- За такое я должна заставить вас провести здесь еще одну ночь, - проговаривает она. – С этого момента с вас причитается дополнительная компенсация.
- Дополнительная компенсация? – переспрашиваю я.
- Каждая гостиница в Шотландии желает, чтобы в ней обитал призрак, - продолжает она, ставя один стакан и принимаясь за следующий. – Это же история, которую так любят слушать туристы. Услышать несколько блуждающих шагов ночью в пустынном коридоре, - она равняется со мной взглядом. – Думаю, теперь мне самой придется изображать призрака.
- Извините, - тут же отвечаю я.
Я скрежещу зубами, не желая оборачиваться и смотреть на Джестин, но ничего хорошего из этого все равно не выходит. Она продолжает только невинно хлопать глазками, не видя ничего в этом предосудительного. Мне совершенно не нравится, что она ведет нас по незнакомой стране. Не тогда, когда она достаточно умна, чтобы обмануть и нарушить мои собственные планы.
***
- Что, черт возьми, это было? – спрашивает Томас, как только мы оказываемся на улице. – Откуда хозяйка узнала об этом?
Наступает пауза молчания. Я, к примеру, понятия не имею. Знаю одно – это место странное. Будучи причастными к магии, здешний народ присматривается к нам, словно все они являются троюродными родственниками Мерлина, которого когда-то убили. Хозяйка гостиницы - обычная женщина, но, разговаривая с ней, кажется, что разговариваешь с хоббитом. Снаружи больше не чувствуется холода, а глухие ряды деревьев теперь кажутся слишком темными. У нас не остается иного выхода, кроме как следовать за Джестин, которая вскоре выводит нас на грубо мощеную дорогу, где мы наполняем свои бутылки водой из фонтана, а затем сворачиваем на посыпанную галькой и гравием тропинку, углубляясь в леса.
С тех пор как мы идем, солнце поднимается все выше, и, наконец, показываются первые пики деревьев, что не может нас не радовать. Поход не сложен, предполагает всего-то несколько холмов и хорошо расчищенную тропу. На обратном пути к озеру Лох и за его пределы люди, собравшись в небольшие группы, молчком проходят мимо нас. Все они выглядят веселыми, закаленными и нормальными, одетые в кепки цвета хаки и имея при себе НГИ [52]. Птицы и мелкие млекопитающие стремительно несутся через кустарники и ветви, а Джестин тем временем указывает на некоторых самых ярких из них. Когда мы остановились на привал, чтобы подкрепиться предварительно упакованными фруктами и зерновыми батончиками, даже цвет на щеках у Кармел пришел в норму.
- Еще несколько часов пройдем этим маршрутом, а затем нам придется свернуть и пойти через лес.
- О чем ты? – спрашиваю я.
- Мы должны идти по этой тропе полдня, только потом сможем увидеть знак, - отвечает Джестин.
- Какой знак?
Она пожимает плечами, а остальные обмениваются взглядами. Кармел спрашивает, имеет ли она в виду Орден, но я знаю, что это не так. Она не знает, как должен выглядеть вышеупомянутый знак.
- Ты же сказала, что была здесь раньше, - сообщаю я, и ее глаза невинно расширяются. - И знаешь дорогу.
- Ничего подобного я не говорила. Я была раньше в Ордене, но точно не знаю, как туда добраться, и уж точно не пешком, - она открывает батончик мюсли.
Шелестение обвертки больше похоже на звук ломающихся костей.
Тогда я задумываюсь. Она действительно такого не говорила. Именно Гидеон сказал, что она знает дорогу, но он, вероятно, имел в виду, что она сама это предложила, а не то, что когда-нибудь искала путь самостоятельно.
- Как ты могла находиться там и одновременно не знать их месторасположение? Разве они практически не воспитали тебя? – спрашиваю я.
- Меня воспитали родители, - отвечает она, выгибая бровь. – Время от времени они тоже вносили свою лепту. Когда я покидала Орден, мне завязали глаза.
Мы с Томасом обмениваемся взглядами, чтобы еще больше утвердиться в сумасшествии ее слов.
- Это такая традиция, - продолжает Джестин, встречая наши непонимающие взгляды. – Знаете, не все из нас могут порвать с Орденом.
Не хочу спрашивать, что она имеет в виду.
- Джестин, ты налажала в гостинице.
- Разве? Призрак и так был мертв, а нож всего лишь сделал свое дело, - она пожимает плечами. – На самом деле, все очень просто.
- Нет, не просто, - заявляю я. – В своей загробной жизни этот призрак, вероятно, никогда не вредил живому человеку.
- Ну и что? Он не принадлежит нашему миру. Он мертв. И не смотри на меня так, будто у меня не все дома. Твоя мораль не единственная в мире. Просто потому, что она твоя, еще не означает, что она правильная.
- Но неужели тебе не интересно, куда отправляет призраков атаме после их уничтожения? – спрашивает Томас, в попытке поддержать разумно обоснованный разговор.
Потому что я уже почти готов показать ей средний палец. Или высунуть язык.
- Атаме отправляет их туда, куда и следует, - отвечает она.
- Кто тебе такое сказал? Орден?
Мы с Джестин встречаемся взглядами, но она первой отводит глаза в сторону. Даже если мои глазные яблоки полностью стали сухими.
- Подождите, - прерывает Кармел. – Возвращаясь к началу нашего разговора, вы утверждаете, что никто не знает, куда мы направляемся? – она оглядывается; наши пустые лица служат тому подтверждением. – И мы должны покинуть ухоженную и поддерживаемую в порядке тропинку, чтобы дальше отправиться через дебри леса без опознавательных знаков?
- Этот знак существует, - спокойно проговаривает Джестин.
- Что, в виде флага или еще чего-то? Пробираться через заросли и не иметь при себе информации – меня это совершенно не утешает, - она смотрит на меня. – Ты же этим утром наблюдал из окна. Эти деревья тянутся на многие километры вдаль. У нас даже компаса нет. Таким образом, люди и умирают.
Она права. Так люди и умирают. Это случается чаще, чем нам бы хотелось думать об этом. Гидеон в курсе, что мы направляемся к Ордену. Если мы не доберемся точно по расписанию, он вышлет кое-кого за нами. И, кроме того, нутром чувствую, что мы не заблудимся. Глядя на Джестин, понимаю, что она так не считает. Но как объяснить это Кармел?
- Томас, ты когда-нибудь был членом бойскаутов? – спрашиваю я, и он косится на меня.
Конечно же, не был.
- Послушай, если хочешь, можешь пойти назад в гостиницу.
Томас обдумывает предложение, но Кармел скрещивает руки на груди.
– Я никуда не пойду, - упрямо заявляет она. – Стоит отметить, что это глупая идея, и, возможно, так мы все умрем.
- Я сделал себе заметку, - отвечаю я, а Джестин улыбается.
Из-за ее улыбки я успокаиваюсь. Она не держит на меня обиды; с ней можно не соглашаться и не быть ее врагом. Половину времени нашего знакомства я хотел задушить ее, и мне нравилась такая мысль.
