него кому-то, чуть ли не Стокеру, и в итоге этой идеей заинтересовались в программе поддержки семей. Оказывается, пару лет назад группа студентов придумала прототип прибора, в котором можно было бы выращивать эмбрионы без участия материнского тела. Идеальное решение для тех, кто по состоянию здоровья не может выносить самостоятельно, представляешь?! Проект заморозили, потому что не нашли добровольцев, готовых доверить собственного ребенка неопробованной технике, но если совместить наши идеи… нам нужны только родительские клетки, а дальше все можно будет сделать в лаборатории! Соединить их, вырастить эмбрион, поместить его в питательную среду, имитирующую матку. Для существ с разных планет это бы сняло риск тяжелых последствий для матери, мы бы могли заранее, на этапе зачатия, найти и исправить возможные генетические аномалии! Понимаешь, что это значит?!.. Не секрет, что после прошедших войн мышей осталось не так много, восстановление численности населения идет медленно, и наверху решили, что так мы сможем помочь Марсу. Поколение совершенно здоровых марсиан, без риска, возможного для естественного вынашивания. Без нагрузки на материнский организм!.. Пару недель назад мы получили грант, Линку дали зеленый свет привлечь еще кого-то, если нужно, и после того, как я вернусь, мы начнем работать. В общем… родной… это невероятный шанс, и сейчас я бы не хотела выпадать из работы. — Она снова поцеловала Огонька.
О Фобос! Пока он думал, что ухаживает за будущим акушером, его невеста ввязалась в выращивание каких-то Франкенштейнов! Он не мог объяснить, что именно, но что-то до жути пугало его в этой идее. Быть может то, что мозг, заточенный под войну, моментально задался вопросом, а нельзя ли использовать эти наработки для того, чтобы создавать идеальных солдат? Госзаказ на младенцев, еще до своего рождения предназначенных быть бойцами — от этой мысли мужчину передернуло: он всей душой понадеялся, что подобная идея больше не придет никому в голову. А если придет, Стокер напомнит умнику понятия морали.
Но если откинуть эти мысли, то идея действительно могла помочь стать родителями многим марсианам. Да и не только марсианам: вся галактика сделала бы шаг навстречу единству!
Он нежно погладил Нагинату по щеке и грустно улыбнулся:
— Хочешь приносить пользу родному миру?
— Хочу! Это важно, понимаешь? Это моя мечта! Если все получится, наше исследование позволит сделать счастливыми множество пар вроде Винни и Чарли, дать им шанс на полноценную семью. Тетя Чарли как-то говорила, что очень тяжело перенесла беременность, что может и хотела бы еще детей, но не уверена, что справится с вынашиванием. Я смотрела протоколы и записи, ее организм действительно пострадал от вводимых препаратов, угнетающих стремление к отторжению. Глазу не видно, но вред нанесен, и вероятность, что она сможет пройти это еще раз, стремится к нулю. А то, что предлагаем мы, гораздо менее травматично. Если все получится, сможем дать шанс появиться тысячам новых марсиан! Представляешь?!
Ее глаза блестели, светились уверенностью в том, что она делает нужное дело. И, глядя на неподдельный энтузиазм Нагинаты, Огонек не мог спорить с ней или уговаривать: именно такой, живой и горящей идеями, любил он эту девушку. Ей нужно еще несколько лет, чтоб реализоваться? Что ж, он даст ей их. В конце концов, жил он почти сорок лет без своих маленьких копий, и ради того, чтоб она была счастлива, подождет еще. А там, глядишь, какой-нибудь подросший гений придумает, как ускорить накопление воды на планете, и он все-таки сможет показать их с Наги детям марсианское море.
— Мне нужно несколько лет, ладно? Ммм… пять? — она обняла его за шею.
— А потом будет мне сын или дочка? — он обнял ее за талию.
— И сын, и дочка, если захочешь. Как репродуктолог-генетик я тебе соберу кого скажешь вплоть до цвета глаз и длины антенн! Обещаю! — она легко коснулась его губ.
— Ээээ… а естественный способ размножения ты уже не рассматриваешь? Все, устарело? Не интересно? Только… как это?.. сдать материал в пробирку и я свободен? — при слове «материал» мужчина наморщил нос, заставив Нагинату расхохотаться, а потом прижаться к нему сильнее.
— Даже не рассчитывай, что будешь свободен! Старые методы размножения тоже недоисследованы и могут таить в себе немало сюрпризов… — Наги понизила голос, добавив в него сексуальной хрипотцы.
— Оооо, и я могу послужить науке, участвуя в экспериментах со старыми методами размножения? — он прикрыл глаза, пытаясь не заржать. — А мне перепадет кусочек вашего гранта за старания?
— Тебе точно перепадет что-то весьма приятное в качестве бонуса. — Взяв его лицо в ладошки, Наги многообещающе поцеловала мужа. — Но под крышей номера, если ты не хочешь пощекотать нервы мыслью о том, сольют ли нерадивые шпионы видео с нашей первой брачной ночью в сеть!
— Не хочу! — улыбаясь, Огонек поднялся на ноги и помог подняться жене, а потом прижал ее к себе за талию. — Мне плевать на заголовки таблоидов и фотки моей голой задницы на первой полосе, но вот твою голую задницу я демонстрировать кому-то, кроме себя, не намерен.
— Аааа, собственник! — поддразнила она мужа.
— Ужасный! И ревнивец! — он довольно улыбнулся, признавая очевидное, и поцеловал ее в антенны. — А еще муж, жаждущий консумировать свой брак! — Горячее дыхание опалило ее шею, говоря о том, что пришло время оставить шутки.
— Тебе не кажется, что предыдущие три года ты успешно не один раз это проделывал, и сейчас использование этого термина несколько… не подходит к ситуации?
— Да, но в браке мне еще этого делать не доводилось! Эффект новизны горячит кровь! — они не торопясь побрели в сторону предоставленного им домика.
— Хочешь чего-то особенного? — мурлыкнула девушка. От того, как это прозвучало, приятно потянуло низ живота, а член начал снова твердеть.
— Определенно хочу! — его голос стал ниже, выдавая нахлынувшее возбуждение. Достигнув широкой веранды, они замерли на пороге.
— Иди в душ, вымой из себя ту половину пляжа, которую притащил на шерсти, обработай татуировку и покури. Дай мне минут двадцать. И… — она облизнула губы, прижалась грудью к мощному торсу и многообещающе прошептала. — Я обещаю тебе что-то особенное..
Кисточки!
О Фобос, в их первую брачную ночь она притащила в спальню мольберт и, смешав краски, что-то сосредоточенно выводила на бумаге! Кажется, его и правда ждет нечто особенное: кому еще могло «посчастливиться» вместо страстного секса разглядывать треногу с бумагой, и довольствоваться видом торчащих из-за нее длинных ног и антеннок?!
Если откинуть художественные принадлежности, выглядела Наги крайне соблазнительно: приглушенный свет двух настольных ламп бросал объемные тени на белый кружевной корсет и трусики, с боков завязывающиеся пышными бантами, которые будоражили воображение… но
