаюсь, что сегодня для меня найдётся строчка в вашей бальной книжке. К тому же я обещал держаться от вас на расстоянии — для всех остальных. Поэтому хочу воспользоваться возможностью, пока никто не видит… — саркан протянул мне руку в приглашающем жесте.
— Я не уверена, что нужно.
Взгляд вцепился в его ладонь — и первым порывом было шагнуть ему навстречу. Это какое-то иррациональное притяжение! Будто внутри что-то вспыхивает и обволакивает горячей патокой, а голова заполняется лёгким туманом. Главное, вовремя это осознавать.
— Я не буду трогать вас за неположенные места. Обещаю, — чуть понизил голос Лестер, будто сообщил о чём-то запретном.
— Что значит, неположенные места?! — я попятилась. — Мистер Этелхард, вы всё-таки…
— Ладно, я грубый и несносный! Но не будем тратить драгоценное время на обозначение моих неприглядных качеств. Они очевидны.
Я и глазом не успела моргнуть, как оказалась в его осторожных и даже немного церемонных объятиях. Совершенно ничего лишнего — только то, что положено танцем. Это меня немного успокоило, я даже не стала вырываться. Только пристально посмотрела в его глаза, пытаясь увидеть в них хоть тень иронии.
Но нет…
Лестер дал мне мгновение освоиться и повёл по залу в такт мелодии
17.4
Некоторое время мы просто молчали. Я сосредоточилась на шагах, чтобы не наступить Лестеру на ногу — ведь, несмотря на многочисленные уроки с преподавателем, опробовать свои умения в свете мне ещё не доводилось. А саркан танцевал просто изумительно — у него-то практики в “полевых условиях” предостаточно. Несколько раз он направил меня, когда я ошибалась, но не сказал ни одного колкого слова.
