Леонид хотел попросить прощения, но не решился сделать это сейчас. Для начала ему нужно помириться с братом. Мужчина направился к Леонтию, напряженно седлавшему лошадей.
— Ты понимаешь, что ты сделал? — не оборачиваясь, спросил мужчина.
— Прости, брат. Я не знал, что делаю. Она обладает удивительной способностью выводить меня из себя, — усмехнулся Леонид. — Я еще никогда не видел Элоизу столь сердитой. Обычно она очень сдержана.
— Ты шутить вздумал? — Леонтий медленно обернулся. — Ты понимаешь, что она могла утонуть?
— Я… Да. Извини.
— Тебе нужно не передо мною извиняться. Теперь я не уверен в том, что Элоиза захочет со мной разговаривать, — печально вздохнул мужчина. Он обошёл брата и принялся седлать Звёздочку. Леонид подошёл к Дикарке.
— Отойди от неё, — резко приказала Эмма сиплым голосом. — Я не хочу, чтобы ты приближался к ней.
— Ты ведь это не серьёзно? — усмехнулся мужчина.
— Вполне серьёзно. Я не хочу испытывать судьбу вновь. Ты ведь пытался меня уже утопить.
— Я ведь не знал, что ты не умеешь плавать!
— Даже если бы и умела, у тебя нет прав так со мной поступать, или с кем-либо другим! И в будущем обращайся ко мне на "вы", — гордо произнесла Эмма, вздёрнув подбородок. Она с трудом сглотнула набежавшую слюну. Горло нещадно болело. Лёгкие с трудом вдыхали необходимый воздух.
Леонид попытался прикоснуться к ней, но девушка, шатаясь, отошла от него. Мужчина внимательно посмотрел в её холодные серые глаза. Она привела себя в порядок, насколько это было возможно. В волосах больше не было водорослей, а на одежде ила. Под жарким солнцем одежда немного высохла.
— Как скажете принцесса.
— Так-то лучше. А теперь отойди от лошади, — приказала Эмма.
— Но как же… Принц приказал мне охранять вас, — напомнил Леонид.
— Вот именно. Охранять, а не топить. Не волнуйся, я порошу Николаса об услуге.
Мужчина подчинился. Эмма понимала, что помощи от Леонтия не дождется, поскольку он был занят кобылой Элоизы.
— Ты поедешь со мной, — выручила её сестра.
— Это не безопасно, — вмешался Леонид.
— Куда безопасней, чем доверять тебе что-либо, — воинственно заявила Элоиза, обнимая сестру за плечи.
— Ты сам виноват, — пробурчал Леонтий, подходя к кобыле Эммы. Но он не успел взять седло, поскольку девушка, вырвавшись из объятий сестры, взяла его и понесла к кобыле. Мужчины были удивлены, как и сама Эмма. Она сама от себя такого не ожидала.
"Ну что ж, теперь придется самой справляться"- подумала девушка. Она постаралась не задумываться над тем, что и как делает. И у неё все получилось. Она умело оседлала кобылу, словно делала это сотни раз. Девушка с гордостью и радостью от выполнено дела вскочила в седло. Элоиза последовала её примеру. К её счастью кобыла успокоилась, и она смогла спокойно подъехать к сестре.
— Как тебе это удалось? — тихо спросила Эли.
— Сама не знаю, — честно призналась сестра.
— Это похоже не сороконожку.
— Какую ещё сороконожку? — удивлённо переспросила Эмма.
— На ту, у которой спросили, как она передвигается. Сороконожка задумалась и не смогла сдвинуться с места.
— Я похожа на сороконожку?
— Да нет же! Просто если бы ты задумалась, то ничего не смогла сделать, — объяснила Элоиза.
— Ладно, мы уже и так засиделись. — Эмма пустила кобылу в галоп. Она наслаждалась каждой минутой свободы. У неё словно выросли крылья за спиной. Она уже давно не ощущала такого упоительного чувства безграничного счастья и удовлетворения. А это было ей особенно необходимо, тем более после "приятного" купания.
Элоиза поспешила за сестрой, а за ними мужчины. Молодые люди не стали вмешиваться и просить их сбавить темп. Они были рады попасть домой раньше.
Девушкам не пришлось просить позаботиться о разгорячённых лошадях, поскольку братья слишком хорошо знали своё дело.
На беду Эммы у входа в замок их поджидала Роза.
— Батюшки! Девочка моя, что с тобой приключилось?
— Не волнуйтесь, я просто упала в речку.
— Ох, эти разбойники! Ну, я им покажу! Они ведь должны были предупредить насчёт цветов.
— Они и предупредили, — вмешалась Элоиза.
— Я просто захотела посмотреть их поближе. Это целиком и полностью моя вина. — Эмма совершенно не понимала, о каких цветах шла речь, но постаралась сделать убедительное лицо. — Если вы не возражаете, я бы хотела принять душ.
— Конечно, моя девочка. Конечно. — Роза удалилась, причитая на братьев.
— Я тебе потом объясню, — тихо произнесла Эли. Сестра лишь кивнула. Все её мысли занимал горячий душ.
Пока девушки поднимались в свою комнату, Элоиза рассказала ей о цветах.
— О! Теперь понятно, — вздохнула Эмма. Она с предвкушением блаженства направилась в ванную комнату.
К вечеру девушка слегла с высокой температурой. Бешеная скачка отнюдь не прибавила ей здоровья. Эмма отказалась от услуг Весты, которая предложила свою помощь. Да и Элоиза была категорически против.
Скрепя сердце Эмма стала принимать горькие лекарства, после визита врача. Она могла бы и подумать о том, что может заболеть, но не подумала. И теперь ей приходилось валяться в постели, в то время как Элоиза с позволения Стефании приводила библиотеку в порядок.
Эмма проболела неделю. Она не хотела никого видеть, поэтому сестра приносила ей еду, к которой она едва притрагивалась. Николас присылал ей цветы каждый день, впрочем, как и Леонид. Он несколько раз порывался с ней поговорить, но Эмма не хотела его слушать.
Леонид честно пытался поговорить с Эммой и извиниться, но она не хотела, ни видеть его, ни слушать. Цветы от него она тоже не принимала, но он об этом узнал лишь в конце недели. Элоиза тоже не хотела его слушать. Она открыто заявила, что это он виноват в том, что её сестра заболела. Можно подумать, что это он посадил её в седло с мокрыми волосами! Но такие мысли отнюдь не облегчали его совесть. Леонид в действительности чувствовал себя виновным в болезни Эммы.
Приближался мрачный и тоскливый день свадьбы. Девушки старались приободриться и воодушевиться. Но чем больше они не хотели, чтобы этот день настал, тем быстрее летело время.
— Какой кошмар! Я этого не вынесу! — Эмма носилась по комнате, заламывая руки. Она болела ровно неделю. Девушка мечтала вновь заболеть, но ничего не получалось. Она считала, что если заболеет вновь, то свадьбу отменят. Но, ни она, ни Элоиза не заболели. Ко всему прочему, день выдался чудесным, и не было ни одной причины, даже самой незначительной, чтобы отменить столь знаменательное событие.
