Я стащила чехол, покрытый приличным слоем мелкого песка. Ожидаемо. Дряхлая модель с маленьким зарядником старого образца. Но на восемьсот миль должно хватить. Иршат-саед тоже в этом уверен. Я открыла дверцу, села на место пилота, все еще не веря, что вижу эркар. Я активировала систему, от волнения не сразу нащупав тумблер. Наконец, привычно засветилась приборная панель, раздался знакомый гул, который казался сейчас райской песней. Я откинулась на спинку сидения, глубоко вздохнула несколько раз, стараясь взять себя в руки. На пассажирском сиденье рядом лежали три термических фляжки. Я свинтила крышку одной из них, поднесла к носу, не чувствуя запаха. Пригубила. Ледяная вода. Иршат-саед позаботился даже об этом.
Я активировала карту, наблюдая, как разгорается тонкая зеленая паутина с редкими белыми точками и всплывающими названиями с цифрами координат. Городок Альрам уже был предусмотрительно помечен красным маркером. Я даже усмехнулась — сервис!
Я положила руки на штурвал, с наслаждением чувствуя потертую оплетку, посмотрела на свою провожатую:
— Спасибо, Салех-алязи.
— Пусть тебе повезет, нимат альжана.
Она в нетерпении комкала чадру, нервно поджимала губы. Хотела, чтобы я быстрее уехала.
Я в последний раз посмотрела на Салех:
— Прощайте. Храни вас Всевышний, нимат альжана.
Та лишь кивнула.
Я захлопнула дверцу, открыла клапан спуска воздуха. Эркар зарычал, встряхнулся, и с непривычно раскатистым гудением понесся на свет.
59
Я выжимала из хрипящего эркара все, что могла, но казалось, что он едва плетется. От перегруза двигателя посудину трясло, и я была вынуждена сбросить скорость до оптимальных значений. Казалось, я просто дрейфовала в бескрайнем желтом море песка. Старая система кондиционирования давно перестала справляться с жарой, и эркар нагревался на беспощадном солнце, как консервная банка. К середине пути я уже опустошила две фляги с водой, которая неудержимо выходила потом.
Четыреста миль и одна фляга…
Я все еще не верила, что удалось вырваться. Терзало чудовищное ощущение, что кто-то просто отпускает поводок, позволяя мне что-то возомнить. Я будто чувствовала это натяжение, когда пришлось сбросить скорость. Будто дернули, осаживая. Я все время сверялась с картой, но видела лишь пульсирующую голубую точку — себя — и несколько параллельных зеленых линий. На мили вокруг не было ни населенного пункта, ни оазиса. Мертвая выжженная земля, бесконечный разогретый песок. Самым страшным сейчас представлялось застрять здесь. Одной. Без воды.
Это верная смерть.
В голову полезли самые неприятные предположения. О том, что Иршат-саед мог неверно рассчитать объем зарядника. О том, что старая рухлядь не выдержит и выйдет из строя прямо посреди пустыни. О том, что из-за барханов за спиной вот-вот покажутся эркары патрулей. И скорее недоумевала, что их еще нет. Я откидывалась на спинку сидения, глубоко дышала, прикрывала глаза. Но спокойствия это не приносило. В памяти отчетливо всплывал старый сарай, в котором я бросила Бахат. Наверняка ее уже нашли. Возможно, ее уже нет в живых.
Я потянулась к последней фляге, свинтила крышку и сделала непозволительно большой глоток. Холодная вода освежила горло, но хотелось пить еще и еще, залпом. Я не могла себе этого позволить. Я вылила немного в ладонь и плеснула на лицо, с наслаждением ощущая на коже свежие капли.
Я закрыла флягу, прикинув драгоценный остаток воды, вновь сверилась с картой, которая по-прежнему отображала унылое однообразие. За окнами эркара рябила выжженная солнцем желтизна. Скорость, раскаленный воздух и гребни барханов создавали иллюзию колышущейся золотистой воды.
Фляга опустела через два часа. Я выцедила последнюю каплю и вновь сверилась с картой — до красного маркера оставалось двести шестьдесят миль. Больше, чем я надеялась. Индикатор зарядника уже пожелтел, и стрелка неумолимо опускалась. Когда шкала станет красной, энергии хватит, максимум, на десять миль.
Я гнала эти мысли, все еще на что-то надеялась. Нельзя без надежды.
