откровенничать. И, может быть, увлечется беседой так, что ее бдительность ослабнет, и Рин удастся сбежать.
— Печальная история. Мне очень жаль твоих родителей, и я понимаю твое желание отомстить, но… — Рин вздыхает с сочувствием. — Скажи, зачем понадобилось бросать камни с гневными посланиями в приезжих ребят и в Элиаса? Ты ведь сама сказала, что они ни при чем.
— Они пойдут в уплату за помощь, которую мне оказала богиня Фрейя, а она берет только павшими воинами. Ну… она так называет всех мужчин, в ком есть воинственный дух. Эти ребята как раз подойдут.
— Они… они, что, погибнут? — спрашивает Рин, цепенея.
— Скорее всего, да. Если мой план сработает, конечно. Нужен мощный всплеск ненависти к ним со стороны местных жителей, чтобы гримтурсены пробудились и убили чужаков. Надеюсь, что злобы одного Хенрика будет достаточно для этого, и он, конечно же, заподозрит в порче «саабов» не меня, а Элиаса и его компанию. Ты же видела, какая отличная ссора у них получилась! — Фроя весело смеется, довольная последствиями своих козней.
— Ужас! — невольно вырывается у Рин, и она с досадой думает, что, услышав это, Фроя больше ничего не расскажет, однако та охотно пускается в объяснения:
— Пойми, мне пришлось пойти на сделку с богиней, другого выхода не было. Сама бы я не справилась, да и теперь не уверена, что все получится. Но богиня дала мне шанс. Мы встречались несколько раз, и она благосклонно позволяла мне слизывать пыль со своих сапог, пыль из божественного мира. Таким образом я обрела частичку ее красоты и магии, и это поможет мне получить желаемое. Я должна заплатить ей павшими воинами! Или… или стану вечной рабыней Фрейи, ее валькирией!
Рин кажется, что Фроя уже и так не совсем человек: глаза потемнели, в них появилась глубина, черты лица заострились, сделавшись хищными, и во всем ее облике читается вызов.
— Но как магия богини поможет тебе получить Валькнут? — недоумевает Рин.
— Магия поможет мне получить сердце хранителя Валькнута, а это значит, что и сам Валькнут будет принадлежать мне.
— Хранителя? О ком ты говоришь?
— О Юхане, разумеется.
— Но он сказал, что его отец перед смертью выбрал хранителем Ларса.
— Верно. Но Ларса больше нет, и значит, хранителем стал Юхан.
— Да, но… у него нет Валькнута! Талисман пропал вместе с Ларсом.
— Вранье! — выкрикивает Фроя, яростно сверкая глазами. — Валькнут запрещено выносить за пределы дома! Мой отец был хранителем, поэтому я знаю, о чем говорю! Для возложения талисмана тела умерших приносили прямо к нему. Он проводил обряд в специальной комнате, где стоял длинный стол для покойников. Тело оставляли там на ночь, а утром забирали и несли на кладбище. Валькнут должен быть где-то в доме Юхана. Ты же видела его, иначе бы не изобразила на картине!
— Нет, Фроя, все не так! Это было видение. Оно случилось как раз после обряда Вильмы. Обряд что-то сделал со мной, ведь были и другие видения. Скажи, для чего он был нужен? Ведь не для защиты?
— Ты права, цель обряда заключалась в том, чтобы выявить твою сущность, выманить наружу скрытые желания. Я хотела знать, намерена ли ты заполучить Юхана себе в мужья, или, и правда, приехала лишь для того, чтобы написать картину. Вильма, едва взглянув на тебя, сказала мне, что ты не питаешь надежд насчет Юхана, а обряд она провела для того, чтобы выявить твои будущие намерения. Вильма — прорицательница, и может предсказывать не только события, но и то, как изменятся в дальнейшем чувства человека. Вот тогда и выяснилось, что ты — опасная соперница!
Рин понимает, что маски сорваны, и больше нет смысла притворяться, будто она не догадывается о замыслах Фрои убить ее. Будучи уверена, что Рин околдована ее магией и никуда не сбежит, Фроя говорит открыто, и видно, что ей очень хочется выговориться. Внезапно Рин осеняет: пусть нельзя сбежать, но что, если попросить у Фрои пощады? Убедить, что ей не нужен Юхан, и уже завтра утром она улетит в Россию? Тем более, что именно так она и собиралась поступить! Дрожащим голосом Рин обещает Фрое, что уедет и никогда не вспомнит о Юхане, но та смеется в ответ:
— Не выйдет, матрешка! Поздно. Уезжать надо было раньше. Ведь теперь Юхан поедет разыскивать тебя. Не-е-ет, ты отправишься туда, где никто и никогда не сможет тебя найти — на самое дно Тролльхола! Не грусти, все не так уж плохо, ведь там, на дне, ты будешь не одна, — Лилли и Катарина обрадуются твоему появлению!
— Это ты их убила?! — негодующе выпаливает Рин.
Фроя усмехается и делает небрежный взмах рукой:
— Подумаешь! Ветреные дурочки, что одна, что вторая! Лилли никак не могла определиться, кто ей больше нравится — Юхан или Ларс, и в итоге запудрила мозги обоим. А Катарина, та вообще меняла парней как перчатки. Я видела, как она тут развлекалась с компанией, а потом решила Юхана охмурить. Беда в том, что Юхан — серьезный мужчина, и, скорее всего, женился бы на ней, если бы та вдруг не исчезла. Пришлось убрать и ее, потому что изменения моей внешности происходили слишком медленно, и тогда я была еще недостаточно привлекательна, чтобы покорить сердце Юхана. Но, в отличие от этих вертихвосток, тебя мне искренне жаль. Я надеялась, что благодаря эликсиру у тебя вскоре остановится сердце, и твое остывшее тело отправится домой в гробу, где будет оплакано и погребено родными и близкими. Это, конечно, лучше, чем сгнить в безвестной каменной могиле, куда никто не придет и не возложит цветов. Хотя… над твоей будущей могилой растут прекрасные цветы, тебе понравится.
— А Ларс… с ним-то ты за что расправилась? — цедит сквозь зубы Рин, жалея, что не может вцепиться Фрое в волосы. Так хочется выдрать пару-другую клочьев!
— Ларс? Нет, что ты! Я тут ни при чем. Думаю, его убил Юхан, он жутко ревновал к брату свою первую девушку, Лилли, ну и… наверное, не смог сдержаться, когда узнал о ее измене. Что ж… могу его понять. Все мы люди, из плоти и крови, бывает очень трудно следовать голосу разума, когда в душе бушует пламя страстей.
— Юхан до сих пор скорбит по Ларсу! — Рин посылает Фрое протестующий взгляд.
— Ну и что? Я тоже буду скорбеть по тебе, чем-то ты меня зацепила. — Фрое хватает наглости дополнить эти слова озорным подмигиванием.
— Юхан не убийца! — упрямо твердит Рин, отказываясь верить в предположение Фрои. А вот