Наконец, индикатор заряда ожидаемо издал пронзительный писк и покраснел. До Альрама оставалась двадцать одна миля, но эркар был способен покрыть лишь десять. И то, в лучшем случае. В моем распоряжении оставалось около пяти минут.
Я старалась ни о чем не думать, чтобы сохранить остатки самообладания, чтобы не закричать. Бормотала себе под нос глупую детскую песенку. Где начинает тошнить от многочисленных рефренов, когда от повторений слова перестают быть носителями смысла и превращаются в наборы странных звуков. Эркар уже не держал высоту и скреб стальным брюхом барханы. Снижался, как подстреленная птица.
Когда нос зарылся в песок, эркар «умер». Какое-то время еще горела навигационная панель, и функционировал пеленговый блок. Я смотрела на карту, стараясь запомнить направление, но делала это, скорее, бездумно, апатично. Нервная система пыталась защититься. Я перетрясла фляги, наивно надеясь, что выпила не все, но чуда не произошло. Меня будто жгло изнутри, язык словно распух, увеличился. Я открыла дверцу, и в салон ворвался горячий порыв ветра. Я захлопнула — внутри пока еще было немного прохладнее. Но через несколько минут этого преимущества уже не будет.
Нужно было на что-то решаться. Либо оставаться, либо идти в сторону Альрама. С одной стороны, эркар слишком заметен, а с другой, если я уйду в пустыню, люди Иршат-саеда едва ли смогут меня найти. Скоро стемнеет, температура упадет.
Бессмысленно.
Я положила руки на штурвал и опустила голову. У меня попросту не было сил. А жажда сводила с ума. Мне казалось, будто я смотрю на себя со стороны, откуда-то сверху. Будто разглядываю в лупу маленькую букашку. Как она копошится, перебирает лапками, толщиной с волосок. И мне на нее плевать. Смотрю, пока не надоело. А надоест — брошу без сожаления.
Когда стало смеркаться, я вышла из эркара. Ноги утонули в прогретом за день песке. Я с надеждой вглядывалась в лиловый горизонт, блекнувший с каждой минутой, но вздрогнула, заметив едва различимые движущиеся огни.
Эркар.
Я похолодела так, словно в пустыне подул самый стылый северный ветер. Тело перестало слушаться. Я осела в песок, спряталась за бортом и лишь выглядывала из укрытия. Не знаю, что сделаю, если это люди аль-Зараха. Впрочем, что я сделаю? Кажется, у меня не было сил даже завизжать. Занемев, я смотрела, как эркар обрел очертания, остановился в нескольких метрах. Когда на песок ступил мужчина в бурнусе, в мозгу молнией промелькнуло лишь одно — он не в белом. Значит, это не спад.
Мужчина приблизился и шарил по песку синеватым лучом фонаря. Когда пучок света ударил мне в лицо, я будто превратилась в соляной столб. Застыла. Если бы в моем теле было достаточно влаги, я бы попросту обмочилась.
Незнакомец отвел луч и подался вперед:
— Мисс Абьяри?
Я долго молчала, наконец, кивнула.
Мужчина коснулся кончиками пальцев лба, губ, груди:
— Мое имя Вазир, мисс. Нимат альжана, вас нашли.
Я больше ни о чем не думала. У меня не было сил даже сомневаться. Вазир проводил меня в эркар, и первым делом я попросила воды. С жадностью выпила три стакана и поняла, что обессилила так, что даже поворот головы давался великим усилием. Бессонная ночь, изнуряющая жара, многочасовой перелет за штурвалом. И пожирающий страх, который уничтожал вернее усталости.
— Нам долго лететь, Вазир-саед?
Он кивнул, прикрывая черненые веки со щеточкой густых ресниц:
— Прилично, мисс. Нужно сбить датчики локаций, поэтому мы сделаем большой крюк и прибудем в город с запада. Если хотите, можете вздремнуть. Кругом лишь пустыня — даже смотреть не на что.
Я едва не схватила его за руку:
— Советник Фирел… Он здесь? В посольстве?
Этот вопрос мучил сейчас больше всего. Я до ломоты в теле хотела увидеть Пола, заглянуть в холодные глаза, будто окунуться в такую желанную прохладу. Прижаться к нему, вдохнуть знакомый аромат. Только тогда я осознаю, что все позади. Только тогда. Хотела, чтобы северный ветер погасил этот варварский пожар, прогнал невыносимые разогретые запахи.
